Отвали.
– Да ты не ершись, я же так спросил, без зла. Все мы тут невиновные. Меня вон тоже на море изловили ни за что. Я просто на шхуне рыбацкой своей шел. А тут – Бац! Выплывает дура эта имперская железная, из пушек палит. Схватили нас, – все, говорят, вы не рыбаки, вы пираты. Есть на вас доказательства. Ну, и сюда в, острог. Теперь вот дело шьют, скоро к судье, а потом прямоходом на эшафот под барабанный стук. Это у них тут четко – раз на адвокатов денег нет, то и на свободу выхода нет. Отсюда три дороги – на виселицу, на каторгу на шахты или в тюрьму в приполярные леса. И не знаешь, что лучше для человека… Так что надо вместе держаться – оно так сподручнее. Был я один, а теперь нас двое, – Рекон сжал кулак. – Стало быть, я теперь вдвое больше могу. Так что ты не раскисай, оно дело житейское, – доверительно добавил Рекон, – Сегодня на коне, завтра под конем.
– Ясно дело, – коротко отрезал Макс, хотелось забиться в угол и замолчать – где мои нары? Спина болит от их вопросов.
– Вижу, вижу укатал тебя фигляр. Ты это погодь, а может, ты правда шпион? – он заложил руки за голову, потянулся. – Тогда твои тебе помогут, а ты меня с собой возьми. Я тебе пригожусь. Я на все руки мастер. Ты меня еще не знаешь.
Макс не ответил, растирая отбитый мордоворотом скулы.
– Ладно, вижу ты болтать не мастак. Потрепались – и будет лясы попусту точить. Спать сверху будешь, твое место там, – Рекон махнул на верхнюю полку нар, подбил хлипкую подушку и улегся на бок. – И не вздумай храпеть – перо получишь в бочину. Ежели чего услышишь ночью, то глухим заделайся – не твоего ума дела, понял?
Макс молча кивнул, постепенно вживаясь в новую для себя роль.
– Господин Баллистер, к вам посетитель! – торжественно провозгласил слуга, – городской обер- полицмейстер, господин Шинк.
– Пригласите, – Баллистер вытащил сигару из деревянной коробки на столе, откусил кончик и закурил, пододвигая ближе к себе шахматную доску с комбинацией, над которой думал уже второй день. Не прошло и десяти секунд как увалень с красным лицом, одетый в голубой мундир старших чинов имперской полиции ввалился в комнату, бешено вращая глазами.
– Вы господин Баллистер? – он наконец заметил развалившего в кресле Баллистера и немедля зарокотал с хорошо поставленной интонацией высокопоставленного чиновника: – Я получил Ваше письмо сегодня.
– Хм, – Баллистер кивнул, выдыхая благоуханный дым, – Вы можете сесть, господин полицейский.
Тот вскинул брови, грузно водружаясь на диван. Баллистер сделал еще один вдох, переводя взгляд на шахматные фигуры, расставленные в хитроумной комбинации. Полицмейстер тем временем, явно взволнованный ситуацией и затянувшейся паузой, принялся озабочено озираться, ища какого-нибудь неожиданного подвоха.
– Хороший табак, – вымолвил Баллистер.
– Простите…?!, – красноватые глаза полицейского расширились, лицо вытянулось, было в нем в этот момент что-то от удивленного гиппопотама в африканской саванне. Впрочем, свое удивление он не высказал.
– Чем я могу служивать вам, Магистр, – переводя дыхания от подступившего волнения, выдохнул обер-полицейский.
– Вы произнесли мой титул не полностью, – расслабленно изрек Баллистер.
– Простите великодушно, господин Великий Магистр, – перепуганно зачастил Шинк, – Это большая честь для меня лично…
– Оставьте, Шинк, я знаю что Вы думаете и вижу Вас, как под стеклом микроскопа.
Лоснящееся лицо полицейского снова вытянулось.
– Вот что, Шинк, как Вы понимаете, я позвал вас не случайно, – не торопясь проговорил Баллистер, – Мне потребуется сообразительный головорез. Кто-то из Ваших клиентов. Для одного не вполне законного и даже, возможно, скандального действа, которое, впрочем, никогда не будет раскрыто полицией.
– Что это за дело? – по-деловому спросил полицейский.
– Ограбление со взломом одного высокопоставленного аристократа.
– Да, но… дела со знатью не так легко заминать, они влиятельны и сильны. Это не простые лавочники.
– Знаю, Шинк, но это не мое дело, это Ваши проблемы.
– Понимаю, господин Баллистер, – испуганно ответил полицейский.
– Итак, Ваше дело – дать мне людей для этой операции и тихо замять дело, несмотря на возможный скандал. Я понятно излагаю? – отрезал Баллистер.
– Да, господин Великий Магистр! – полицейский чин было собрался вытянуться в струнку, но быстро остановился. – Какие еще будут указания? – подобострастно вымолвил он.
– Извольте называть меня 'господин Баллистер', – он опустил глаза на шахматную доску и передвинул черного фигурку коня через строй пешек.
– Слушаюсь, господин Баллистер.
'Выглядит так, будто этот держиморда совсем потерял голову от желания доказать свою преданность. Впрочем, он хитрее, чем кажется, и сам себе на уме… '.
– И еще, мне нужно найти затерявшегося знакомого, точнее знакомых. Вот их фотокарточки, – магистр подтолкнул кончиком пальца конверт, лежавший на столике.
Полицейский вскочил, подхватил конверт и тут же попятился назад, бормоча себе под нос что-то виновато-извинительное, неуклюже разрывая бумагу конверта.
– Их зовут Эмма и Макс, но они могут представляться иначе, – не отрывая взора от шахматной доски, добавил Баллистер.
– Макс и Эмма, да, мы попробуем их найти, господин Баллистер. Может быть, Вам известно, где они могут быть?
– Увы, нет, думаю, что в столице или в крупном портовом городе, где легче затеряться, – он сдвинул фигурку белого офицера в ответ на ход черной ладьи, а вслед за тем переместил вперед пешку.
– Мы сделаем все, чтобы найти их как можно скорее! – в глазах Шинка светился подобострастный оптимизм опытного лицемера, – Как мы можем связываться с Вами в случае новостей?
– В доме есть телефон, Вы можете спросить номер у слуги. При необходимости он позовет меня, – Баллистер взял сигару, делая глубокую затяжку.
– Я могу идти? – заискивающе глядя на него, с придыханием произнес полицмейстер.
– Ступайте, я Вас не задерживаю
Баркас, словно важный жук, неторопливо карабкался, гудя старенькой машиной, на пологие волны и, добравшись до вершины, соскальзывал вниз, оставляя за собой бело-серый пенистый след. Эмма сидела на корме, вглядываясь в далекую полоску берега, затянутую белыми облаками. Солнце взошло высоко в небо, но казалось чуть более блеклым, маленьким и холодным, чем земное. Океан весело играл бликами отражений в кильватере суденышка.
– …Может, она не виновата, – она услыхала обрывок фразы, сказанной мичманом в рубке, – Что там было, в этой бумаге?
– Что Вас, Стени, хотят арестовать вместе с двумя подозрительными людьми – ответил капитан.
– Кэп, я ничего не понимаю. Может быть…, – Скрип гика заглушил окончание брошенной фразы.
– … с другой стороны, если Вы вспомните, как может выглядеть в их глазах наше дело с 'Темной Рыбой'…, – прозвучал ответ Берроуза. – Так что, не нам с Вами из-за одного только подозрения имперского сыска…
– Да нет, кэп, как Вы могли такое подумать обо мне?! Предать женщину, возможно, ни в чем не
