Парижская тайна, или Истина в вине

– Сексуальный маньяк, – бросила Елизавета Петровна, усаживаясь в кресло.

Воронов тоже сел и обвел взглядом гостей:

– Итак, кто из вас лучше всех знал покойного Льва Абрамовича? Новичок отпадает, он с ним не знаком. Так, Михаил Андреевич?

– Разумеется! – Он огляделся. Стол, стул, полки с книгами. На столе фотография в рамке: женщина лет тридцати пяти – сорока. Рыжеватые волосы, круглое лицо, полная белая шея… Перехватив его взгляд, Воронов взял фотографию и положил ее на стол изображением вниз. Спросил:

– Ну? Кто начнет?

– Я его знала неплохо, – поежилась Елизавета Петровна.

– Я тоже, – неохотно сказал Таранов.

– Да, ты был в его доме частым гостем, – с усмешкой заметил Сивко и не удержался: – Особенно в отсутствие хозяина.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулся Таранов.

– Бейлис была болтлива, – вздохнула Елизавета Петровна. – О вашем с ней романе знали все.

– Да не было никакого романа! – запротестовал Таранов. – Я просто с ней спал! Иногда, – добавил он.

– А у тебя, выходит, был мотив, – пристально глянул на него Воронов.

– Господа, господа, – заволновалась Елизавета Петровна. – Мы же решили, что Бейлис убила женщина, тайно проникшая ночью на территорию замка. Если копнуть, так мотив был у каждого из нас. Вспомните вчерашний вечер!

– Да, Бейлис разозлила всех, – согласился с ней Сивко. – Но душить ночью подушкой? Как-то это… неприятно.

И Федор Иванович поморщился.

– Торговать женскими трусами тоже неприятно, – усмехнулся Таранов. – Но ты же это пережил. Или скажешь, не было?

Сивко бросил на него злой взгляд, но промолчал.

– Наш Федя тихушник, – заметила Елизавета Петровна. – А в тихом омуте, как известно…

– Мы здесь не для того, чтобы устраивать разборки, – вмешался Воронов. – И вовсе не затем, чтобы обсуждать наше прошлое и личную жизнь. Необходимо вспомнить всех родственников Льва Абрамовича и выяснить, кто эта женщина.

– У него три дочери, – медленно сказала Елизавета Петровна. – Старшей лет пятьдесят. Я ее хорошо знаю. Это не она. Вторая дочь Льва Абрамовича на пять лет моложе сестры. Мы с ней ровесницы…

– Наконец-то я с точностью узнал, сколько тебе лет! – рассмеялся Таранов. – Сорок пять! Ай, проговорилась!

– Я никогда не скрывала свой возраст, – зло сказала Елизавета Петровна. – И дату в паспорте не подделывала.

– Бейлис подделывала, – вмешался Михаил.

– Что ты имеешь в виду, Мишель?

– Она подделала дату рождения, и сам паспорт у нее вроде бы фальшивый. Она сама мне вчера проболталась.

– А с какой стати она с тобой откровенничала? – подозрительно посмотрела на него Елизавета Петровна.

– Потому что напилась.

– Что ж… Я всегда знала, что она фальшивка! И тело ее, и душа, и уж, конечно, биография! Все – фальшивка! Но вернемся к наследницам. Третьей дочери Льва Абрамовича тридцать пять, и она еще не замужем. У старших ее сестер по дочери. Одной около тридцати, а другая совсем юная. Студентка, насколько я помню. И одна правнучка. Но она совсем малышка, ее мы со счетов сбрасываем. Старшую дочь Льва Абрамовича тоже.

– А старшую-то почему? – не согласился с ней Таранов.

– Потому что она носит обувь сорокового размера, – резко ответила Елизавета Петровна. – Начальник охраны это отметил бы. Но он сказал, что ножка узенькая. И маленькая.

– Значит, две дочери и две внучки, – подвел итог Воронов. – Итого, четверо. И всех он обделил в своем завещании.

– Его первая жена давно умерла, – задумчиво протянула Елизавета Петровна. – У них был крепкий брак, я бы даже сказала, добротный. Трое детей. Он, в общем-то, был счастлив.

– Почему же женился тогда на Бейлис? – спросил Воронов.

– Седина в бороду, бес в ребро! – рассмеялся Таранов. – Лично я его понимаю. А вот почему он переписал завещание, убей, не могу понять. Наказать, что ли, их хотел? Дочерей? А за что? Первая жена служила ему верой и правдой.

– Они, разумеется, будут судиться за наследство, – все так же задумчиво сказала Елизавета Петровна. – Именно потому, что они его дочери. Лев Абрамович своего не упускал. Никогда.

– А каковы их шансы? – спросил Воронов.

– Если честно, все по закону, – вздохнула Елизавета Петровна. – Завещание составлено в присутствии нотариуса, подписано при двух свидетелях, Лев Абрамович пребывал в здравом уме и твердой памяти.

– Сдается мне, Лиза, ты была одним из этих свидетелей? – пристально глянул на нее Воронов.

– Господи! Что уж теперь скрывать? – И Елизавета Петровна посмотрела на Таранова.

– Ну и что? – пожал тот плечами. – Да, я подписался под завещанием Льва Абрамовича. Мы с ним тесно сотрудничали. Только бизнес, ничего личного. Я и Елизавета Петровна, лица, не заинтересованные в наследстве, вот он и пригласил нас в свидетели. Мы гостили у него в тот день, осматривали коллекцию вин. И вдруг он вызвал нотариуса и сказал: «Раз уж вы здесь, господа, подпишем завещание». Хотя я, признаться, рассчитывал на кое-какие экземпляры из его коллекции. В память о нашем долгосрочном сотрудничестве. Но Лев Абрамович нас с Елизаветой Петровной ловко надул. Не оставил ничего! – весело сказал Таранов. – Даже на память! Старый скупердяй, – беззлобно добавил он.

– А кому он все оставил? – спросил Воронов. – Раз вы подписывали завещание, то знаете подробности. Недвижимость, деньги, уникальную коллекцию вин?

– Все – своей законной жене, Бейлис, в том-то и штука! Или как там ее? Я никогда не видел ее паспорт и не спрашивал настоящего имени.

– А в случае ее смерти?

– Вот если бы она вступила в права наследства по истечении полугода, как положено по закону, тогда в случае ее внезапной смерти наследником стал бы сын. Но он несовершеннолетний. В общем, черт их разберет!

– Даже если все унаследует ребенок, будет решаться вопрос об опекунстве.

– Разумеется! Он же еще дитя! Опекуншей на сто процентов будет одна из его, ха-ха, сестер. Можете представить, старшей сестре пятьдесят! А ему восемь! Он ровесник ее внучки! Ха-ха!

– Всякое бывает, – пожала плечами Елизавета Петровна.

– Значит, это одна из них, – подвел итог Воронов. – Ну что? Посмотрим план замка? Отметим крестиком места, где бы она могла спрятаться.

– Как будем охотиться на девушку, господа? – весело спросил Таранов. – С оружием или без?

– Иван! – возмутилась Елизавета Петровна. – Все ж таки она нашего круга!

– Ставлю на младшую внучку! – рассмеялся тот. – Потому что сегодня ночью я слышал в замке юный смех! Кто знает в лицо его внучку, господа? Я, признаться, застал в доме Льва Абрамовича только Бейлис. Первая его жена к тому времени умерла, а дочери разъехались.

– Она учится в институте, – сказала Елизавета Петровна. – Умненькая, хорошенькая. Это все, что я про нее знаю.

– Студенты нынче пошли активные, – подал, наконец, реплику и Сивко. – Вполне может быть…

– А кто же ее сообщник? – спросил Воронов. – Кто открыл ей дверь? Кто нейтрализовал собак?

– Не хотела тебя огорчать, – вздохнула Елизавета Петровна. – Но… Ты уверен в прислуге?