свидетельствовал об уме, волосы были очень светлыми. Она говорила со мной, слегка подняв лицо. Я почувствовал ее запах и никак не мог понять, жасмин это или ландыш. Начиная с этого момента мне следовало ускорить события.
— Вы Энджи, не так ли?
— А вы — Эрик, французский приятель Роя…
— Да…
Она улыбнулась.
— Он говорил мне о вас.
Я пожал плечами:
— Я не заслуживаю такого интереса. Вы тоже фанатка тенниса, Энджи?
— Вовсе нет. У меня порваны связки, при малейшем неловком движении у меня подкашиваются ступни. Если бы я была беговой лошадью, меня уже отправили бы на скотобойню.
Она говорила со мной так, словно мы знали друг друга долгие годы, с мягкостью и без наигранности. Я любовался ею. Вот что значит «быть в своей тарелке»… Она и была. Я таким же доверительным тоном осведомился о причинах слабости ее связок.
— У кого-то есть пятна на коже, кто-то слабо видит или еще что-нибудь, а у меня слабые связки. Я легко падаю. В теннисе я только зрительница, но правила игры знаю. Однажды я даже была судьей, может быть, еще когда-нибудь придется. У вас есть причина быть со мной любезным.
Она шутила, но взгляд был серьезен. Мне больше не хотелось расставаться с ней: она была красива, дружелюбна, у нее была своя фирма. Одна женщина воплощала в себе все то, о чем я мог мечтать…
— Что ж, — сказала она, — до встречи. Может быть, у бассейна.
— Непременно. До встречи…
Я смотрел ей вслед. Она переходила из темных зон в залитые светом секторы коридора. В комнату я вошел в крайней степени возбуждения. Меня охватило нетерпение, мне больше не хотелось оставаться одному взаперти. Я хотел снова увидеть Энджи. Ведь с самого первого момента, когда о ней услышал, я стал надеяться на встречу с ней. Да, я ждал именно ее. Она была той женщиной, которую я должен был завоевать, американкой моей мечты, привыкшая быстро выходить замуж и так же быстро разводиться, знаменитая вдова из рубрики «Разное» и из скабрезных светских новостей. Могла ли она еще желать кого- то, чье-то присутствие, человека с более чем скромным достатком? Я был посторонним, не входил в круг ее друзей, но у меня, возможно, все-таки был шанс.
Через час я спустился к бассейну. Альфонсо и два его помощника-мексиканца подавали фруктовые соки с джином. Я подождал. Энджи так и не появилась.
Я страдал от нетерпения. Дважды переплыл бассейн, а затем лег на шезлонг и притворился дремлющим. Потом я почувствовал, что кто-то стоял рядом. Это была Катарина.
— Спите?
Я сел и нацепил на нос солнечные очки.
— Нет. Составьте мне компанию.
— Вы уверены, что я вас не беспокою?
— Абсолютно уверен.
Она положила свои длинные ладони на мои плечи.
— Вы мускулисты. Это хорошо! Думаю, что даже в Европе важно заниматься спортом, особенно в университете. Не так ли?
Она похлопала глазами, прошлась язычком по нижней губе.
— Сегодня вечером мы займемся глупостями. После ужина отправимся в одно место, которое часто до появления СПИДа посещали парочки свингеров[9]. Я сказала Рою, что мы должны найти вам на этот вечер партнершу… Что вы думаете о Джуди?
Почему не Энджи? Мне показалось очевидным, что эти глупые развлечения были не в ее вкусе. Но отбрасывать Джуди было неосторожно…
— Как скажете… Вы все такие очаровательные, Джуди, вы, Энджи…
Она вздохнула:
— Ах, как я люблю эти французские манеры… Это стремление нравиться всем женщинам, умение заставить каждую поверить в то, что она — единственная!..
Она бросила на меня полный недомолвок взгляд. Уж не хотела ли она меня раззадорить, поиграться со мной за спиной у Роя? Я опасался этого. Я не должен был идти на это, поскольку Рой мог отомстить, хотя бы из самолюбия. Я понятия не имел о правилах этих светских игрищ, об их ритме, шутках, молчаливых договоренностях. Чтобы отклонить предложение Кэти, я предпочел бегство под предлогом того, что мне должны были позвонить по некоему делу. Я вернулся к себе в комнату, лег на кровать и стал глядеть на полог балдахина из розового шелка. Никогда в жизни я так не торопился. Важна была каждая минута. Но при всем этом я должен был казаться расслабленным. Наверное, я задремал. Когда кто-то коснулся моих ресниц, я подскочил на кровати. На меня смотрела Кэти. Мне ужасно не понравилось, что со мной так обращались.
— Я вас напугала?
— Нет. Но я не люблю, когда меня будят таким образом.
Она жеманно произнесла:
— Соблазн был очень большой, ваша дверь была не заперта. Я хотела поговорить с вами, но, поскольку вы спали, ограничилась тем, что смотрела на вас..
Она наклонилась ко мне, и ее огненные волосы коснулись моего лица.
— Сказать честно? Мне хотелось просто поболтать с вами.
— Вряд ли это понравилось бы Рою…
— Я не его жена, я — свободная женщина. Он боится даже упоминания о верности, думает, что это сможет привести потом к браку.
Кэти погладила рукой мою грудь.
— Вы тоже боитесь связать себя? Я хочу сказать, на всю жизнь…
— Это никогда не было моей главной целью.
— Тем лучше, — сказала она. — Это означает, что вы этого не боитесь.
— Просто-напросто эта проблема меня не касается…
Она провела пальцем по моим губам.
— Они красивые, вы, должно быть, пользуетесь успехом.
— Может, лучше поговорим о теннисе?
Она слегка вздохнула:
— О теннисе? Меня интересует любовь. Я хотела бы иметь мужчину, который дрался бы за меня. А с Роем трудно, мне даже не удалось забеременеть от него. Он предохраняется лучше любой женщины.
— Современный мужчина больше не попадается в женские ловушки, — сказал я ей — Никто больше не платит алименты. Во Франции эти великие мелодрамы уже прошли. Все мы люди взрослые, женщины и мужчины…
И добавил:
— Если вы действительно его любите, вы сможете его убедить.
Я остановил руку Кэти на моем пупке: она уже гладила мой живот.
— У вас такое мускулистое тело. Ничего, что в вашей постели никого нет?
— Ничего. Во время этого отпуска приоритетным будет спорт.
Она решила объясниться:
— Уверяю вас, Рой мне очень дорог. Он очень мил. У него много хороших качеств, он также несравненный деловой человек. Клянусь вам, что, если он женится на мне, я не стану посягать на его свободу, я буду просто миссис Харт и… верная жена. Но он противится этому, он очень упрям. В таком случае я чувствую себя свободной от всяких обязательств.
Ее руке с поразительной точностью удалось достичь моего члена, который немедленно поднялся.
— Вы провоцируете меня, Кэти.
