Глава четвертая. Нечестная игра
За четыре дня — спешить не было сил — они добрались до тех мест, где, если верить старым картам, начинались земли империи Шаммаха. Еще день, и карты уверили их, что они если и не вступили в Ирем, город тысячи колонн, то находятся совсем рядом, где-то на его окраине.
— И где тут город? — мрачно вопросил Маульташ, сидя на крыле флюга.
Он озирался по сторонам, словно надеясь увидесть Ирем, выглядывающим из-за скалы или прячушимся под чахлым кустом, слишком озабоченным добычей воды из глубины каменистой почвы, чтобы обращать внимание на путников.
— Должен быть здесь, — обескуражено ответила Виша. — Маульташ, я знаю, что говорю. Горы на месте, река — тоже. Город должен быть здесь.
— Но его нет. — Подвел нехитрый итог шаммахит. — А я говорил…
— Что?! Что ты говорил? — Виша обернулась к флюгеру. — Все знают, что Ирем — город-призрак, и вот так просто в него не попадешь. Мы прилетели, это уже удача. Будем искать.
— Что? — острожно поинтересовался Ика.
— Городские ворота, — совершенно серьезно ответила Виша. — Пошли, пройдемся.
Разумеется, ни эта, ни последующие прогулки по пустынной местности результатов не дали. Они осторожничали, чтобы не наткнуться на живой оазис или не заблудиться. Полеты результатов тоже не дали. Через два дня все заметно занервничали.
— Ты мне объясни, — в который раз пристал гном к Више, — ну что это такое — город-призрак? Что это значит? Город из легенды, никогда и не бывший на земле? Или реальный город, разрушенный людьми и временем? Или очередная выдумка реликвариев?
— Сам ты выдумка, — огрызнулась Виша. — Причем глупая. Ирем был столицей империи Шаммаха, скажешь, и она тоже — выдумка? И вообще, чего ты ко мне привязался со своим Иремом? Если уж кого доставать, так это нашего великого флюгера. Я уверена, что он знает о городе куда больше моего. Слишком мало осталось шаммахитов, а значит, память свою они берегут и чтут.
— Что скажешь, Альх? — гном повернулся к альх-Хазреду, сидящему на плоском камне, скрестив ноги и свесив кисти рук с колен. — Мы тут уже два дня время теряем, а ты все отмалчиваешься.
— А что говорить? — помедлив, отозвался флюгер. — Не так уж много я знаю… Ирем… — он замолчал, а потом продолжил, нараспев и негромко.
— Ирем, алмаз в короне владений моих, город царей и богов… Нет в этом мире подобных тебе, нет и в иных мирах. Дворцы вырастают в свете зари, сияя, подобно грезам о власти и славе; оникс и мрамор, порфир и гранит оживают в каменном кружеве… Храмы твои, о Ирем, растворяются в сумерках, тают, как чудные сны — легкие, светлые, благостные… А в садах твоих отдыхает полуденный зной, прячется в тень, лоб охлаждает цветочным венком… Дремлют кошки на крышах, и розы цветут — каждая как поцелуй… — Это — высокий Харут. А в скверном Маруте пьют и дерутся, воруют и держат ножи наголо. — Подхватила Виша. — И не счесть кабаков, веселых домов и грязных лачуг. Это словословие Ирему и я знаю, Альх.
Они замолчали. Через несколько минут гном снова подал голос.
— Так почему ваш распрекрасный город стал призраком?
— Магия. — Выразительно пожав плечами, ответил шаммахит. — Когда из Нильгау перестали возвращаться караваны, и стало ясно, что продвижение растений на запад неизбежно, ученики школы аш-Шудаха сказали свое слово. Силы их были не те, чтобы бросать вызов Калима; на это был способен разве что сам аш-Шудах, но он к тому времени давно покинул Обитаемый мир, призванный божественными братьями. А если не драться — значит, прятаться. Маги спрятали Ирем. Уж как они это сделали — не знаю, не моего ума дело, но город, весь целиком, со всеми храмами и дворцами, по-прежнему здесь. Стоит, где стоял веками. Но чтобы попасть в него, нужно нечто большее, чем просто желание увидеть Ирем.
— А что именно, никто не знает. — Мрачно констатировала Виша. — Хорошенькое дельце. Мы чуть шеи не свернули, добираясь сюда, а ему этого, видите ли, недостаточно. Слушай, Альх, а как насчет людей? Они тоже вместе с городом тут… прячутся?
— Вряд ли. Многие покинули Ирем перед проведением ритуала, а те, кто остался… слишком много лет прошло, Виша.
— Тогда что нам остается? — спускаясь из капсулы, спросил Иво. — Задание не выполнено, значит, о возвращении речи не идет. Может, полетаем еще, поищем?
— Да с таким же успехом можно камни переворачивать и под ними искать! — Виша топнула ногой, подняв облачко рыжеватой пыли. — Хотя летать, конечно, приятнее.
Они сидели вокруг небольшого костерка, устроенного эльфами из высохших до окаменения веток степного кустраника, пили травяной чай из запасов шаммахита. Вокруг были тишина, темнота и огромное, черное шаммахитское небо, настолько великолепное, что и смотреть на него было страшновато. Тихий их разговор был нарушен брохусом: он вдруг как-то подобрался, жестом приказал всем замолчать и с минуту вслушивался в ночь. Потом, не вставая, повернул голову вправо и сказал кому-то, находящемуся за пределами света костерка:
— Вы слушаете нас уже довольно давно. Видимо, ничего интересного мы не сказали, иначе вы подошли бы поближе, ведь так?
— Возможно. — Кто-то ответил Тойво из темноты, но подходить не стал.
— Может, вы разделите с нами этот ночлег? — пригласил неизвестного брохус. — Скучно быть одному в этой пустыне.
— Разве это пустыня, — и в свете костра появился незваный гость. — Даже ваш мирок знавал такие пустыни, по сравнению с которыми эта — цветущий сад. — Он подошел ближе и спокойно уселся на камень, на котором днем сидел альх-Хазред.
Это был мужчина средних лет, седой, одетый в подобие рясы, подпоясанной простой веревкой, в руках его был посох, с плеча свисал тощий мешок.
— Эээ… всегда рады гостю, — Маульташ справился со своим лицом и выдал несколько торопливое приветствие. — Чем обязаны такой честью? То есть, тьфу… Виша, ну скажи уже что-нибудь!
— Добро пожаловать, — тоже не слишком радушно выдавила Виша. — Тойво, ты что-нибудь понимаешь?
— Не очень, — признался брохус. — Я почувствовал, что мы не одни минут десять назад; сначала подумал, почудилось… а потом вы сами окликнули меня, ведь так?
— Так, — кивнул пришлец и внимательно оглядел всех сидящих у костра. — В этих краях меня зовут Пьющий Песок. А вы, как я понимаю, и есть те самые неудачливые паломники в Ирем?
— Ага. — Гном кивнул, ополоснул свой стакан, налил в него травяной отвар, пахнущий чабрецом, и подал гостю.
— Благодарю. — Тот принял стакан, вдохнул горячий пар и с наслаждением глотнул. — Что ж…могу быть вашим проводником.
— То есть? — подалась вперед Виша.
— Так и есть. Проведу вас в Ирем, город тысячи колонн и прочей чепухи.
— Каким образом? — спросил Ика, насмешливо приподнимая брови.
— У меня свои секреты, остроухий. И я держу их при себе.
— А какой ценой? — этот вопрос задал Иво.
— А вот это уже интереснее. — Гость поставил стакан рядом с собою, еще раз оглядел собравшихся, словно выбирая кого-то. — Один из вас сыграет со мной. В полночь, когда звезды занимают подобающее положение, партия в махшит с одним из немногих уцелевших шаммахитов — что может быть лучше? В последний раз я проиграл и это немного беспокоит меня. Ты ведь нашла игральную вышивку? — Пьющий Песок обратился к собирательнице. — Она вполне заменит нам доску.
— Но… там был совсем другой рисунок, не для махшита, — Виша даже не спросила, откуда пришелец знает о вышивке.
— Ничего, и тот подойдет. Неси, чего сидишь.
Недоумевая, Виша поднялась, залезла во флюг, нашла свою сумку и спрятанную на самое дно
