Там их остановил громила в униформе. Испытующе глянув в глаза, прочел в них нечто, заставившее сделать шаг назад и по-клониться.
В просторном, обитом темно-бордовым велюром зале стоял запах ароматного сигарного дыма и виски. С одной стороны, ближе к стене, располагались две рулетки, а с другой, по центру — три карточных стола.
Два из них пустовали, а вокруг третьего собралась толпа зевак, закрывавшая игроков. Но и так было ясно, что партия не шутейная. Даже у зрителей глаза горели азартом.
'Нам к рулетке, — шепнул демон, — вон к той, где крупье с нахальной рыжей мордой. Терпеть не могу рыжих, и с удовольствием оставлю его с носом'.
Почему-то вспомнился краснобородый клещара Фейруз, а вместе с ним Кен Генсли, та-мильские бани… Здорово они тогда попарились… Едва унесли ноги… И все-таки, славные были денечки…
Крупье, узрев новую жертву, плотоядно усмехнулся. На прочих, баловавшихся по маленькой, он уже поставил жирный крест. А, свежая кровь. Глядишь, и остальных расшевелит.
— Господин, фишки можете взять у меня. Кассир подойдет чуть позже. Вам какие?
— Сотню десятками и еще две по двадцать пять.
'Однако я не знал, что демоны азартны, — не проявляя особого энтузиазма, беззвучно произнес Конрад. — Без штанов нас не оставишь?'
Но вслух повторил заказ.
'Не трусь! Все под контролем. Ну-ка поставь четвертак на зеленую десятку'.
Шарик, игнорируя желание нечистой силы, пробежал пару кругов и пристроился на красной восьмерке.
'Ну вот! А ты говорил 'не трусь'.
'Не ной раньше времени, продолжим. Десятку — на красную пятерку и еще двадцать пять на ту же зеленую десятку'.
И вновь эксперимент не удался. Детектив заметно приуныл. Зато крупье с показным сочувствием сгребал фишки со стола, в его глазах светилось ехидство.
'Знаешь, демон, кажется, я тоже начинаю не любить рыжих. Вот бы заехать в его наглую рожу. Смотри, уже и другие начинают посмеиваться'.
'Ничего, дружище, сейчас мы их удивим. Ставь-ка все на двойной ноль!'
'Все!?'
'Говорю, ставь! И не мешай'.
Тень Сергея, сосредоточившись, стала отрицать для шарика все цифры на столе, кроме двойного нуля. И тот, как ни противился насилию, вынужден был остановиться на единственной оставшейся цифре.
Глаза крупье вывалились из орбит. Челюсть отвисла, а на лице отразилось неописуемое отчаяние, как будто проиграло не заведение, а он лично. Хоть рыжий и нарушал профессиональную этику, но ничего поделать с собой не мог.
— Мой выигрыш…
— Да, да, господин… он составил… э… э… восемь тысяч шестьсот сорок конов, — тяжко страдая, простонал он. — У меня столько и фишек-то нет. Пойду искать кассира. Может, желаете продолжить…
Конрад, ядовито ухмыльнувшись, сгреб фишки, дополнил их распиской рыжего и нарочито скучающим взглядом окинул зал.
Демону, живущему в его теле, шепнул:
'Молодец! Сыграем еще разок? Мне понравилось'.
'Не-е, пока хватит. Не стоит привлекать внимание прочих бездельников. Забирай деньги и сваливаем в номер'.
Пока расстроенный крупье искал кассира, детектив подошел к окруженному зеваками карточному столу. Довольно бесцеремонно раздвинув их, стал рассматривать игроков.
Кроме крупье с непроницаемой физиономией, их было четверо. Темноволосый худощавый джентльмен в очках с толстыми стеклами и массивной роговой оправой. Строгий черный костюм и выглядывавшие из рукавов белоснежные накрахмаленные манжеты подчеркивали тонкие ухоженные пальцы. На безымянном правой руки сверкал бриллиантом массивный золотой перстень. Джентльмен держался спокойно, чувствовалось, что он ко всему давно равнодушен. Другой, скорее всего нарушавший заповеди Божьи, местный священник. В темно-сером одеянии, отдаленно напоминавшем рясу, с тяжелой цепью и большим серебряным крестом на шее, он целиком отдался игре. На его упитанном лице проступили обильные капли пота. Маленькие глазки бегали, сверля партнеров, словно старались проникнуть в душу, узнать расклад.
'А как же Господь? Не разгневается?' — спросил демон Орловски.
'Ничто человеческое нам не чуждо! Честно играть — грех небольшой. Да и главное вовремя покаяться. А с этим, я думаю, у святого отца все в порядке'.
Третьим был офицер. На довольно-таки потертом мундире в петлицах сверкали серебряные звезды. Во рту — душистая сигара и на добрую версту или лигу (черт их тут разберет) разило 'Волчьей смертью'. Рыжеватые с сединой прокуренные усы, наполовину седые волосы и бакенбарды. Серые холодные глаза, несмотря на количество выпитого, смотрели пронзительно и зорко, улавливали любую мелочь, четко фиксировали малейшие эмоции на лицах игравших. Четвертой была весьма симпатичная крашенная блондинка лет тридцати. В довольно-таки откровенном, с большим вырезом на спине и груди светло- голубом, под стать ее глазам, платье. Глубокое декольте, упругая грудь, на которой сверкало поддельное бриллиантовое колье, должны были если не парализовать, то, по крайней мере, приковывать мужские взгляды. Пухлую нижнюю губку она то и дело покусывала ровными цвета слоновой кости зубами. Ее небольшой прямой носик становился при этом похожим на клюв хищной птицы. Сквозь тональный крем пробивался истинный жар щек. Кожа бархатистая, ухоженная, только в уголках губ и глаз едва заметные нервные складочки. А пушистые мягкие ресницы и брови придавали ей вид обиженного ребенка, вызывая желание приголубить. Челка, скрывавшая высокий лоб, падала на глаза в те моменты, когда она заглядывала в прижатые к груди карты. Хотя дама изо всех сил старалась держать себя в руках, но даже неискушенный зритель заметил бы, что она страшно нервничает. И было из-за чего. На кону стояло около тридцати тысяч. Приближалась кульминация партии.
И Конрад, и демон на время забыли о рыжем крупье, наконец-то приведшем в зал кассира. Их, как и прочих, захватила игра. Симпатии обоих невольно оказались на стороне блондинки, окрещенной Конрадом 'мадам'.
Заглянув телепатически в карты игроков, тень все рассказала Конраду.
Игра Сергею была незнакома — и не преферанс, и не покер. Решающее слово оставалось за партнером. Прикинув расклад, Орловски вынес вердикт.
'Мадам выиграет, если прикупит две черви с тузом, что практически невероятно. При этом святой отец должен паснуть, а проверять полковник. Так что дела у нашей мадам — швах!'
Пока они обсуждали варианты, сероглазый повысил ставку. Джентльмен равнодушно передернув плечами, бросил карты и, не дожидаясь результата, направился к выходу. Святой отец страдал, как на кресте. Пришлось 'помочь'. Демон старательно отрицал веру в успех. И победил его жадность. Со словами: 'На все воля Всевышнего', — тот утер пот и вышел из игры.
На лице мадам клокотала буря эмоций, которую она уже не пыталась скрывать. Надлом и отчаяние, ярость и бессилие. Чтобы поддержать ставку не осталось денег. Но так не хотелось расставаться с мелькнувшей надеждой. Было видно, что сейчас она готова продать нечистой силе не только тело, но и душу.
'Демон, это по твоей части', — шепнул Конрад.
'Ну что ж, давай попробуем помочь'.
— Мадам, я с Вами, — неожиданно громко в наступившей тишине прозвучал голос детектива.
И возле ее рук легла горка двадцатипятиконовых фишек, появившихся из его кармана. Конрад поймал на себе благодарно-удивленный взгляд и ответил любезнейшей улыбкой.
Пока он кокетничал, тень Сергея активно отрицала в прикупе все карты, кроме червонной дамы и туза.
