хватило на оплату всех больничных счетов, не представлялось возможным. В свое время, узнав об этом, Лина пришла в отчаяние.
— Я не могла смириться с подобной несправедливостью, — продолжила она рассказ. На ее ресницах дрожали слезинки. — Мне становилось тошно при мысли, что папа не получит должного лечения лишь из-за отсутствия у нас денег. В общем, я постаралась воспользоваться представившейся возможностью.
— Ты договорилась, чтобы папу ввели в исследовательскую программу?
— Бен Фэрри дал мне аванс при условии, что мы сведем Королеву Техаса с его жеребцом. Потом он получит новорожденного жеребенка и окончательно расплатится с больницей.
— Какую сумму ты от него получила?
— Двести пятьдесят тысяч долларов.
Джессика похолодела. Четверть миллиона? Это сверх того, что они должны Фелипе Рабалю?
Известие об увеличении суммы, подлежащей выплате, потрясло Джессику. Ее мозг на мгновение словно отключился. В ушах возник шум с потрескиванием, похожим на разряды статического электричества. Потом прорезался голос Лины.
— Я думала, ты обрадуешься…
Джессика взглянула на сестру и вдруг увидела, что та скверно выглядит. Ее лицо приобрело пепельный оттенок, голубые глаза, казалось, стали еще больше.
— Выходит, папа вошел в число пациентов, участвующих в научно- исследовательской программе?
Лина кивнула.
— Он принимает новые лекарства. Раз в неделю мы ездим в больницу для проведения анализов крови.
Джессика молчала.
— Я не могу оставить папу на произвол судьбы, — добавила Лина. — Хочу, чтобы он выздоровел и стал таким, как прежде.
Лину угнетал процесс, протекающий перед ее глазами. Отец постепенно угасал, теряя память, координацию движений, рассудок…
Джессика тряхнула головой, не позволяя мыслям течь в подобном направлении. Она тяжело переживала из-за недуга отца, но Лина наверняка страдала еще больше. Ведь она не знала матери. Та умерла сразу после ее рождения. А сейчас Лина теряет и отца.
Разве может Джессика винить ее за желание вылечить отца? Или за то, что она слишком любит его?
— Я действительно рада, что ты сделала это. Мне самой хотелось бы поступить так же. — Голос Джессики пресекся. — Ведь кто-то должен попытаться спасти папу…
Благородный порыв, думала она спустя полчаса, сидя в своей комнате. Однако бремя долга от этого не становится легче.
Теперь они должны двум разным людям почти три четверти миллиона долларов. Кроме всего прочего, это означает, что Джессике придется объясняться с Фелипе Рабалем.
Еще днем он дал ей телефонный номер своих гостиничных апартаментов. Туда Джессика и позвонила. Фелипе там не оказалось. Тогда она вспомнила, что он собирался вечером в клуб, где можно приятно провести время за бокалом вина и изысканным ужином.
Джессика взглянула на часы. Если поспешить, можно застать Фелипе в этом привилегированном заведении.
Клуб предоставлял посетителям комфорт высшего класса. В его помещениях стены были оклеены шпалерами, диваны и кресла обтянуты кожей кремовых и винных оттенков. Здесь собирались в основном коннозаводчики. Предмет разговоров был практически один — любимые животные.
Джессика прорвалась внутрь, не обращая внимания на попытки секьюрити задержать ее.
— Вход только для членов клуба, мисс, — заявил тот, с прохладной улыбкой преграждая Джессике путь.
— Знаю, — бросила она, обходя увальня сбоку. Не так давно Бейны тоже имели здесь членство, однако с некоторых пор клубные взносы стали им не по карману.
Джессика мельком взглянула на серию медных пластин, на которых были выгравированы правила, в частности запрещавшие женщинам присутствовать на собраниях ложи, появляться в клубе в джинсах, и направилась в библиотеку, напряженно выискивая среди собравшихся Фелипе Рабаля. Однако спустя минуту охранник догнал ее и оттеснил в угол.
— Мисс, вы не можете здесь находиться. Это частный клуб.
— Мне нужно встретиться с одним человеком. Это займет всего несколько минут.
Мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях оборачивались на шум. Даже курильщики, оживленно обсуждавшие что-то возле специального столика со спиртным, ненадолго умолкли, желая узнать, что происходит. Вокруг Джессики возникла область повышенного напряжения.
— Что случилось? — Это был Рабаль.
Джессика обернулась, испытав при виде боливийца прилив необъяснимого удовольствия.
— Мне нужно перекинуться с тобой словечком.
— Это ваша гостья, сэр? — спросил секьюрити с легким оттенком раздражения.
— Да.
— В клубе нельзя находиться в джинсах, сэр.
— В таком случае мы побеседуем на улице. — Фелипе положил руку на талию Джессики.
Он не надавил, не подтолкнул, и тем не менее его прикосновение вызвало бурю ощущений. Джессика мгновенно напряглась, ее спину будто закололо иголочками. Надо же, какая бурная реакция!
— Прости за беспокойство, — сказала Джессика, подразумевая неловкую сцену в библиотеке.
— Ничего, мне приходилось справляться и с более сложными ситуациями, — заметил Фелипе, останавливаясь вместе с ней у крыльца. — Так что ты хочешь мне сказать? Вероятно, случилось что-то серьезное, раз ты приехала сюда.
Джессика взглянула на темнеющее небо. Снаружи воздух был чист и свеж, в отличие от пропитанной табачным дымом атмосферы клуба. Осознание этого почему-то вселило в Джессику уверенность, что она справится с новой проблемой.
— Нам придется пока отложить назначенное на завтра подписание бумаг. Возникли кое-какие сложности с документами.
— Ты передумала?
Тон Рабаля был угрожающе спокоен, и Джессика вдруг поняла, что этот человек способен очень круто обходиться с партнерами по переговорам.
— Нет, — быстро произнесла она. — Вовсе нет.
— Так в чем же дело?
— Просто возникли некоторые детали…
Вы читаете Единожды отвергнув
