объяснения, временами срывавшегося на крик и подкрепленного стуком сжатых в кулак пальцев по их головам, они согласились на полный досмотр машины. Такой метод убеждения для меня не характерен, и Наташка прекрасно понимала, что мое терпение на стадии закипания. Вместе с паром проявятся все мои неограниченные разумом способности и тогда… Хорошо, если я просто проложу просеку между двумя главными шоссейными магистралями. Похожую на ту, что, согласно легенде, прорубили татары, расширяя тропку, ведущую в Китеж. Подруга даже покорно заверила меня, что в случае полной разборки «Ставриды» продаст ее по частям. Говорят, это даже выгоднее. Я искренне порадовалась за нее. В машину мы влетели так стремительно, что прищемили Деньку, позволившую себе расслабиться на водительском месте. Короткий, но отчаянный собачий визг прозвучал сигналом прощания. До отведенного ей места собака добиралась ползком в уже мчавшейся на большой скорости машине.
Итог досмотра, проводившийся на базе стройматериалов, не совсем укромном месте, оказался плодотворным. Очевидно, маньяки считали нас редкостными дурами. Приятно сознавать себя гораздо умнее. Неприятным было то, что рядовые сотрудники базы в нецензурной форме обратили наше внимание на недопустимость торговли на их территории. И никак не хотели верить, что мы раскладываем шмотки не для продажи, а ведем поиски страховки на машину.
Ни из вещей, ни из документов ничего не пропало. Во всяком случае – Наташкиных. Она точно знала, что собрала в дорогу, а сумку с документами, направляясь к Анне, по укоренившейся привычке прихватила с собой. В отношении того, что мои паспортные данные были изучены лазутчиками вдоль и поперек, я не переживала. Что нового, кроме точной даты и места рождения, они могли узнать? Своего возраста не скрываю. Приятно получать комплименты – хорошо сохранилась. Втихаря порадовалась возможности взглянуть на то, что пихнула мне с собой в дорогу Наташка: подруга уложила свои шмотки по своему усмотрению, в результате ее сумка не закрылась. Ну и как хочет!
Радиомаячок оказался на полочке под бардачком, а не под машиной, как боялась подруга. Этакая маленькая невзрачная фигушечка, похожая на кнопку звонка. Во всяком случае, больше ничего такого, к чему бы подходил техническо-шпионский термин, мы не нашли. Обнаружил радиомаячок Женька. После общих аханий мы закинули «подкидыша» в штабеля каких-то досок.
Дальнейший путь был свободен. Мы спокойно добрались до Владимира, миновав его, свернули в сторону и навязались на ночлег к какому-то одинокому деду – водителю телеги с лошадью, принципиально не свернувшему в сторону с узкой грунтовой дороги. По обеим ее сторонам пробивались посевы озимых, а может, простая трава. В тот момент не догадывались, что слово «ночлег» Николай Петрович понимает весьма своеобразно, а скорее всего, вообще не понимает.
Дом, к которому сопроводил нас дед, был разделен на две неравные части, каждая из которых имела отдельный вход. Смотрелся он оригинально: правая, большая часть, радовала отделкой сайдингом цвета топленого молока, голландскими окнами и бордовой крышей из металлочерепицы, а также обилием цветов у террассы, среди которых особенно выделялись огромные шапки высокорослых георгин. Окна дома были плотно занавешены. И, несмотря на то что вечер активно спешил на свидание с ночью, света в них не было. Меньшая часть скорее пугала: темные некрашеные бревна, маленькое окно с мутными стеклами, а самое удивительное – мох, в изобилии росший прямо на старом шифере, покрывающем крышу. Ступеньки на крыльце имелись, но через одну. Доверие внушал только замок: ну какой дурак будет закрывать нежилую развалину на такой солидный замок?
– Наверное, нас в порядке исключения поселят в дом-музей, – предположила Наташка, внимательно наблюдая за тем, как дед выпрягает лошадь. – Ну да… К хибарке, в которой росла и умнела какая-то местная достопримечательность, царствие ей небесное, пристроили административную часть…
– А нам нельзя сразу туда? – нервно передернулась Анюта. – Я на экскурсию не хочу.
– Сейчас лошадь отведу и вернусь. Пока в машине погрейтесь. – Дед сказал как отрубил.
Ждали мы его долго. Я успела не раз задуматься над тем, почему Андрей так и не позвонил. Да и Димка, похоже, без меня не скучает. Маньяк и тот ушел в отстой. Никому не нужна! Вытащив мобильник, крайне удивилась. Когда же я его могла отключить? Или мне средство связи умышленно отключили? В волнении забыла пин-код.
– У вас с телефонами все в порядке?
Нервозность в моем голосе заставила Наташку прервать увлекательные воспоминания о незабываемых ночах на сеновале, проведенных с мужем у приятеля в деревне.
– Я свой отключила… – немного помедлила с ответом Анна. – Извините. Нервы были на пределе. Хотелось последний день в своей жизни пожить спокойно. Но как с утра не задалось!.. – Она горестно вздохнула. – Честно говоря, и включать его не хочу. Что будет, то и будет.
– Мой включен и работает, – деловито отрапортовала Наташка.
– А вот мой, когда из дома выходила, был включен. Мне бы его проверить, когда маячок искали…
– Ты лучше проверь раздел сообщений.
Я сразу вспомнила пин-код. Сама догадалась… Первое же сообщение повергло меня в шок. Стало неимоверно жарко, душно и тесно. Я рванула ручку двери, толкнула дверь локтем и вместе с половинкой ручки вывалилась на мягкую траву у дома. Гусиные лапки называется. Или еще как-то. Ручка мне мешала, и я откинула ее в сторону. Так и сидела, пялясь на экран мобильника. Все с испугом глазели из машины – никто не желал показать себя грамотным.
Короткий отдых на свежем воздухе пошел мне на пользу. Я даже обрадовалась тому, что, кроме своих, меня никто не видит. Встала, отряхнулась и, выбивая зубами дробь, полезла назад. Вот только дверь нормально закрыть не смогла. Может, не стоило выкидывать огрызок ручки? Не обращая на остальных никакого внимания, сидела и думала: как теперь ухитриться не сообщить попутчицам, что хорошо знакомый рыжеволосый частный детектив Чернов Андрей Викторович давно и оперативно подключился к нашему спасению. Первое сообщение гласило: «Держись, едете под прикрытием джипа номерной знак…» Переключившись на второе, прочла то, что и ожидала. Во всяком случае, выпадать из машины уже не стала, хотя оно было горьким: «Куда пропала? Прикрытие накрылось, будь осторожна по максимуму, сообщай новости немедленно».
Машинально прочла два сообщения от Димки. Нашел время объясняться в вечной любви! Главное, не успел объясниться, как тут же сам требует взаимности и обвиняет в невнимательности. Наверное, плохо поужинал. Еще одно сообщение сбило с толку. Я сначала приняла его за Димкино: «До встречи!» Думала, достукалась! Устал человек ждать сообщения о том, что обливаюсь в тоске по нему горючими слезами, вскочил в свой вездеход и едет назад – учить меня уму-разуму. Научит и опять уедет. Уж очень коротко и не очень понятно: «До встречи!» Потому как номер, с которого эта встреча навязывается, мужу не принадлежит. На всякий случай проверила номер рогожинского телефона – и тут облом. Неужели маньяк начеку?
– Не надо ей мешать, – донесся до меня испуганный шепот Наташки. Я восприняла его, как бы между прочим. Как досадную помеху, и слегка поморщилась. – Видели, как ручку от двери отодрала? Меня не побоялась! Пусть сначала в себя придет, тогда и наору. Надо бы серьезно подумать о ночлеге…
Мне было уже не до ночлега. Следовало немедленно переговорить с Андреем, кое-что выяснить, а заодно пересказать ему не только новости, но и догадки. Кроме него проверить мои опасения некому. Больше всего волновал найденный маячок. Ребятки из джипа просто не имели возможности его присобачить. Неужели игрушка маньяка? Ленивый, гад! Ему и преследовать нас – лишняя морока. Решил дождаться, когда прибудем на место, тогда и навестить… Если, конечно, я не впала в панику и не потеряла способность четко мыслить. Вдруг эта найденная нами фигня – какая-нибудь дорогостоящая деталь от компьютера, приобретенная Борисом или Лешиком, Натальиным сыном? И укатила она неведомо куда на каких-то неструганых досках… А сообщение вполне объяснимо. Если Димка воспользовался чужим мобильником, неудобно было долго базарить. Мало ли, кончились у самого на счету деньги или зарядка. Ну сглазила я его, вот хваленая педантичность и дала сбой. Даже на старуху бывает проруха. Интересно, что такое проруха? Впрочем, не важно… Странно, конечно, что решил еще раз попрощаться и столь скупо. Скупой рыцарь!
Где-то сзади послышались треск и ругань. Николай Петрович шел к дому трудным путем – буквально на бровях. Четко вписавшись между имитацией забора из тонких, редких жердин и машиной и уцепившись за перила крыльца, глубокомысленно задумался. Нахмуренное лицо окончательно поглупело. Явление Николая Петровича сразу отодвинуло мои мысленные выкрутасы на второй план.
