прониклись взаимодополняющей силой своего неожиданного союза, что, кажется, сумели зажечь огонь любви, пронеся его сквозь толщу бушующего времени, наполненного опасностями войны и подспудными вызовами мнимого спокойствия. Спустя века весьма сложно воссоздать точные оттенки взаимоотношений, но, возможно, нюансы не так важны: разве есть большая разница для замерзающего в том, что согреет его – жар потрескивающего костра или мягкое тепло искусственного камина? Не стоит сомневаться в том, что сходное миропонимание оказалось отражением княжеского воспитания обоих. Вместе Ярослав и Ирина прожили долгую, богатую событиями и испытаниями жизнь; смерть-разлучница забрала сначала Ирину, а через три или четыре года простился с миром и Ярослав Мудрый. Возможно, пыль столетий скрывает негативные стороны отношений этой пары. Не исключено, что их «счастливый брак» является преувеличением склонных к гиперболизации летописцев, но то, что семейный корабль киевского князя и высокородной представительницы шведского двора удачно скользил по волнам времени, не вызывает никакого сомнения. Как и то, что «эластичность» взаимоотношений Ярослава Мудрого и Ирины достойна пристального внимания всех тех, кто искренне стремится обрести семейную гармонию.
Формирование мировоззрения Ярослава происходило в двусмысленных и даже крайне неблагоприятных для юной психики условиях. Похоже, что мировоззренческий код, объясняющий мотивацию многих нестандартных поступков князя, следует искать в отношениях его родителей, вернее, в глубинных противоречиях между ними. Его мать Рогнеда в юности была безжалостно и цинично изнасилована его отцом за отказ выйти за него замуж и за то, что назвала его «робичичем», то есть сыном рабыни (Владимир был сыном князя Святослава и Малуши – девочки, оставленной княгиней Ольгой в живых после расправы над коростянским мятежным князем Малом). Мрачную картину психического зверства довершил тот факт, что надругался завоеватель над своей будущей женой на глазах у ее родителей, убитых после этого с жестокостью средневекового язычника. Ярослав не мог не знать этого эпизода из жизни своих родителей, а сопровождавшее всю последующую жизнь матери сосредоточенное и удручающее спокойствие, казалось, являлось отпечатком неутолимой жажды мщения. И в более поздних отношениях родителей не было и тени романтики. Матери отводилась роль дикой плененной кошки, которую впускают в дом только для того, чтобы, насладившись игрой с нею, снова отправить восвояси, в клетку. Отец казался ему похожим на льва, царя зверей, раздающего как блага, так и наказания в зависимости от своего переменчивого настроения. Скорее всего, Эдипов комплекс гигантской разрушительной силы сотрясал динамично развивающийся разум Ярослава, подобно тому как землетрясение проверяет землю на прочность. Но наряду с тайным желанием вступиться за мать маленькое сердце разрывал на части ужас перед гневом отца-чудовища, казавшегося всесильным. Следствием тяжелых, как кошмарные сны, ощущений опасности и бессилия пред ним маленького беззащитного ребенка стала приглушенность его собственного «я» и неуверенность в собственных силах. Из всего многочисленного потомства Владимира и Рогнеды Ярослав дольше всех находился при матери, и, надо полагать, женская акцентуация в нем присутствовала несоизмеримо больше, чем в братьях. Привязавшись к матери сильнее остальных, он вышел в мир более нежным и, возможно, мягкотелым. Причина этого кроется и в доставшейся ему от судьбы удручающей хромоте, из-за которой его долго не начинали обучать воинским премудростям. В то время когда трех-четырехлетние сверстники Ярослава объезжали лошадей и готовились к посвящению в воины, физически слабый мальчик все еще находился в исключительно женском окружении. Но по этой же причине он приобрел опыт общения с противоположным полом. Близость к матери и сестрам, их заботливость и опека научили его быть внимательным и чутким к окружающему миру, относиться к женщинам с терпимостью и пониманием; отсюда и его глубокая братская привязанность к сестре Предславе, которая впоследствии спасла князю жизнь. Он определенно не желал, да и не мог походить на отца, казавшегося слишком свирепым и не в меру разнузданным. Все, что он делал в будущем как мужчина, являлось борьбой между тайным желанием копировать отца и неприязнью к нему. Поиск собственного «я» протекал под давлением принципов кочевых завоевателей с доминирующим образом родителя и жаждой новых форм мужественности, к которым он никак не мог приобщиться самостоятельно.
Но так же явно проявлялась в натуре Ярослава и оборотная сторона: не в силах полагаться на физическую мощь, но нося в сердце острый шип передавшейся от матери жажды мести, он должен был делать ставку на гибкость ума и своей стратегии, на умение ждать своего часа. Женщины научили его недурному актерскому мастерству, позже он обратит его в животворящее искусство дипломатии. Как у многих физически слабых людей, испытавших насмешки в детском возрасте, у Ярослава появилось стремление расправляться с обидчиками любыми способами. Наряду с нежностью к женщинам он невольно развил в себе скрытую жестокость и тайную ненависть к сильным мужчинам, до которых ему было тяжело дотянуться. Поэтому злопамятность на долгие годы стала компенсацией мягкости его несколько женоподобной натуры.
Какие уроки через годы мог вынести из происшедшего Ярослав, появившийся на свет много позже этих событий? Как минимум – что отношения его матери и отца не только далеко не идеальны, но и противоестественны. Он узнал, что боль, рождающаяся в браке из-за черствости, толстокожести и похотливости мужчины, перерастает в ответную ненависть женщины. Запечатлевшийся в сознании образ несчастной, оскорбленной матери, изгнанный брат, небезынтересное совопоставление поведения отца до и после крещения привели его к новому пониманию действительности, и в том числе к переосмыслению роли семейно-родового фактора. Он понял, что отношения с женой следует строить по совсем иному принципу: истинная подруга должна оставаться не только обожаемой избранницей на ложе, но и верным союзником в серьезных делах. Кроме того, Ярослав наверняка уяснил, что далеко не всякую задачу можно решить прямым применением силы – порой гораздо правильнее будет использовать тайные рычаги влияния и скрытые механизмы борьбы.
Многоцветную палитру отношения Ярослава к отцу дополнило решение последнего после принятия христианства официально оставить всех прежних жен и жить по новым религиозным законам с единственной супругой – византийской царевной Анной. Надо сказать, это окончательно добило Рогнеду, которая с горькой обидой в сердце ушла в монастырь, где вскоре, всеми забытая, и умерла. Эти события произвели жуткое впечатление на Ярослава: до беспамятства любя мать и, кажется, считая родного отца ее косвенным убийцей, он в своих мысленных проекциях страстно желал избежать такой роли и не желал такой судьбы множеству разобщенных детей, рожденных Владимиру разными женщинами. Кажется, еще одной тайной страстью Ярослава стало неугасимое желание наказать отца, которому он, тем не менее, выказывал абсолютную покорность. Для осуществления своих замыслов княжичу еще следовало стать князем. Но крещение отца продемонстрировало и роль религии, усмиряющую и успокоительную для души мытаря. Не ускользнуло от Ярослава и то, что христианство благотворно отразилось на отношении его отца к семье и детям. Молодой Ярослав явственно почувствовал сдерживающую роль христианских канонов, которую он будет чрезвычайно активно использовать в непримиримой борьбе за нравственность.
Являясь одним из старших сыновей Владимира, Ярослав воспитывался как будущий правитель и государственный деятель. Свой первый управленческий опыт молодой князь получил в Ростове. Подтверждением удачного выполнения отцовского наказа управлять княжеством и, по всей видимости, свидетельством покладистости и покорности по отношению к родителю может рассматриваться решение великого князя доверить Ярославу, по смерти старшего сына Вышеслава, ключевой форпост державы – Новгород. Отсюда, из северного бастиона Киевской Руси, берет начало история отношений Ярослава с Ириной-Ингигерд. Но ей предшествовала цепь важных событий. Так, за год до смерти великого князя Владимира Ярослав все же взбунтовался против отца, прекратив отсьшать дань из Новгорода в столицу. Расчетливый и крайне осторожный князь остался верен себе: вступать в открытое сражение лишь при уверенности в перевесе сил и при благоприятных обстоятельствах.
Мир, окружавший в детские годы шведскую принцессу Ингигерд, будущую Ирину, во многом был схож с миром Ярослава: та же роскошь палат, те же многочисленные слуги и те же нескончаемые интриги, ощущение неусыпно следящих глаз, заставляющее быть всегда настороже и руководствоваться только расчетом. Как и молодость Ярослава, годы превращения маленькой девочки в напористую и отважную девушку стали временем последовательного обучения: надо было научиться умело играть свою роль, искусно нося маску подруги властителя. Ее определенно готовили стать женой воителя и государственного деятеля; это значит, что с детских лет в жизни Ингигерд присутствовало постоянное внушение. С молоком
