Монотонный стук колес баюкает, предлагает немного помечтать, сидя с закрытыми глазами, о чем- нибудь приятном. А они-то, заветные желанья, с годами изменились мало. Все те же…
Вот и долгожданная остановка. Сразу за ней — довольно крутой спуск с насыпи и незаметная тропинка, которая, петляя, уводит в сосновый лес.
После затхлого воздуха вагона запах хвои оглушает. А затем будоражит, дарит наслаждение… Словно наркотик… и не можешь, никак не можешь надышаться. Голова идет кругом, но, слава Богу, не долго. Идти легко. Под ногами приятно пружинит мягкая подстилка. Ветерок шалит лишь в верхушках деревьев. Внизу царит пронзительная тишина. Любой посторонний звук кажется здесь неоправданно громким. Вот где-то вдали застучал дятел, но можно подумать, что он рядом. Под ногой неожиданно хрустнула сухая ветка, и этот звук испугал белку. Рыжей молнией проказница метнулась на верхушку ели и оттуда с любопытством взирает на одинокого рыболова, пробирающегося к опушке. Как ни торопился Сергей, но все же остановился полюбоваться белкой. Почувствовав посторонний взгляд, она неуловимым движением скрылась из виду.
За опушкой небольшая лиственная посадка тесно жмется к берегу реки. А еще чуть дальше, за поворотом, там, где в воде лежит дерево, — его излюбленное место.
Ничто не предвещало беды. Но именно в этот миг все и началось. Равномерное течение бытия лопнуло, словно мыльный пузырь, подло нарушив все законы логики и причинно-следственные связи, вывернув на изнанку привычное восприятие окружающего мира.
За колючим кустарником раздался сдавленный стон.
Сделав несколько осторожных шагов и отодвинув жалящие ветви, Сергей увидел мужчину средних лет. Он сидел прислонившись к дереву спиной в двух-трех метрах от тропинки. В глаза бросилось его мертвенно-бледное лицо и немного приоткрытые губы, на которых ярко алела кровь. Скопившись, она тонкой струйкой сбегала по подбородку и капала на грудь, пропитывала куртку и светлую рубаху.
Вздрогнув, Сергей расцарапал о колючки ладонь и, отдернув руку, пару секунд разглядывал ранку, размышляя над тем, как лучше поступить. Пожалуй, самым разумным было пройти мимо, навек похоронив увиденное в глубинах памяти. Да вот только как жить дальше с таким грузом на сердце? Совесть заест. Несговорчивая она, ох и несговорчивая! Да и профессиональная этика обязывает.
Тяжело вздохнув и безнадежно махнув рукой, Сергей стал искать проход в кустарнике. И вот он уже склонился над раненным. О Боже! У того в груди торчал кинжал. Да еще какой! Поистине ювелирная работа. Такому оружию место в музее, а не в целлофане рядом с другими уликами! Рукоятка невольно приковывала взгляд. Тонкая витиеватая работа по благородному металлу, скорее всего серебру, удивительным образом сочеталась с вкраплениями драгоценных камней. Чудеса да и только! Отпали всякие сомнения — произошло нечто из ряда вон выходящее и к тому же весьма и весьма скверное.
Осторожно расстегнув пуговицы, он обнаружил еще три глубоких раны, которые мерзко побулькивали при дыхании. В голове услужливо всплыл диагноз: ранение легких, сердца, тяжелый шок. Вряд ли он долго протянет. Тут было все понятно. Вопрос стоял иной: что теперь делать? В лесу помочь такому пациенту невозможно, да и в больнице, наверное, тоже. Вслед за этой пришли и другие, совершенно безрадостные мысли. Во-первых, он стал невольным свидетелем (как говорит знакомый судмедэксперт) тяжкого преступления и теперь с милицией хлопот не оберешься. Во-вторых, 'дружок', укокошивший незнакомца, где-то рядом и, может быть, еще вернется, чтобы завершить начатое. Тогда Сергей и вовсе лишний. Тем не менее, нужно что-то предпринимать. О том, чтобы тащить пострадавшего самому и речи не могло быть. Сразу начнется агония. Оставалось одно — идти в село за подмогой.
Неожиданно раненный открыл глаза. Вначале его взгляд был бессмысленным, но постепенно стал проясняться и, наконец, остановился на незадачливом лекаре.
— Кто Вас так? — сочувственно спросил Краевский.
— Как тебя зовут? — прохрипел тот в ответ.
— Сергей.
Незнакомец слабеющей рукой достал из кармана коробочку. Из нее на траву выпали две небольшие капсулы, похожие на продолговатые жемчужины. Изнутри они просвечивали перламутром.
'Импортное лекарство, — подумал Сергей. — Интересно, какой группы?'
— Положи их мне в рот, — прошептал незнакомец, теряя со-знание.
Несмотря на слабость голоса, просьба воспринималась, как приказ.
Лекарство оказало поразительный эффект. Дыхание стало глубже и ровнее, а на руке (о чудо!) пробился пульс. Взгляд вновь стал осмысленным, в нем появилась гипнотическая пронзительность. Сергей моментально ощутил себя маленьким кроликом, глядящим в глаза голодному удаву. Сопротивляясь наваждению, он попытался разорвать магнетические сети, и, кажется, ему это удалось.
— Вам нужна помощь. Но сам… сам я не смогу. Придется идти в село…
— Нет, Сергей, здесь меня не спасут. Все сейчас зависит только от тебя. Тут недалеко…
Собираясь с силами, он на время умолк.
— Но… Вам нельзя шевелиться… иначе — смерть…
— У нас есть минут двадцать… Дорогу я покажу. Ну, давай!
Уж чего-чего, а тащить раненного Сергей никак не собирался. Он представил себе картину, как тянет его по лесу, оставляя кровавый след и неизбежно измазываясь сам. И, наконец, тот 'неблагодарно' кончается у него на руках… Хорошенькая перспектива! Но еще лучше материал для следствия! Ну уж нетушки! Дудки! Так дело не пойдет.
Но не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Вот и на этот раз разумным мыслям не суждено было сбыться.
— Скорее! Время уходит! — торопил незнакомец.
Сергей посмотрел ему в глаза, невольно вздрогнув, и… словно в полусне, ведомый чужой волей, бросился выполнять приказ.
Воспоминания вновь тонут в тумане.
Только кровь! Везде кровь. Моя, сочащаяся из расцарапанной ладони, и его, обильно брызжущая во все стороны. Странно. Кровь незнакомца, упав на землю, бесследно исчезает. Что за мистика?
Вдруг пациент поднял правую руку, и на среднем пальце зеленым лучом блеснул перстень. Пространство взорвалось, и на том месте, где только что было пусто, в едва уловимой дымке возник перламутровый сфероид.
'Ну все, допрыгались! — подумал Сергей, — инопланетяне! Или, что еще похуже, какое-нибудь сверхновое оружие'.
Еще раз сверкает луч, и жемчужина отворяет двери. Очутившись внутри сфероида Сергей опускает раненного на пол. Он вновь крайне плох — задыхается и хрипит, а невидящий взгляд устремлен в пустоту.
Но нет, до конца сознание еще не ушло. С губ срываются отдельные фразы.
— Одежду… сними с меня одежду… положи в кокон… и там… там вытащи кинжал…
Каждое слово дается ценой титанических усилий, а жизнь утекает с очередной каплей крови.
— Скорее… скорее… в кокон, зеленая кнопка… дорога… ско…
Брызнувшая изо рта струйка крови заставляет его замолчать. По лицу тенью пробегает судорога. Агония. Казалось бы, все…
Однако незнакомец удивляет еще раз. Нарушая все законы жизни и смерти, вновь приходит в сознание. Страдание и тоска в его взгляде сменяются яростно-магическим огнем, засасывающим окружающий мир.
Тонет в нем и Сергей. Мозг пронизывают тысячи невидимых игл, и тот отвечает дикой болью, длящейся, к счастью, всего несколько мгновений. Но и за это совсем короткое время в него вливается нечто извне, чудовищно огромное, непонятное и совершенно чуждое человеческой сущности… Голова раскалывается, мир гаснет…
Придя в себя, он вновь видит мучителя: стеклянные глаза с широкими зрачками, последний вдох и…
'Готов, и на этот раз бесповоротно', — констатирует свершившийся факт Сергей. Отчаянье и безнадега, обрушившись на плечи, склоняют к земле. Вот только причитать или кричать совершенно бесполезно. Никто не услышит и не придет на помощь.
