нехорошими словами, что пришлось вмешаться Алене и перевести разговор на тему прекрасной погоды на дворе. Дочь решила, что Юля, обладая столь жуткими пороками, просто обязана исчезнуть из поля зрения Валерия. Как бы не передумала! Нечего портить жизнь хорошему человеку.
Наташка мигом перебрала в уме кучу знакомых незамужних девиц, способных утешить рогоносца Валерия, и успокоилась, остановившись на кандидатуре милейшей медсестры урологического отделения ее клиники Ниночки.
Молча, в думах о своем, они подошли к мосткам. Лодки, естественно, не было. Ее исчезновение тут же связали с моим отсутствием.
Тут-то и проявилась малая толика дурного характера Юльки, о котором она честно предупреждала. Сначала девушка дико захохотала, потом сквозь истерический смех стали пробиваться отдельные слова и даже короткие, но емкие предложения, которые содержали не очень лестную характеристику моей персоны. Ей не возражали – не осмелились. Зашвырнув сумочку и пакет в кусты, бедняжка принялась заламывать руки, спрашивая у Господа, куда ей теперь деваться? Ну что Он мог ей ответить? Не пожалеть же греховодницу за прелюбодейство. А послать к черту с ее грешной проблемой, сами понимаете, не мог. Поэтому предпочел отмолчаться.
Постепенно истерика стихла. Разум восторжествовал над чувствами, и тройка понеслась наверх – выглядывать поблизости эту самую лодку. Правда, носились по холму и выглядывали в основном Наталья с Аленой. Обессиленная Юленька с мрачным видом стояла, прислонившись к вековой сосне, и угрюмо смотрела себе под ноги.
Если Алена логично пялилась на озеро, то Наталья без всякой логики ждала прибытия лодки по суше. Именно поэтому первая и углядела мое появление. За бортом понимания осталось только несколько не соответствующее ситуации поведение «идиотки». То есть меня. Следовало валяться в ногах у хозяйки и без конца просить прощения за утопленницу и сломанную жизнь влюбленной пары. А я спокойно мямлила что-то про подводную лодку и приобретение нового ялика за свой счет. Оправдать такое может только одно – стресс от вынужденного купания в холодной воде. Не иначе как содержимое моей головушки не совсем просохло, как и кроссовки. Джинсы, кстати говоря, абсолютной сухостью тоже не отличались.
Найти достойный ответ я не смогла, хотя уже открыла для него рот. Поторопилась… Пришлось закрыть.
Наталья накрыла на кухне шикарный стол. В середине красовалась плетеная корзиночка с хлебом – по краям три тарелки. На каждой лежало по три листика салата.
– Только бы не переесть! – забеспокоилась дочь и сразу схватилась за кусок хлеба. – Салат я оставлю на десерт. Здесь есть растительное масло? Если его размазать по хлебу и посыпать солью, будет очень вкусно. Подозреваю, что у мамочки было не совсем одиночное плавание. Она решила взять с собой в лодку за компанию нашу жареную курицу…
– Интересно! – возмутилась Наташка. – Я тут полчаса кручусь, а вы не можете распознать запаха этого насекомого! Подогревается она! В электродуховке. Ну! Нюхайте… – Лицо подруги приняло выражение мечтательной радости, она безвольно опустила руки вдоль тела, закрыла глаза и потянула носом воздух…
Действительно, пахло жареным. И этот запах не был обонятельной галлюцинацией. Нанюхаться мы, однако, не успели…
– Юленька!!! – раздался от двери знакомый голосок, и я вздрогнула: «О, витязь, то была Наина!» Опять с цепи сорвалась! «Нет, не то – из закрытой комнаты выбралась», – пояснила я сама себе и храбро повернулась к двери, удивляясь отсутствию надлежащего шумового эффекта со стороны подруги и дочери при виде сумасшедшей старушки.
– Фига себе! – невольно сорвалось у меня с языка.
Наина Андреевна в чистеньком халатике с воланчиками семенила к столу под руку со своей сиделкой. Аккуратно причесанные волосы красиво лежали на горделиво вскинутой головке. Лицо можно было бы назвать приятным, но вот глаза… Большие, голубые – и абсолютно неживые. Пустые глаза. Тем не менее на ведьму она уже не походила. Отсюда напрашивался только один вывод: из любой женщины, какой бы ведьмой она ни была, можно сделать красотку.
Садиться дама не желала.
– Юленька! – уцепилась она за Наташку, забывшую выйти из состояния эйфории от запаха греющейся курицы. – В меня стреляли. Пуля застряла в матрасе… – Наина Андреевна уже не шамкала, по-видимому, надела зубные протезы.
– Да-а-а? – только и могла вымолвить Наталья.
Аленка в замешательстве вернула свой кусок хлеба обратно.
– По-моему, у вас что-то горит, – сказала Евдокия Петровна, с силой притягивая к себе свою подопечную. – Юля вам показывала, как пользоваться духовкой?
Наташка ойкнула и кинулась вытаскивать наш деликатес из невыносимо жарких условий. Прямого ответа на заданный вопрос не дала – пошла окольными путями, сообщив несчастной курице, что у нас дома и на даче такой набор бытовой техники, которому эта фигня, то бишь допотопная электродуховка, и в подметки не годится. Евдокия Петровна в долгу не осталась и поведала холодильнику, что подметками здесь питаться как раз и не привыкли.
– Меня хотят отравить! – В голове старушки тут же родилась новая идея. – Люди из Вишневского переулка.
– А мы никому не дадим это сделать, – ласково пропела Евдокия Петровна, усаживая Наину Андреевну за стол и повязывая ей огромный слюнявчик на шейку. – Сейчас я посмотрю, что Юля приготовила, и подогрею. И где она сама?
– Значит, так: объясняю, – Наташка стянула с себя фартук и, не глядя, бросила его на кухонный стол. Он живописно накрыл трехлитровую банку с какими-то непонятными цветочками. Кажется, искусственными. – У Юли дикая мигрень. Целый день на таблетках. Только-только уснула. А перед этим настоятельно просила ее не беспокоить. Я ясно выразилась?
– Юленька! – восхищенно пропела Наина Андреевна. – Ты прелесть! Меня хотят отравить… – перешла она на шепот.
Сиделка молчала, в упор разглядывая Наташку.
– Думаю, ясно, – не дожидаясь какой-либо внятной реакции на свои слова от новых членов нашей компании, отчеканила подруга. – Теперь информация для размышления: нас сюда пригласили насильно. Оторвали от родной благоустроенной дачной обстановки и заманили на этот огрызок суши, с четырех сторон окруженный водой. Поэтому мы – нервные и дерганые. Прошу по мелочам не расстраивать. По- крупному – я это сделать и не позволю… – Наташка многозначительно помолчала и продолжила довольно миролюбиво: – Юля ничего не успела приготовить. Холодильник забит нашими продуктами, и долг каждого из присутствующих помочь с его освобождением. Девочки! Поделитесь с вновь прибывшими зеленью. – Она протянула нам еще две пустые тарелки, и мы, не колеблясь, положили на них по листочку салата. – Так, – удовлетворенно кивнула Наталья и развернулась к сиделке и ее подопечной, – а теперь объясните мне, кто из вас сумасшедшая мать Валерия?
Наташка явно перегибала палку, но мешать ей выглядело делом опасным.
Алена решительно протянула руку к хлебнице и, вытащив назад свой кусок хлеба, демонстративно от него откусила.
Обе хозяйки молчали. Одна из них светилась добродушием и безумием. Вторая просто сверкала благородным осмысленным негодованием, забыв о своих прямых обязанностях. Улучив момент, Наина ловко цапнула заварочный чайничек, который Наташка от волнения рановато выставила на общий стол, и опрокинула его содержимое в тарелку Дульсинее, приговаривая:
– Чай? Кофе?
Мы и ахнуть не успели, как заварка вышла из берегов, лужей растеклась по столу, ручейком стекла на бежевое платье сиделки и, отфильтровавшись, успокоилась на полу. Дульсинея взвизгнула и вскочила – заварка была горячей, платье – красивым и, увы, испорченным. Схватив какую-то тряпку, Наташка метнулась к пострадавшей и мигом задрала платье по самое некуда, сунув подол ей в руки. Взгляду открылись длинные белые в мелкий голубой цветочек панталоны, вид которых портила все та же заварка. Мы деликатно отвернулись. Не долго думая, Наталья подцепила сверкающую панталонами Дульсинею под
