не нашла, не было ни единого упоминания о подобных смертях, а значит это либо происходило впервые, либо подобные явления тщательно скрывались.
Третий год подряд я пыталась окончить курсы психологии, но каждый раз бросала их из-за отсутствия времени. Но на этот раз я настроилась серьезно.
Войдя в аудиторию, я села за свободный стол, подальше ото всех и поближе к окну. Открыв ноутбук, лениво начала открывать и закрывать папки, делая вид, что занята особо серьезным делом.
У меня с детства были трудности в общении с людьми: всегда тяжело видеть то, чего не видят остальные. Сначала родители думали, что у меня очень бурная фантазия, когда в десятилетнем возрасте я через несколько дней после смерти бабушки стала с ней разговаривать. Но позже они всерьез забеспокоились, стали водить по различным специалистам. Одно время я даже находилась в психбольнице, это закалило меня. С того момента я перестала доверять всем, даже самым родным людям. И никогда никому не рассказывала о своих способностях, хотя часто возникала потребность с кем-нибудь поделиться. Вот почему я выбрала для себя профессию патологоанатома.
Никогда не имевшая близких друзей, всегда и везде одна, не считая призраков, я чувствовала себя если не одинокой, то как минимум замкнутой. Призраки ведь это совсем другое… Они не могут дать того душевного тепла, которое способен подарить человек. Тормент единственный, кого я подпускала к себе так близко. Не думаю, что для него наши отношения были какими-то особенными, но для меня они были именно такими. Я не воспротивилась работе с ним еще и потому, что мне нужно было говорить, спорить и мечтать с человеком!
— Привет! Почему так далеко ото всех? — прервал мои мысли мужской баритон. Оторвав взгляд от монитора, я столкнулась со светло-серыми улыбающимися глазами. — Не возражаешь, если сяду с тобой? — продолжил молодой человек, уже усаживаясь на соседнем сиденье.
— Я Генри Монинг. Но для тебя просто Генри, — проведя рукой по каштановым волосам, он вопросительно посмотрел на меня.
— Крэсли. Для тебя тоже просто Крэсли.
Парень протянул мне руку, улыбаясь от всей души, и я просто не смогла не ответить на рукопожатие.
— Как думаешь, что сейчас будет? — спросил он, растянувшись на стуле.
— Как обычно. Придет преподаватель и начнет читать лекцию. Ну и еще до этого расскажет про весь курс, и про то, как все будет проходить.
— Уже ходила на нечто подобное? — заинтересованно осведомился он.
— Третий год пытаюсь окончить эти курсы, и на что-то подобное в будущем вряд ли решусь. Слишком мало времени.
Генри хотел сказать что-то еще, но тут в аудиторию зашел мужчина средних лет и, потребовав тишины, начал свою вводную речь.
После занятий по психологии я отправилась на разведку в городской морг.
— Сколько он уже пролежал? — бросила я начальнику морга, который с отвращением отворачивал нос от трупа.
— Всего три дня, мисс. Чтобы мы не делали, тело разлагается. Я разговаривал с полицией, но они не дают разрешения на захоронение, — оправдывался мужчина.
— А холодильные камеры?
— Не помогает. Как ни удивительно, процесс разложения только ускоряется.
Его слова меня действительно напугали. Тело парня, лежавшего передо мной, выглядело, как только что привезенный подснежник. Вглядываясь в лицо мертвеца, я пытаюсь увидеть хоть какое-то свечение, что свидетельствовало бы о нахождении его души на нашей бренной земле. К сожалению, ничего не было, а что означало, что он ушел. Это был четвертый по счету труп. Везде одно и то же — тела слишком быстро разлагались, не поддавались специальным обработкам. Так же везде были удалены половые железы. Как же все это странно…
Тормент до конца выжал педаль газа, что бы успеть пролететь под зеленый свет.
— Что скажешь обо всем этом?
— Меня удивляет, что ни один из призраков не задержался. Все ушли. После таких ужасных смертей, явно насильственных, души обычно остаются до тех пор пока не обретут покой.
— Предположения?
— Может, все они были грешниками и просто не смогли остаться?
— Исключено. Мы опросили родственников и друзей Эммета Бэромсона, он был третьим, все отзываются о нем очень хорошо. Домашний мальчик, прятавшийся за юбку матери. Не говорила на эту тему с бабулей?
— Еще нет. Сегодня она идет на двухсотлетие к другу. Большая вечеринка, а следовательно, все призраки будут в сборе. Наверняка ходят какие-либо слухи, попрошу бабушку что-нибудь ненавязчиво разузнать.
Только это и может сейчас помочь, раз у полиции нет никаких предположений. Кто мог совершить серию таких преступлений и главное для чего? Убийства совершались регулярно, и все парни были похожи между собой. Вот хохма-то будет, если это окажется какая-нибудь ненормальная мужененавистница.
Весь следующий день пролетел в одно мгновение. Утро я провела на занятиях, Генри оказался самым дружелюбным человеком, которого я когда-либо встречала. Волшебная радостная энергетика прямо так и лилась из него, заполняя меня положительными эмоциями. Он постоянно что-то рассказывал, смеялся. В его присутствии я чувствовала себя такой же, как все.
Вернувшись домой, сразу набросилась с расспросами на бабушку. Никто ничего не знает об убийствах. Значит, свидетелей у нас нет даже среди мертвецов… Не успела я залезть в ванну, как раздался пиликающий звук телефона.
— Да?
— У нас еще один труп, — спешно сообщил Тормент.
— Давай завтра, у меня сил нет.
— Сейчас и не получится, труп в городском морге, который ночью не работает. Я не смог договориться отвести его в твою лабораторию.
— И слава богу! Завтра его и посмотрим.
— Из-за этого мы теряем время.
— Прости?
— Будет новое убийство. А что, если призрак еще в теле? Завтра его может не быть, — гневно проорал Тормент.
— Если он тут, то никуда не денется. Спокойной ночи!
Настроение вмиг ухудшилось. Надеюсь, Тормент чувствует сейчас себя так же плохо.
На утренние занятия я пришла выжатая как лимон: глаза слипались, хоть спички вставляй, голова болела, а мозг совсем не работал. Уткнувшись лбом в стол, я закрыла глаза, пытаясь унять стук в висках.
— Веселая ночка? — спросил Генри, почти прошептав свой вопрос.
— Проблемы на работе… — ответила я, находясь все в той же позе страуса.
— У тебя есть еще пятнадцать минут, чтобы прийти в рабочее состояние.
— Думаешь, это… — на этих словах я замолкла. Хватило и сотой доли секунды, чтобы все понять. Он почти прозрачный и светился чуть синеватым светом…
Вскочив с места, я прижала ладонь к губам и едва старалась сдержать слезы:
— Какого черта?
— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил парень, приближаясь ко мне.
Прижавшись спиной к стене, я сползла по ней вниз, заметив, что на меня пялятся некоторые одногруппники.
— Да что с тобой, ответь! — не унимался парень.
Схватив сумку, я бросилась к выходу, показав парню жестом следовать за мной.
Выйдя на улицу, мы некоторое время шли молча.
— Ты не заметил сегодня ничего необычного? — спросила я у Генри, прижав к уху сотовый, делая
