заскрипела в сочленениях карета. Не дожидаясь, пока поднимется до конца герса, мы выметнулись наружу. Виолет рассерженно заорала в спину:
-- Понесло ж вас, на ночь глядя! Правительство...
Сябик засмеялся.
Продробили по бревнам моста копыта. С чавканьем разбросали грязь на дороге. Кони пролетели так быстро, что юбка Исы, стоящей у кареты, взметнулась колоколом. Вид Ведьмы-с-Болота был страшен -- прическа растрепана и промокла, по лицу размазались краска и пятна грязи. Иса куталась в ротонду из промокших соболей и мелко дрожала. Но -- едва ворота распахнулись -- ловко вскочила в экипаж и заорала кучеру, чтобы гнал во двор. Мы не стали ждать, чем все закончится. Ветер, мешаясь с дождем, бил в лицо.
Таверна 'Плясунья Сарк' притулилась в четырех милях от Твиллега, под большим буком. Раскидистые ветки великана, покрытые золотыми листьями, как поведал мне жених, давали приют зверюшкам и птичкам: дроздам, малиновкам, паре удодов, колонии белок и даже большому дикому коту, который предпочитал охотиться на стороне: не нравился пушистому гвалт, подымаемый испуганными соседями при малейшем его приближении. Сейчас все обитатели огромного дерева затаились и молчали, только дождь лупил по листьям и струился изгибами коры, одевающей могучий ствол. Да стекал по соломенной покатой крыше 'Плясуньи' и бурлил в водоотводных канавках.
Хозяин таверны, словно почувствовав гостей, высунул из входной двери кудреватую голову и руку с фонарем. Голова тут же отдернулась при вспышке синей ослепительной молнии, а рука храбро задержалась. Фонарь покачивался туда-сюда, разметывая свет и тени по раскисшему палисаднику с побитыми ливнем 'золотыми шарами'. Для порядку корчмарь кышкнул на занывшую в будке у крыльца собаку -- та и не думала вылезать -- и пригласил гостей в дом. Обогнув его, укрываясь полой куртки, наброшенной на исподнее, выскочил на дождь мальчишка, чтобы поставить скакунов в конюшню. Сябик, закинув за плечи совершенно мокрые прядки, пошел с ним устраивать любезную Ромашку. Мадре же, прохлюпав по скользкой дорожке из вбитых в глину кирпичей, внес меня в зал с очагом, дубовой стойкой и дубовой же мебелью, не столько красивой, сколько надежной: такие столы и скамьи не своротишь в угаре трактирной драки. Хотя чтобы драки случались в благопристойной элвилинской корчме, было непохоже.
Я стеснительно посмотрела на натекшую с меня на половичок перед дверью лужу, потом дернула плечами, прикрытыми голубым с серебром плащом, и зашлепала к очагу, оставляя за собой мокрые следы и почти незаметно уже прихрамывая.
В нижней зале было уютно. За стойкой лежали на боку бочонки, светя начищенными кранами, а над ними на полке протянулась в ряд блестящая медная утварь. Пол из кирпича, вязаные половички, цветастые занавески и бальзамины на окнах. А может, герань. От разжаренного очага с вертелом исходило благодатное тепло. Мягко светила лампа -- тележное колесо, подвешенное на цепи к потолку и утыканное горящими свечками. Трактирщик разбил дрова кочергой, чтобы давали больше жару. Повернулся к нам, явив выражение благоговейного ужаса на широком плоском лице -- так впечатлило его ночное пришествие мевретта.
-- Я... э... -- он придвинул к очагу скамью и обмахнул передником: -- Желаете грогу? Или подать вересневый эль? Пироги с рябиной, рыжиками, капустой, жареные летавки... -- стал перечислять он.
Снова брякнули двери.
-- Мед! -- отрезал с порога Сианн. Чуть прищурившись на свет, откинул капюшон плаща и тряхнул длинными темными волосами, с которых стекала вода. -- С огневкой и болотной орхидеей, собранными тонкими дланями элвилинских дев исключительно на рассвете. Урожай года от Завета 3017. Вам ясно?
Корчмарь, кляня судьбу, согнулся в глубоком поклоне:
-- Ледяного или подогреть?
-- На ваше усмотрение.
Второй мевретт прошлепал к камину и, мрачно кивнув отцу и мне, стал греть руки над огнем. Похоже, прогулка его не задалась.
Почти следом за ним на пороге вырос Себастьян с его колючими мокрыми прядками, донельзя похожий на ежа, оглядел мокрых мевреттов, хмыкнул и пробормотал: 'Угу. Только Идринн с Велитом не хватает'.
Мой жених благосклонно кивнул Алиелору и его приятелю:
-- Вечер добрый. Может, присядем? Только, чур, о делах -- ни слова.
-- И об Идринн тоже, -- сквозь зубы пробормотала я, вытягивая ноги к огню. От повязки пошел пар.
-- Да пожалуйста, -- невозмутимо отозвался Лери, тоже устремляясь к камину.
-- А что Идринн? -- удивился Мадре. -- Она, в общем-то, моя будущая невестка.
Он искоса глянул на Сианна.
-- Ох, ну и достали же вы меня! -- холодно бросил черноволосый, плюхаясь на скамью.
Я фыркнула и, вспомнив подробности знакомства с изысканной леди в синем платье, громко сказала:
-- Она противная зануда.
Послала выразительный взгляд трактирщику: мол, гости не прочь согреться не только снаружи, но и изнутри. Да и есть хотелось сильно. Булки и виноград были давно-о... Корчмарь принес осенний мед в кувшине на серебряном подносе, поставил на ближайший к очагу стол.
Мадре придвинулся ко мне и тихонько завладел моей рукой; усмехнулся, глядя на недовольного сына:
-- И тем не менее, мевретт Алиелор, вы с Идринн Фрезией эйп Ваерраваль обручены.
-- А может, избавите его от такой участи? Она же скучная! Она его волосы заплетать заставит и... -- я не выдержав, захихикала, -- платье носить!
Опять подбежал трактирщик со всякими вкусностями и разностями. Кружки для меда, кстати, тоже были. Ох, и напьюсь же я сейчас!
-- Между прочим, -- сказала я уже серьезно, -- я страшно боялась, что она твоя невеста.
Сианн сверкнул глазами:
-- Не глумитесь над леди Идринн. Она достойная девушка. Мы и правда обручены.
Я тоже сверкнула глазами:
-- Я не глумлюсь! Вот еще! Только, будь мужчиной, я жениться бы на ней не стала! Уж лучше жабу проглотить. Вот.
И наплескала меду в кружку. Рука у меня дрожала -- уж очень я разозлилась.
Сябику наши вопли были, что совой по пню. Он быстро произвел досмотр принесенной еды и, выбрав оттуда всю зелень, приступил к её уничтожению.
-- Госпожа Идринн... да-а... Это хуже Виолет... Ну, или приблизительно то же самое...
Рука Сианна, наливающая мед, тоже заметно вздрагивала:
-- Идринн, во всяком случае, одна из немногих, кто не забывает о своем долге почти никогда. Ясно вам?
-- Чудесное качество для мевретта. А для жены -- что-то надо проще... -- качнул головой Сябик, оторвавшись от жевания.
-- Я бы... -- я зло сощурилась, глядя на Сианна, -- не стала бросать такие упреки незнакомому вам человеку. Да и знакомым -- не стала бы.
И вскочила, вырвав руку у Одрина.
В Сианне меня бесило все: его изысканность, насмешливость холеного лица, и походя брошенный намек, что Одрин пренебрег своим долгом мевретта из-за человеческой женщины и уехал со мной в трактир, вместо чтобы бдить и печалиться об участи страдающего элвилинского народа.
-- Мы можем продолжить наш поединок, ежели вам угодно, сударь! Кое-кого явно стоит поучить хорошим манерам!
Сианн скрипнул зубами и залпом опрокинул кружку.
-- Это вы меня собрались учить манерам? Ну-ну... Только я не стану драться с раненой женщиной, да еще и с невестой отца.
