тихо. Если охранник и не спал, то не показывался. Или куда-то отлучился.
Она все так же нерешительно подошла к лестнице, ведущей на третий этаж, и медленно преодолела несколько ступенек, подолгу задерживаясь на каждой. Так, нерешительно, она дошла до самого верха. Поднявшись на запретный этаж, она с любопытством огляделась. Здесь горел лишь верхний свет, небольшие лампочки, вделанные в навесной потолок извилистой цепочкой. Над головой Софьи Львовны ползла поблескивающая чешуей змейка, стены же тонули в полумраке. Она сделала несколько робких шагов вперед. В груди, в области сердца, был холодок. Дурное предчувствие. Она уже поняла, что зря это сделала. Здесь были такие же двери, какие отделяли когда-то больничные палаты от общего коридора. Безликие белые створки. И – ничего больше.
Софье Львовне стало страшновато и безумно интересно. Какое-то время она колебалась, стоя в полумраке у одной из дверей. В конце концов отважилась. А почему, собственно, нельзя? Что это за тайны? Разве она не доверенное лицо Марка, не старшая медсестра? Ей, ассистентке профессора, положено знать все!
Она набрала побольше воздуха в грудь, решившись толкнуться в дверь, возле которой стояла, и вдруг у нее перехватило дыхание. Ей зажали ладонью рот, и она начала отчаянно отбиваться.
Интуиция ее не подвела. Здесь, на третьем этаже, на нее напали! Ее душили так, что она захрипела, вместо того чтобы закричать, и мысленно попрощалась с жизнью. Марк не случайно говорил: не ходи. Он просто хотел ее уберечь, а она думала: тайна…
Какое-то время она боролась… Потом вдруг сообразила, что ее не убивают, с ней пытаются поговорить.
– Тихо, ради бога, тихо, – умолял ее мужчина, которого она все никак не могла разглядеть. Он стоял за спиной, зажимая ей рот горячей сухой ладонью, а другой крепко обхватив за грудь. Вот почему она не могла дышать. – Не кричите, прошу. Я вас сейчас отпущу, только не кричите…
Она энергично закивала. Его руки разжались. Софье Львовне захотелось заорать, так ей было страшно.
– Я профессор Ройзен, – торопливо заговорил мужчина. – Не надо кричать. Помогите мне, я вас прошу.
Софья Львовна с удивлением обернулась:
– Вы… кто?
Он стоял немного смущенный, совсем не похожий на убийцу или насильника.
– Я сделал вам больно? Извините.
Она сердито попыталась застегнуть халатик. Одна из пуговиц оторвалась. К тому же он схватил ее за грудь!
– Извините, – повторил мужчина. – Я боялся, что вы всех разбудите. Мне нужна помощь. И вам. Нам всем нужна помощь. Поэтому я вас умоляю: не кричите. Я профессор Ройзен. Марк Захарович. Вы меня не знаете…
Она все пыталась его разглядеть. В коридоре был полумрак, глаза у нее отчего-то слезились. Среднего роста толстяк с густыми бровями, в очках. С орлиным носом. Узкие губы, в волосах много седины. Вроде бы седины. Они как-то странно поблескивают. Профессор Ройзен?!
– Это моя комната, – мужчина кивнул на дверь, у которой они стояли. – Точнее, тюремная камера. Мне удалось сломать замок. Я потратил на это пять дней. Я столько же трачу на написание научной статьи. Но замок… Самое обидное, мне это мало что дало. Я хотел спуститься вниз, но потом увидел вас и спрятался в нише. Если вы мне не поможете, все напрасно! – сказал он с отчаянием.
– Чем… – она судорожно сглотнула, – чем я могу помочь?
– Помогите мне отсюда бежать.
– Бежать?! – она испугалась. Перед ней был безумец.
– Я не сумасшедший, – торопливо сказал он. – Я врач. Профессор Ройзен. Я психиатр и практикующий психотерапевт.
– Я знаю, кто такой профессор Ройзен.
– Нет-нет! Человек, с которым вы имеете дело, это не он! Постойте-ка… Вы Софья Львовна? Бывшая медсестра психиатрического стационара? Извините, я не сразу вас узнал. Здесь темно. Как хорошо, что это именно вы! Господи, как же мне повезло!
– Откуда вы знаете, кто я?
– Я видел записи… Нет-нет! Не убегайте! Вы еще вполне разумны.
– Что значит: вполне?
– Вы все еще не поняли, что именно здесь происходит?
– Я с самого начала это знаю: научный эксперимент.
– Вот именно: эксперимент, – он горько рассмеялся. – Нет, вы ничего не поняли. Это кара.
– Господи, какая кара?!
– Хромоногая. Так он считает.
– Он?
– Это страшный человек. Я пытался его отговорить. Я долго с ним работал, но он меня перехитрил. Вы должны мне помочь, – мужчина сжал ее руку. Софье Львовне стало больно, и она жалобно вскрикнула.
И в этот момент вспыхнул яркий свет. В конце коридора стоял Марк.
– Вы мешаете мне спать, – громко сказал он. – Соня, я ведь тебя просил.
– Извини, – упавшим голосом пролепетала она.
– Охрана! – крикнул Марк.
Мужчина, напавший на Софью Львовну, повел себя странно. Он приветливо улыбнулся и открыл дверь в свою комнату, которую назвал тюремной камерой:
– Извини, мне тоже не спалось. Вышел погулять.
– Это моя женщина!
– Я знаю. Извини.
Софья Львовна замотала головой:
– Я н-ничего н-не п-понимаю, – от волнения она начала заикаться.
– Я тебе все объясню, – мягко сказал Марк.
– Все. Ухожу. – Толстяк поднял вверх обе руки, словно показывая, что он сдается.
Появился, наконец, и охранник.
– Замок в комнате нашего гостя сломан, – ледяным тоном произнес Марк. – Ты будешь наказан за халатность.
– Извините… Простите… Больше не повторится… Лично прослежу… – залепетал парень.
Софья Львовна в ужасе смотрела, как этот огромный мужик, способный ударом кулака свалить на землю быка, лебезит перед Марком, и в глазах у великана в камуфляже сквозит страх. Панический, животный, неконтролируемый страх. И она вдруг тоже испугалась.
– Пойдем, – Марк обнял ее за плечи. – Надо спать.
– Я н-не… Не усну.
Зубы у нее стучали. Она читала в детстве сказку о Синей Бороде, который убивал своих чересчур любопытных жен. Говорили же ей: не ходи! Что здесь вообще происходит?!
– Идем же, – Марк легонько подтолкнул ее к лестнице. – Хочешь поговорить – поговорим. К тебе, ко мне? – отрывисто спросил он.
– Можно в гостиную? Или на кухню? – жалобно сказала она.
– Как пожелаешь.
Они вошли на кухню. Марк налил в стакан кипяченой воды из чайника, поставил перед ней:
– Пей.
Она сидела, словно окаменевшая.
– Что такое? – оскалился Марк. – Боишься? Думаешь, я тебя отравлю?
Он схватил стакан и отхлебнул из него. Потом сунул стакан в ее дрожащую руку. Сказал повелительно:
– Пей!
Она, захлебываясь, начала пить.
