опоздает еще и на ужин, что смотрела на часы каждые пять минут. А вечером оказалось, что хозяева будут ужинать одни. О ее великом подвиге, явке без опоздания на очередной прием пищи, никто не узнал, разве что Магдалена Карловна. Но та отнеслась к ее «подвигу» равнодушно.
Приготовив ужин и перемыв всю посуду, Татьяна решила передохнуть. В планах у нее было пропылесосить ковер в гостиной, вон в нем сколько пылищи накопилось! И книжки бы надо на полке тряпочкой влажной протереть, тоже запылились. Дел полно, поэтому надо чуток передохнуть – и за работу! Татьяна налила себе чаю (а чай здесь отменный!) и отыскала свой мобильный телефон. Звонила она Ирочке, любимице.
– Ну, как ты, мама? – равнодушно спросила та.
– А как вы? – нетерпеливо осведомилась Татьяна, она уже начала скучать по внукам.
– Все нормально.
– Ну и у меня нормально. Работы, правда, завались, и хозяйка не очень приветливая, – Татьяна с опаской покосилась на дверь и громко сказала: – Но очень красивая женщина!
– Хозяева всегда прислугу не жалуют, – авторитетно заявила умница Иришка.
– Мне премию обещали, – похвасталась Татьяна. – А вы без меня как обходитесь? – жадно спросила она.
– Я же сказала: нормально, – с раздражением ответила дочь. – Обходимся.
– Что ж. Ладно. Сейчас Маше позвоню. Узнаю, как они.
– Как хочешь. Я ей звонила. У них тоже все нормально.
«Вот заладила! – поморщилась Татьяна. – Слово-то какое… холодное. Нормально! Вот тебе, образование! Нет чтобы по-простому! Пока справляемся без тебя, мама, хотя скучаем очень. Нормально…»
– Пока, мама.
Дочь дала отбой. Снохе Татьяна набирать не стала. Обойдутся. Раз все у них так. Нормально…
Тамара Валентиновна позвонила не Игорьку, Юле. Чтобы спросить:
– Как он?
– Все в порядке. А как вы?
– К работе пока не приступила, – пожаловалась она. – Возникли проблемы.
– Что за проблемы? – вяло спросила Юля. – «Устала, наверное», – догадалась Тамара Валентиновна. И поспешно сказала: – Так. Мелочи. Разбираемся с прошлым.
– А… ну разбирайтесь.
– С Игорем и в самом деле все в порядке?
– А что с ним будет? Ест, спит, телевизор смотрит, в компьютер играет.
– А как с работой?
– Пока никак.
– Я постараюсь раздобыть денег.
– Уж постарайтесь, – вздохнула Юля. Тамара Валентиновна поняла, что не все так просто. Ей не хотят говорить правду, чтобы не расстраивать.
«А нужна она мне, правда?»
– Здесь красивые места! – сказала она с энтузиазмом. – У меня своя комната, хорошее питание. За окном лес. Тишина, покой.
– Где найти такую работу? – вздохнула Юля. – Я бы с удовольствием поменялась с вами местами. Потому что у меня под окном стройка, в столовке еда отвратительная, а в кафе дорого.
«Мне придется здесь остаться, – с отчаянием подумала Тамара Валентиновна. – Разобраться со всем и… остаться».
– Я привезу денег, – сказала она перед тем, как дать отбой. Ей показалось, что в этот, третий, раз Юля вздохнула с облегчением…
Вечером с мобильного телефона Влада ушло сообщение:
«У меня все в порядке. Вынужден задержаться в командировке, тут очень интересно. Если хочешь узнать подробности – позвони моей девушке. Временно вышел из строя, как блогер, но оно того стоит. Работа супер! Очень тебя люблю. Не скучай».
Сообщение было адресовано отцу.
Что касается Брагина, то его никто и не хватился.
Тайна запретной комнаты на третьем этаже
Софье Львовне не спалось. Перед сном она целый час провела у зеркала. И пришла в ужас. Возникло ощущение, что она постарела за какой-то день лет на десять. На пять-то уж точно. Лоб теперь был изрезан морщинами, четко обозначились носогубные складки, даже губы, ее роскошные чувственные губы, которыми она так гордилась, увяли и были похожи на засыхающий бутон розы.
Она не знала, что Ройзен внимательно просмотрел запись ее разговора с Тамарой Валентиновной и велел своей верной помощнице:
– Убери у зеркала в комнате Софьи боковой свет, оставь только верхний.
И лампочки чудесным образом «перегорели». Если бы Софья Львовна успокоилась и попыталась проанализировать ситуацию, то поняла бы, что свое отражение в зеркале человек воспринимает по- разному в зависимости от освещения. Самый удачный, как ни странно, дневной свет, хотя он и считается самым безжалостным, высвечивает все морщинки, каждый седой волосок. Кажется, что это и есть злой волшебник, которому мы обязаны своим внезапным старением. На самом деле это не так. Кудесник-то как раз свет электрический. Он может чудесным образом омолодить лет на десять, если его правильно выставить, а может настолько же состарить. Этим пользуются отельеры, расставляя повсюду «правильные» зеркала, владельцы модных бутиков, дорогих магазинов. Все, кому хочется, чтобы люди к ним вернулись. Омолаживающий свет прекрасно помогает продажам. Но можно добиться и обратного эффекта.
Ничего страшного с Софьей Львовной не случилось. Она действительно прекрасно выглядела, гораздо моложе своих лет. Просто единственная лампочка светила сверху, и морщины на лбу стали особенно заметны, а подбородок, напротив, тонул в тени, отчего резко проступили носогубные складки. Ну и все волоски на лице, ранее незаметные, были теперь видны. Софья Львовна принялась рьяно их выщипывать. Потом густо намазала лицо кремом. За этим занятием она провела час.
Разумеется, ей не спалось. День выдался неудачный, и она раз за разом прокручивала в памяти весь этот ужас: провал групповой консультации, неприятные откровения Тамары Валентиновны, чудовище в зеркале. Лицо стало жирным и липким, с кремом она явно переборщила. Брови, которые она остервенело выщипывала, зудели.
Софья Львовна встала, решив выпить таблетку. Безобидную валерьянку, не какой-нибудь антидепрессант. Она прекрасно знала, что этим не стоит увлекаться. Она неторопливо налила воду в стакан, отыскала пузырек с лекарством. Ей почудились за стеной шаги. Значит, Марк тоже не спит! Она торопливо принялась вытирать с лица крем. И, как была, в ночной рубашке, накинув поверху шелковый халатик, выскользнула из комнаты.
У двери в апартаменты профессора Ройзена она опомнилась: «Господи! Что я делаю?!» Сейчас она была не соблазнительна, а ужасна. Испуганная женщина, которая хочет, чтобы ее пожалели. А ей не жалости надо, ей хочется любви. Страсти. Чтобы он голову потерял. Пока же ее потеряла она.
И Софья Львовна передумала заходить к Марку. Но сна не было ни в одном глазу. Она побрела по длинному коридору. Дошла до кухни, потом вернулась. Добрела до гостиной и нехотя пошла обратно. Она просто места себе не находила и боялась вновь оказаться в постели наедине со своими мыслями, сплошь неприятными. Ей хотелось встретить хоть кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить. Проходя мимо лестницы, Софья Львовна насторожилась. Ей вновь почудились шаги, теперь уже наверху, на втором, нет… на третьем этаже. Она прислушалась. Софья Львовна была всего лишь женщиной, и ее одолело любопытство. Почему Марк запрещает подниматься наверх? Что там? Или… кто?
Поскольку спать ей не хотелось, любопытство победило. Страсть как захотелось подняться на третий этаж и узнать тайну Марка. Хотя ей было боязно. Она все еще колебалась. А вдруг там что-то ужасное?
Она обернулась: никого. Было около часа ночи, все уже крепко спали. Кроме Марка, шаги которого за стеной она слышала, но идти к нему не хотелось. Не сейчас и не такой. Софья Львовна сделала несколько нерешительных шагов по направлению к лестнице, потом медленно поднялась на второй этаж. Здесь было
