Минула всего ночь, но Фелипе Рабаль взял их существование под контроль. Он нанял экономку и приходящую сиделку, а также вызвал из своего поместья в Боливии одного из управляющих по имени Хосе.
— Мы не можем принять подобную помощь, — запротестовала Джессика, когда ей стало обо всем известно. Одно дело облегчить жизнь Лине, но передать дела постороннему менеджеру? Не вознамерился ли Фелипе заменить Джессику своим человеком?
— Я плачу жалованье этим людям, — возразил Рабаль. — Тебе не о чем беспокоиться.
— Но мы никогда не сможем рассчитаться с тобой!
— Не вы, так конезавод. Мы пересмотрим контракт, и дела наладятся.
Это и случилось. Конезавод больше не является частным предприятием Бейнов. Фелипе взял его под свою опеку. Джессика проглотила комок в горле.
— А я-то чем займусь?
— Пройдешь ускоренный курс управления подобными хозяйствами.
— Где?
— В Боливии.
Она опешила.
— Вероятно, ты шутишь?
— Напротив, серьезен как никогда.
Это действительно было так. Спустя сорок восемь часов в аэропорту Остина Джессика взошла на борт принадлежащего Рабалю самолета. Но даже в воздухе она продолжала спорить.
— Не понимаю, зачем мне тащиться в Боливию, когда здесь у меня собственный конезавод?
— Одно дело владеть им, и совсем другое — управлять. Этому нужно учиться.
— Вот я и прошла бы курс менеджмента дома, под руководством Хосе.
— Он проходил обучение у Рубена Переса, к которому я тебя и везу. Рубен лучше всех. — Фелипе раскрыл газету и углубился в чтение, вероятно посчитав, что тема закрыта.
Джессика придерживалась иного мнения на этот счет, однако понимала, что победил Рабаль. Разве она уже не находится в самолете?
Они долетели до Панамы, где пришлось приземлиться из-за приближающегося урагана. Фелипе пригласил Джессику пройти в здание аэропорта, где сразу направился к телефонным кабинкам и сделал несколько звонков. Прогуливаясь по соседству, Джессика слышала, как он что-то говорит в трубку по-испански. Она два года изучала этот язык в школе, что означало способность заказать еду в ресторане, но не более того. Однако ей не требовалось владеть испанским, чтобы понять, что Рабаль в ярости. С каждой минутой он все больше мрачнел, а его голос звучал все раздраженнее. Судя по всему, у Фелипе возникли какие-то неприятности.
Джессика отметила, что пару раз он произнес женское имя. В конце концов Рабаль сердито повесил трубку. Непонятно, в чем состояла суть проблемы, однако создавалось впечатление, что Рабаль с честью вышел из сложной ситуации. Все происходило точь-в-точь как с Беном Фэрри и с контрактом, заключенным им с самой Джессикой.
Вчера они с Фелипе посетили адвокатскую контору и переписали договор. Рабаль выступил в роли инвестора по отношению к конезаводу Бейнов и затребовал большую часть предполагаемых доходов. Ему принадлежало восемьдесят процентов будущих финансовых поступлений, а также окончательное слово в области управления предприятием, включая замещение Джессики как главного менеджера спустя шесть месяцев с момента заключения контракта, при условии отсутствия значительного прогресса в делах.
Глядя на покидающего кабинку Рабаля, Джессика думала о том, что если он и не прибег к прямому шантажу, то подошел к этому очень близко.
В эту секунду Фелипе повернулся к ней лицом, но на нее не смотрел. Вернее, не видел. Он словно находился за тысячу миль отсюда. Джессика еще никогда не видела его таким озабоченным и невольно посочувствовала ему. Впрочем, она тут же отогнала эти мысли. Все было бы иначе, если бы Рабаль не обошелся с ней столь круто при составлении нового контракта. А так поделом ему!
Неожиданно Фелипе взглянул ей в глаза и увидел, что она наблюдает за ним. В тот же миг поперечная морщина на его переносице разгладилась, лицо смягчилось и он улыбнулся.
Сердце Джессики дрогнуло. Она не знала почему, однако ее пульс ускорился, а губы медленно изогнулись в ответной улыбке.
Фелипе подошел к ней и произнес, будто извиняясь:
— Я не очень интересный компаньон.
Он
действительно выглядел усталым.
— Какие-то проблемы дома? — поинтересовалась Джессика.
— Да, причем постоянные. — Фелипе с улыбкой покачал головой. — Жизнь моей семьи похожа на мыльную оперу. Сплошные кризисы и нескончаемая мелодрама.
— Звучит интересно.
— Для постороннего. — Усмешка на его лице стала шире, сделав его неотразимым и чрезвычайно опасным. — Впрочем, я всегда принимаю вызов.
Джессика почувствовала, что последнее замечание относится не только к семье Фелипе.
Вскоре сняли ураганное предупреждение, и пилот Рабаля получил разрешение на взлет. Через пять часов самолет пошел на снижение. Джессика посмотрела в иллюминатор и увидела бескрайнюю зелень, перемежающуюся золотистыми участками полей.
Наконец самолет коснулся земли, некоторое время он двигался вперед, чуть подпрыгивая, пока не остановился полностью.
— Из поместья должны приехать за нами, — сообщил Фелипе, помогая Джессике спуститься.
—
Я сообщил по телефону о нашем прибытии. Придется немножко подождать.
Покинув самолет, Джессика словно ступила в горячую печь. Ей показалось, что здесь гораздо жарче, чем на американском юге.
В то же время непонятно было, где они приземлились. Взлетное поле находилось словно посреди океана зелени.
— Где мы находимся? — спросила Джессика.
— Примерно в семи милях от дома.
— А кажется, что на краю света.
Фелипе закатал рукава рубашки и стал принимать багаж из рук пилота. Когда с этим было покончено, тот помахал рукой и закрыл люки. Спустя несколько минут самолет вновь взмыл в воздух, оставив Фелипе и Джессику в одиночестве.
Прошло около часа, однако за ними никто не приехал. Джессика присела на свою дорожную сумку и вытянула ноги, устраиваясь поудобнее.
— Прости, что так вышло, — произнес Фелипе. — Боюсь, как бы дома чего не стряслось.
Вы читаете Единожды отвергнув
