— До свидания, мисс, — любезно сказала горничная.
— До свидания.
Вайолет спускалась по лестнице медленно, поминутно оглядываясь: вдруг железная дверь все-таки откроется и Рольф окликнет ее… Нет. Она вышла на улицу, и стоявший у машины Бен тут же протянул ей ключи.
— Все в порядке, я вымыл машину и проверил. Вам нужно будет заправиться миль через пятьдесят.
— Спасибо. — Вайолет взяла ключи, бросила сумку и коробку с украшением на пассажирское место. Затем открыла дверцу, чтобы Кено мог запрыгнуть на заднее сиденье. — Счастливо оставаться, Бен.
— Прощайте, мисс, — отсалютовал ей Бен.
Вайолет села за руль, завела мотор и рванула с места так, что гравий полетел из-под колес. Она не сбавляла скорости, вписываясь в повороты лесной дороги. Ворота «Инея» бесшумно закрылись за ней.
За Вудс-Беем Вайолет немного сбавила скорость. Не стоит так гнать, дорога все-таки не слишком знакомая. Погода портилась, откуда-то из-за гор наползли тучи. Вполне соответствует настроению. Хотелось плакать, однако Вайолет усилием воли сдерживала слезы.
Почему Рольф так и не захотел принять ее извинения? Она бы объяснила ему, что не имела в виду ничего плохого, наоборот. Что так хотела его увидеть, потому что влюбилась, а когда любишь, хочешь все время быть ближе, еще ближе, еще… пока не сольешься.
Эта мысль вызвала какую-то смутную ассоциацию, но Вайолет не смогла ее уловить.
Она остановилась на обочине, чтобы позвонить отцу. За всеми этими событиями Вайолет совсем забыла предупредить его, что возвращается сегодня.
Отец не брал трубку, и она вспомнила, что он сейчас, наверное, в самолете — должен был лететь в Нью-Йорк на переговоры. Ладно, можно будет набрать попозже. Это не срочно. Они увидятся сегодня или завтра, и Вайолет ему все расскажет…
Ей нужен был совет отца. Наверное, она совсем-совсем не понимает мужчин. Если поставить себя на место Рольфа, что получится?
Вайолет поехала дальше, продолжая размышлять.
Вот, например, она — человек, перенесший огромный стресс, получивший серьезные увечья, потерпевший крах в личной жизни. Она решает поселиться в глуши, что полезней для здоровья и подальше от людских взглядов. И иногда она принимает заказы, занимаясь любимым делом. Одна клиентка кажется достойной доверия, чтобы познакомиться с ней лично. К тому же заказ у клиентки необычный. Нужно знать, что делать, а без личного общения этого не понять…
Стоп. Что-то тут не складывается.
Джеймс уверял, что Вайолет первая клиентка, с которой Рольф встретился лично с тех пор, как поселился в «Инее». Значит, остальные просто приезжали сюда, объясняли свой заказ Джеймсу, потом жили несколько дней тут или в отеле, гуляли, наслаждались красотами, получали заказ, расплачивались и отбывали… И только для Вайолет было сделано исключение. Отчего?
Вот где нестыковка. Рольф не знал, в чем состоит ее заказ, пока не спросил, а спросил он через несколько дней после приезда Вайолет, в тот самый вечер, когда они танцевали у озера. Только тогда, не раньше.
Так зачем же он общался с ней до этого?
Пока ответа не было. Вайолет временно оставила этот вопрос и принялась дальше представлять себя Старлингом. Он приютил ее в своем доме, беседовал, делал подарки. Вайолет знала, что красива. Смазливая девица, которая конечно же начала любопытничать, совать свой нос, куда не следует. Но Рольф не велел ей убираться тут же, не отчитал, не выставил. Он продолжал терпеть ее поведение, а потом поцеловал на лесной поляне.
И что все это значит? Отлично выполненную работу?
Может, он просто свихнулся? — подумала Вайолет, сворачивая к небольшому придорожному кафе. Захотелось есть и кофе. Кено мирно дрых сзади, вытянув лапы, и Вайолет оставила его в машине.
Она села за столик, и милая официантка приняла заказ. Вайолет подперла подбородок кулачками. В голове все крутилось неоформившееся воспоминание. Казалось, что забыто нечто важное. Что именно? И это не связано с Рольфом. Вернее, связано, но как-то странно.
Ладно. Я вернусь домой, там у меня семья, теперь еще есть Кено, а впереди увлекательные годы учебы в университете. Я забуду Рольфа Старлинга, сидящего на своей горе, встречу молодого человека, более мне подходящего, и научусь любить правильно. По законам общества. Так, чтобы, глядя на нас с мужем, люди говорили: «Вот, посмотрите, идеальная семья!» При мысли об этом ее затошнило.
— Ваш заказ. — Официантка поставила перед Вайолет чашку латте и тарелку с аппетитными сандвичами. — Будете расплачиваться сейчас или потом, мисс?
— Лучше сейчас, — рассеянно ответила Вайолет, открыла сумочку, вынула кошелек и положила на стол несколько купюр — она всегда возила с собой наличные деньги как раз для таких случаев. — Без сдачи.
— Спасибо! — просияла официантка. В такой час в кафе почти никого не было, а чаевые оказались более чем щедрыми. — Приятного аппетита! Заглядывайте к нам еще!
Вайолет слышала, что она говорит, словно сквозь вату. Официантка отошла, а Вайолет смотрела в сумочку, где лежал очень знакомый плотный конверт. Таких конвертов целый склад у одного человека, любящего общаться письменно…
На сей раз на послании не был указан адресат, но, коль скоро оно обнаружилось в ее сумке, понятно, кому предназначалось.
Забыв о еде и кофе, Вайолет вытащила конверт, достала оттуда листок и быстро пробежала глазами написанное. И недоумевающе нахмурилась. Прочитала еще раз.
Стихи. Полузнакомые стихи…
Вайолет вспомнила: это стихотворение или отрывок из стихотворения Джона Китса… Но к чему тут… Почему Рольф написал это? Ведь почерк его.
Она перечла еще раз.
Воспоминание, то самое, что крутилось в голове, накрыло, словно волной. Картинка сложилась.
«Вайолет, не стоит сравнивать ручеек с океаном. Ты можешь выкупаться в прохладном ручье и получить удовольствие, но когда ты видишь океан и знаешь, что он весь принадлежит тебе… Спутать невозможно», — так говорил отец, тогда, в день рождения, когда они удрали ото всех, чтобы вспомнить маму.
Она не спутала, все верно. Вот почему такую тошноту и тоску вызывает одна мысль о том, чтобы уехать отсюда. Чтобы выйти замуж, искать какого-то другого человека, кроме Рольфа. Она не знала, принадлежит ли Рольф ей, но точно знала, что это океан.
Вайолет вскочила, схватила сумочку и выбежала из кафе. Что бы ни придумал себе Рольф Старлинг, ему придется объясниться.
