Страсть по расчету (Строптивая леди)

опасности и если бы голос Эмили не выражал такую тревогу, Шарлотта посчитала бы за счастье помочь любимому человеку.

А сейчас она шла рядом с ним и внутренний озноб мешал ей сосредоточиться и понять — что все это значит?

32.

В холле Стоунлей, чьи манеры вдруг стали предельно сдержанными, сказал:

— У вас, Шарлотта, значительный опыт в управлении поместьем. Мне кажется, что в моем — все в полном беспорядке и я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.

Они вошли в широкий коридор между двойной лестницей, и Шарлотта подняла на Стоунлея глаза.

— Я бы сказала, что с этой ситуацией лучше справились бы Эмили или леди Перселл. Конечно, я много лет присматривала за Эмберли, но леди Перселл управляет — домом, близким по размерам к вашему. Как я уже говорила вам, рядом с вашей великолепной усадьбой Эмберли-парк выглядит скорее коттеджем.

Стоунлей задумчиво смотрел на Шарлотту, замедлив шаги, он словно хотел что-то сказать. Наконец произнес:

— Нет. Я убежден, именно вы подадите мне нужный совет не хуже Эмили или леди Перселл. Пожалуйста, помогите мне.

— С удовольствием, — ответила Шарлотта.

Однако она не почувствовала себя польщенной, напротив, что-то угнетало ее. Будто назойливый комарик забрался в ее мозг и, беспокоя ее время от времени, звенел, словно бы предупреждая об опасности. Шарлотта помнила негодующий взгляд Эмили и слова леди Перселл: «Кто-то должен предостеречь вас». Предостеречь от чего?

Они пришли в комнату, которую Шарлотта посчитала кабинетом Стоунлея, — небольшую, уютную, в задней половине дома.

— Что именно не так? — спросила Шарлотта, проходя вперед.

— Час назад обнаружилось, что мой главный повар в подпитии и блюда готовы только наполовину. Тридцать гостей ждут ужина, которого нет. Я не знаю, что делать.

Стоунлей жестом пригласил ее сесть в кресло у камина.

— О Господи! — заволновалась Шарлотта. Лорд сел на стул рядом. — Мне очень жаль это слышать. Положение непростое, но не безнадежное. Что вы намерены делать?

Его, казалось, удивил ее ответ. Некоторое время он молчал, облокотившись о стол, сделанный из атласного дерева.

— Полагаю, вы можете дать миссис Бернелл нужные указания, а при необходимости взять дело в свои руки.

Шарлотта прикинула, что бы она стала делать, случись такое в Эмберли-парке. Она подумала о своей экономке, отвечавшей за кухарку, которая, в свою очередь, управляла кухней, и сразу же сообразила, что надо посоветовать Стоунлею.

— Не совсем представляю, чего смогу достичь, если действительно смогу «взять дело в свои руки», но, право же, Стоунлей, я бы не вмешивалась в дела вашей кухни или прислуги. Вы говорили с миссис Бернелл?

Он покачал головой.

— Так получилось, что нет. О неприятности мне сообщил дворецкий, и я привел вас сюда в надежде на вашу помощь.

— Когда сегодня вечером я познакомилась с миссис Бернелл, мне показалось, что дом в руках самой прекрасной экономки. Я настоятельно советую вам довериться ей. Я бы не решилась ей указывать. Наша экономка в Эмберли знает, как поступить в любой ситуации. Вполне возможно, что у вашей уже готов собственный план действий.

— И это все, чем вы можете помочь мне? — удивился лорд.

— Если вы хотите большего, я могу сама поговорить с ней.

— Пожалуйста, — попросил он, обнаруживая искреннее желание, чтобы она сделала это.

— Тогда, будьте столь любезны, позовите ее сюда.

Стоунлей с готовностью повиновался, и через пять минут миссис Бернелл стояла перед ними. Лорд Стоунлей вернулся за стол. Лицо его выражало любопытство, словно ему не терпелось узнать, что же случится дальше.

Шарлотта мгновение смотрела на него, недоумевая, почему он не очень расстроен, как следовало бы в подобной ситуации. Тридцать человек ждут ужина, которого просто нет, и, тем не менее, это его не слишком заботит. В ее понимании, ему следовало бы по-настоящему тревожиться.

Комарик снова зазвенел у нее в мозгу и затрепыхался перед глазами, потом исчез.

Шарлотта повернулась к миссис Бернелл, которая, как ясно было видно, жестоко страдала… но не столько от неполадок на кухне, сколько от злости. Лицо у нее застыло, приняв угрожающее выражение, губы плотно сжаты, а когда она обратилась к Шарлотте, то отвела взгляд.

— Вы хотели видеть меня, мисс Эмберли? — учтиво поинтересовалась она.

И снова взор Шарлотты застлал бьющий крылышками комарик. Рассеянно потянув себя за локон, девушка заставила исчезнуть несуществующее насекомое.

Она обратилась к экономке мягко и вежливо:

— Лорд Стоунлей сказал мне, что ваш главный повар плохо себя чувствует.

— Да, мисс, это правда.

— И ужин готов лишь наполовину?

Экономка взглянула на нее и слегка нахмурилась, словно была немного сбита с толку, потом кивнула.

— Дело в том, — продолжала Шарлотта, — что в течение нескольких лет после кончины матери я управляла домом отца. И ваш хозяин полагает, что я, как по волшебству, могу заставить мясо дожариться и тому подобные чудеса.

Губы экономки дрогнули, а взгляд метнулся в сторону Стоунлея.

— Я… я не знаю, что именно имел в виду лорд Стоунлей, предлагая вам помочь мне, мисс Эмберли.

— Мужчины никогда не задумываются об этом, не так ли? — улыбнулась Шарлотта. — Иногда мне кажется, будто они думают, что стоит повару махнуть рукой, произнести заклинание, и появятся двадцать перемен. Я не представляю, почему в больших домах обычно ждут, что на стол все подадут горячим, но это всегда так, разве нет?

— Да, мисс, — согласилась экономка, улыбаясь без всякого стеснения и на этот раз глядя Шарлотте прямо в глаза.

— Я права, предположив, что вы уже продумали план, как помочь этому неожиданному затруднению?

Миссис Бернелл вздохнула, сдерживая негодование. Ее голубые глаза метали искры. Правда, она не решалась высказать лорду свое негодование. Вместо этого миссис Бернелл крепко сжала руки и сказала:

— Я действительно знаю, что надо делать. Шарлотта повернулась к лорду и, укоризненно покачав головой, сказала:

— Стоунлей, мне не хотелось бы об этом говорить, но вы единственный проигравший. В вашем доме я нигде не увидела ни пылинки. И хотя еще не имела удовольствия спать в здешней кровати, не сомневаюсь, что все постельное белье в идеальном состоянии. Ваши сады великолепно ухожены, ваша прислуга исполнительна и в высшей степени вежлива. Ваши горничные, в особенности та, что прислуживает мне, просто чудо. И нет ни одной деревянной панели, которая не была бы начищена до блеска. — Возглас удовлетворения сорвался с губ экономки, и Шарлотта не рискнула взглянуть на нее, боясь рассмеяться. — Вот что я хочу вам посоветовать — цените своих слуг больше. Мне здесь нечего делать, но, если вы позволите миссис Бернелл, она прекрасно справится с возникшим затруднением.

Стоунлей сидел и слушал ее. Его, казалось, ничуть не рассердила отповедь Шарлотты.

«О чем он думает? « — недоумевала девушка.

— Вижу, что совершил непростительную ошибку, — произнес наконец лорд. Повернувшись к экономке, он продолжал: — Миссис Бернелл, прошу вас, сделайте все, что сочтете нужным, чтобы для моих гостей