оказался этот смазливый боливиец. Он заслужил подобное обращение. И нечего Джессике сожалеть о своем поступке.
Она выругалась сквозь зубы и прижала руку к груди.
— Болит? — спросил Фелипе, постаравшись убрать из голоса сочувственные интонации.
Джессика сверкнула глазами.
— Нет.
— У тебя, часом, не перелом? Мне показалось, что-то хрустнуло.
— Это были твои окостеневшие мозги!
Фелипе прищурился.
— Ты не умеешь вовремя остановиться, верно?
— Уходи-ка ты отсюда.
— Не думаю, что это удачная мысль. — Он взял руку Джессики и ощупал со всех сторон.
Кисть уже заметно распухла. Она тоже это видела, но хуже боли в руке было не поддающееся определению ощущение внизу живота.
Участки кожи, к которым он прикасался, покалывало. Казалось, Джессика приобрела повышенную чувствительность. Фелипе дотрагивался до ее руки, а реагировало все тело. Она таяла и трепетала, желая того, о чем прежде не слишком заботилась.
Он взглянул на нее, и в его золотисто-карих глазах задрожала насмешливая улыбка.
— Ты права, кости целы. Но необходимо приложить лед, иначе рука опухнет сильнее.
— Я так и поступлю.
— Нужно сделать это сразу. Тут есть лед?
— Я приложу его, когда ты уйдешь.
Настала очередь Фелипе произнести невнятное ругательство.
— Джессика, я останусь здесь до тех пор, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке. На тебе держится весь бизнес. Завтра ты должна быть в состоянии работать. Поэтому сядь и прекрати препираться со мной.
— Я не препираюсь. Это ты пытаешься меня сразить. Не забывай, что это мой конезавод.
Он с интересом взглянул на нее.
— Ты всегда такая упрямая?
— Упрямство не так уж плохо, дон Рабаль. Просто все зависит от ситуации. — Джессике не нравилось, что он заставляет ее чувствовать себя ребенком. — Лед в соседней комнате. Там подобие кухни и есть холодильник. Хотя мне не очень нужна ваша помощь.
Фелипе принес кубики льда, завернутого в вафельное полотенце.
— Ошибаешься. Просто ты еще не все до конца осознала. — Он приложил холод к ее руке. — Пойми, нельзя выходить из себя. Это простейший способ дать противнику преимущество над тобой.
— Заметь, не я об этом заговорила. — Джессика ненавидела себя за то, что покраснела, когда он дотронулся до нее. И вообще, за то, что поддалась его воздействию и испытывает чувственные желания. К тому же ей не нравилось, что боливиец призывает к спокойствию, в то время как сам же и спровоцировал вспышку гнева.
Господи, что она сейчас испытывает! Нервы напряжены до предела, а в крови бушует адреналин. Нечто подобное бывает, когда садишься на необъезженного жеребца. Тогда на тебя сразу обрушивается гамма различных эмоций: страх, ощущение исходящей от животного угрозы, предвкушение победы. Однако по отношению к мужчине ей не хотелось испытывать ничего подобного. В особенности если речь идет о Фелипе Рабале.
Джессика плотнее прижала сверток со льдом к руке, стараясь не обращать внимания на боль в кисти и на то, как необычно, горьковато-сладко ноет в груди.
— Думаю, с делами мы покончили.
Фелипе пристально взглянул на нее и улыбнулся.
— Нет, дорогая, это далеко не так. У нас еще масса незавершенных дел. Однако я знаю, как уладить проблему с долгом. У тебя есть то, что я хотел бы получить.
— Что же это?
— Королева Техаса.
Кровь отлила от мгновенно побелевшего лица Джессики. Речь шла о ее самой любимой кобыле, которую отец подарил ей в день шестнадцатилетия.
— Королева Техаса?
3
Джессика вскочила на ноги, сверток со льдом свалился с ее руки.
— Эта кобыла не продается!
— Между тем она стоит немало.
— Ни за что!
Когда Королева Техаса была жеребенком, Джессика ночевала в ее стойле, укладываясь в спальный мешок.
— Уверен, что у вас уже были предложения, — настаивал Фелипе.
— Ну и что. Эта кобыла не продается. Она наше сокровище, сердце конезавода. — И мое тоже, добавила она про себя.
— Джессика, но мы хотя бы можем обсудить это?
— Только не Королеву Техаса. У нас есть дюжина других кобыл, и я…
— Меня интересует лишь эта. Я знаю ее родословную. Четыре жеребенка, из которых трое стали отличными скакунами, а двое из них — победителями. Мне нужна только Королева. Она очень дорого стоит. Если бы ты продала ее мне, то автоматически избавилась бы от долга.
Джессика на миг лишилась дара речи. Ее сердце билось так медленно, что ощущалась длительность каждой секунды, напряжение неуклонно нарастало в грудной клетке, пока не возникло ощущение, что та сейчас взорвется.
Джессика и так очень много потеряла. Мать, Фрэнка Доусона, здоровье отца…
А теперь у нее хотят отнять любимую лошадь.
Но Королева Техаса не просто кобыла. Она ее лучший друг. Ухаживая за ней, Джессика поверяла ей самые сокровенные тайны и мечты. Возможно, кому-нибудь это покажется глупостью, но лошадь понимает свою хозяйку. Королева любит Джессику, позволяя той считать ее своей.
В который раз за нынешний день Джессика двинулась к охладителю воды,
Вы читаете Единожды отвергнув
×