публичный облик. Ты решила оставить охранников в отеле, полностью наплевав на собственную безопасность и мои инвестиции в твое будущее. Прости, но ты не оправдала моего доверия и теперь должна смириться с последствиями.
Адвокат вернула записку в конверт и строго посмотрела на меня поверх маски.
— Согласно законам штата Калифорния и подпункту вашего брачного контракта об определении форс-мажорных обстоятельств, под которым вы подписались при заключении брака, мистер Мерритт подает на развод. Я уже уведомила вашего адвоката. Вот копия заявления. — Она положила конверт на прикроватный столик, поверх подноса с едой. — Всего вам хорошего… Соболезную.
Она ушла.
Мужчина, который клялся любить меня вечно, клялся перед Богом и людьми, перед священником и пятью сотнями наших самых близких друзей — во время церемонии ценой в миллион долларов, которую мы устроили на частном пляже на Гаити, — только что решил, что я не стою его инвестиций.
Возможно, он прав. Та авария произошла по моей вине. Я уродка, я заслуживаю наказания.
Несколько минут спустя я осознала, что слегка двигаю своей здоровой рукой, поглаживая себя там, куда могла дотянуться, по левому бедру.
Пасхальные каникулы были неофициальным началом весеннего туристического сезона в горах. Кафе превратилось в сумасшедший дом. Чудные ароматы поднимались над кастрюлями на огромной плите. Горшочки с овощными запеканками, картофельное пюре со сливками, мясные рулеты, вареная кукуруза, салаты с турнепсом и беконом, и это все даже не начало списка.
— Господь восставал из мертвых не для того, чтобы все эти люди тащились сюда с палатками! — крикнула нам Клео, хватая полные тарелки и унося их в зал.
Дельта, жарившая капусту, улыбалась.
— Господь понимает, как важны единение с природой и моя чудесная еда.
Когда я притащил полный поднос грязных тарелок и начал сгружать их в раковину, вошел Пайк. Он забросил шерифский стетсон на полку с чистыми кастрюлями и начал помогать Джебу и Беке укладывать контейнеры с персиковыми пирогами в большую картонную коробку. Кто-то из нового гольф-клуба в Тартлвилле собирался на пасхальный пикник. Кто знает, может, Господь воскрес ради восемнадцатой лунки?
— Техасский холдем[8] ровно в девять вечера у меня в кабинете, — объявил Пайк нашей покерной банде. — Прилагаются шоколадные пасхальные кролики в несметных количествах.
«Кабинет» Пайка на самом деле был старым строительным трейлером. Главными его чертами был стол для покера, старый холодильник «Кока-кола», битком набитый пивом, и деревянное заднее крыльцо, где гости могли плевать, курить и беззастенчиво мужественно мочиться на горку хвороста. Иными словами, все было идеально.
— Сколько денег я выиграл у тебя на прошлой неделе? — спросил я.
Пайк хрюкнул.
— Двести пятнадцать тысяч долларов и пятьдесят два цента. Примешь еще одну долговую расписку?
— Нет, но хочу двух шоколадных кроликов. Вперед.
— Кто-нибудь, включите телевизор, — скомандовала Дельта, вынимая из духовки противень с бисквитами. — Сегодня «Энтертейнмент Тунайт». Иногда они говорят, как там дела у Кэти. Она не смотрит это шоу. Я сказала, что передам ей, если они ляпнут какую-то глупость.
— А что, в этих ток-шоу бывает что-нибудь кроме глупостей? — вмешался Джеб, и мать бросила в него бисквитом. Он поймал «снаряд» в воздухе и забился в угол, чтобы съесть без проблем. Бисквиты в кафе Дельты не выбрасывались, даже если ими бросались. На ланч и в обед Дельта подавала их со свежим маслом и медом. На завтрак — со сливочной подливкой. Подливкой, в которую добавлялись кусочки острых сарделек. Если Бог существует, эти блюда должны быть включены в меню рая. Соевые сардельки для кошерных ангелов и веганов.
— Томас, грязные столы не станут ждать, когда ты очнешься от похмелья, — сказала Дельта, глядя, как я методично переставляю тарелки в раковине. — Давай шевелись.
— Мне не доплачивают за психологическое давление. Мне, если честно, вообще тут не платят.
— Ты получаешь бесплатную еду и общество людей, которые любят тебя таким, какой ты есть. Вот ваша плата, мистер. — Она протянула мне бисквит.
Темнокожая рука выхватила бисквит у меня из-под носа.
— О, спасибо вам, мисс Дельта, — сказал Энтони, курьер UPS, который только что просочился через черный ход. — Благодарю, белый парень.
— На тебе форма. Разве не против правил есть мои бисквиты в рабочую смену?
— Полчаса назад я отвез последнюю посылку в Тартлвилль. И теперь отправлюсь домой, как только Дельта упакует мне мой заказ. Я пообещал жене поужинать в кафе.
— Можешь приехать сыграть с нами в покер на выходных. Слушай, там будет целая корзина шоколадных кроликов.
— Напомни мне в субботу. Жена собиралась на выходные к матери в Детройт.
— Может, я оставлю тебе бисквиты, а может, и нет. Зависит от того, получу ли я сегодня свою долю.
Дельта фыркнула на меня.
— Цыц. Шоу начинается. — Она ткнула пальцем в пульт, и кухню затопило звуками заставки. На экране возникла светловолосая ведущая.
— Важные новости относительно трагедии Кэтрин Дин, — объявила она. — После первого года брака ее муж подал заявление на развод, а несколько часов назад мы узнали, что в связи с инфекцией Кэтрин снова перевели в палату интенсивной терапии. Врачи говорят, что состояние у нее крайне тяжелое.
Дельта застыла. Я тоже. А когда она ко мне обернулась, я увидел слезы в ее глазах.
— Она умрет, — сказала Дельта.
Я покачал головой.
— Нет, если я смогу ей помочь.
Уже весь мир знал, что Геральд меня бросил.
Переживаний, одиночества и боли первых недель лечения было достаточно и без предательства любимого человека. Медики обращаются с тобой, как с лабораторным животным, крадут лекарства, зеркал вокруг нет, и через некоторое время начинает казаться, что тебя просто не существует. Стоит добавить предательство человека, который клялся в вечной любви, и с тем же успехом ты можешь испариться.
Я словно… исчезла.
В пасхальные выходные я лежала в ступоре на койке посреди крошечной темной палаты. Сознание металось от болезненных воспоминаний о Геральде к странным цветным снам о животных, которые выходили из стен и сгорали дотла. И вдруг со мной по громкой связи заговорил мужской голос.
— Кэти, — тихо сказал он, — меня зовут Томас, и я хочу рассказать тебе, как выглядит сегодня закат над Хог-Бэк Маунтин с парадного крыльца дома твоей бабушки Нэтти.
Голос был глубоким, звучным и странно знакомым. Где я могла его раньше слышать? Почему-то этот голос ассоциировался у меня с уютом.
— Привет, Томас, — ответила я, не открывая глаз. И не стала спрашивать его фамилию. Я знала этот голос. — У меня сегодня плохой день.
— Я знаю, милая.
— Я просто не могу понять. Почему я?
