дурманящий ночной воздух, вливавшийся в окно, редкие клики птиц спросонья, шумящая свежесть ветра – все было иным, чем в городе, который она недолюбливала и уехать из которого была так счастлива. Покой и блаженство вливались ей в душу с каждым мгновением, и так хотелось снова закрыть глаза и крепко-крепко заснуть до утра… Однако Александра насчитала двенадцать ударов и подумала, что полночь – это самая наилучшая пора для свершения таинственных дел и поиска ответов на загадки. Поспать она еще успеет, а вот побольше разузнать про обитателей этого дома нужно как можно скорее.
Ужин этих загадок лишь добавил. Радушие Зосимовны по отношению к Скому превосходило все мыслимые пределы, она так и бросалась выполнять самомалейшие его желания, предугадывала их, зашпыняла лакеев, служивших за столом… При этом всячески третировала Александру, например, окликала лакея именно в тот момент, когда тот собирался подавать гостье какое-либо кушанье, и отсылала его за возникшей вдруг надобностью. Видимо, по ее расчетам, на впечатлительную простушку Сашеньку Хорошилову это должно было произвести ужасное впечатление, довести до слез, а может, и подтолкнуть к отъезду из Протасовки. Однако Александра Хорошилова исподтишка лишь забавлялась этим, усмехаясь про себя. Зосимовна зря считает себя умной и хитрой. На самом деле слишком явное выпячивание и подчеркивание радушия к одному гостю и пренебрежения к другой лишь наводило ее изящную противницу на многие размышления и выдавало планы няньки уже на корню.
Она, конечно, с первого взгляда подпала под чары Ского и рассчитывала, что тот – самая что ни на есть подходящая партия для милой Липушки. Зосимовна боится, что более яркая персона – Александра (надо сказать, наша героиня оценивала себя без ложной скромности, прекрасно понимая как недостатки свои, так и достоинства) – перейдет дорогу хозяйке Протасовки, вот и старается задвинуть гостью в тень.
Конечно, Жорж – птица яркая, однако слишком уж вольная. Недаром он сразу заговорил о том, что надо и мир посмотреть, и себя показать. Таких лощеных красавцев Александра видела-перевидела в Нижнем. В деревне Скому вмиг станет скучно, а Липушка знает только эту жизнь, в городе, выйди она за Ского и уедь с ним, будет ей неуютно, страшно, зачахнет она с тоски по родному приволью. Александре всерьез думалось, что для семейной жизни в Протасовке Липушке гораздо больше годился бы деревенский сосед, этот приветливый, скромный Полунин. Однако Липушка привыкла думать не своей головой, а нянькиной. С утра расписывала немыслимые достоинства Николая Николаевича, а за ужином смотрела влюбленными, осоловелыми глазами на Георгия Антоновича!
Александра вспомнила добродушное лицо Полунина, чудесную его улыбку и подумала, что жизнь в суетных городах тоже не пришлась бы ему по вкусу. Липушка, глупенькая, просто не понимает, какое сокровище преподносит ей судьба в лице этого чистосердечного, милого человека. Дай бог, если удастся противостоять натиску Зосимовны, которая отчего-то уверена, будто лучше всех знает, что нужно для счастья воспитаннице, и прямо-таки подсовывает ей эффектного гостя. Нет, этим двоим счастья рядом не видать, сразу понятно. Липушке нужен не такой муж, а Скому – совсем другая жена: яркая, решительная, умная, образованная, чтоб во всем была ему под стать!
Александра усмехнулась: не свой ли портрет рисовала она под ручку со Ским? Может быть… Однако сию же секунду она одернула себя, сказав решительное «нет» сердечной дрожи. Несмотря на то что поначалу глаза Ского и загорелись было при виде ее вполне искренним восхищением, он тут же переменился, узнав, что перед ним не хозяйка Протасовки, а какая-то неведомая гостья… пусть особа очаровательная, но явно бесприданница. Итак, Жоржу Скому нужна не столько Липушка, сколь ее приданое, в то время как Полунин любит именно девушку.
А впрочем, тут же сказала себе Александра, что она знает про Полунина и о его делах? Может быть, он тоже гонится за Липушкиным приданым?
Она тоскливо вздохнула. Увы, ни в ком нельзя предполагать чистоты сердечных помыслов. Даже и в самой себе… тем паче в себе самой!
Александра не слишком-то любила размышлять о своих недостатках. А потому встала с постели (это была замечательно просторная кровать, отнюдь не сколоченная деревенским столяром, а купленная в городе… вообще вся обстановка в господском доме отменного качества и подобрана с тонким вкусом, который дается только большими деньгами) и, накинув поверх сорочки уже свой собственный городской капот, пошла к двери, но ноги мигом озябли на холодном полу. Ночник слабо освещал комнату. Александра совсем уж собралась надеть ночные туфли без задников, сделанные на манер турецких папушей, однако рассудила, что они будут стучать по половицам, и натянула вязаные носки.
Мимолетная улыбка мелькнула на лице Александры при воспоминании о том, с каким любопытством разглядывала Липушка ее багаж. Если Зосимовна корчила пренебрежительные гримасы при виде небольшого количества вещей, то Липушка дивилась изяществу несессера, гребней, щеток, тонкости белья и изысканности платьев. Шелковый узелок с французскими мылами привел ее в совершенно детский восторг, а получив их в подарок, она чуть ли не запрыгала, отчего черные гусеницы на лбу Зосимовны сердито сползлись друг к дружке, да так и оставались долгое время.
Увидав в багаже Александры томик стихов, Липушка с гордостью сообщила, что в Протасовке имеется огромная библиотека, которая соседствует с кабинетом покойного хозяина, и ежели Александра любительница читать, то может приходить туда в любое время. Что Александра была любительница читать, нам уже известно, однако она обрадовалась еще и потому, что теперь появилась уважительная причина для беспрепятственного передвижения по дому среди ночи. Если кто-то ее даже и остановит, она может сослаться на то, что, мол, бессонница одолела, вот и решила пойти за книжкой.
Она взяла было маленький подсвечник-ночничок, однако подумала, что не стоит объявлять о своем присутствии заранее. Еще с вечера девушка подметила, что в коридоре по стенам укреплены малые светцы, и наверняка в них всю ночь будут поддерживать огонек. Теперь нужно было как можно осторожнее отворить скрипучую дверь. Александра подошла к божнице, где теплилась лампадка, и, мысленно попросив у господа прощения, смочила деревянным[6] маслом конец носового платка, после чего щедро смазала петли. Она не сомневалась в снисходительности всевышнего, который не единожды вызволял Александру Хорошилову из самых тяжких житейских передряг. Тем паче что ею двигали, безусловно, самые благие намерения, дела, можно сказать, богоугодные: она твердо намеревалась осадить зарвавшуюся няньку, которая портила жизнь бывшей воспитаннице, не желая признавать ее полноправной хозяйкой. О том, что Александра заодно намеревалась устранить и помеху своим собственным планам, объяснять небесам она не стала, поскольку святым и так все заранее известно.
В результате ее стараний дверь отворилась бесшумно. Александра высунулась в коридор и увидела, что он и впрямь худо-бедно освещен, вполне достаточно для ее планов. На небе вовсю сияла полная луна, однако сад настолько плотно окружал эту часть дома, что ни единого луча не проникало в окошко, которое находилось в конце коридора. Приподняв подол, она сделала несколько шагов. Неожиданно впереди вспыхнули два ярко-зеленых огонька, и Александра испуганно перекрестилась было, однако тотчас смекнула, что это, видимо, тот самый котище, которого она заметила днем: ленивый, огромный, раскормленный, бело-рыжий, более похожий на ходячую подушку, чем на живое существо. Однако ночью Пуховик (таким было его прозвище, чрезвычайно к нему подходившее!) оживал и отправлялся если не мышей ловить (с такой-то толщиной и за старой больной мышью не угнаться!), то хотя бы наводить на них опаску издали, чтобы помнили, кто в доме хозяин.
– Кис-кис, – машинально поманила его Александра, как делают все при виде кошек, и зеленые глаза тут же приблизились и погасли, после чего она ощутила, как Пуховик прижался к ее ногам и принялся тереться о них теплым боком, трубно мурлыкая.
– Тихо ты! – попыталась утихомирить его Александра, однако кот не унимался и от удовольствия даже начал упоенно постанывать.
– Что это тебя разобрало? Всех перебудишь! – Она попыталась отпихнуть Пуховика, но тот обиженно мявкнул и снова припал к ее ногам, утыкаясь пушистой башкой в подол ночной сорочки.
Вот незадача! Черт же дернул ее позвать этого увальня! Что же придумать? Не отворить ли свою дверь и не впихнуть туда кота? Хотя нет, не дай бог, начнет еще мяукать взаперти и разбудит кого- нибудь!
Как водится, упомяни о черте, и он немедля окажется поблизости.
В самом конце коридора, почти около окна, приотворилась дверь, и оттуда выглянула чья-то голова. Как раз напротив находился светец, и его огонек на миг осветил четкий профиль Жоржа Ского. Он
