— Это почему?
— Да если я у тебя под боком жить буду, мне сразу все в три пояса кланяться начнут. Ни из кого слова лишнего не вытянешь. А наш брат корреспондент нос по ветру держать должен. Нет, не так… против ветра. По ветру много не учуешь. Кто что слышал, кто что знает. Все сплетни нужно собрать, выудить оттуда рациональное зерно и красиво это подать на страницах газеты или журнала. Скажем, боярин Хрюшкин или боярин Брюшкин ляпнул что-то не то про царя-батюшку али родное государство охаял, а мы его тут и пропечатаем в газете, заклеймим позором! Пусть попробует потом отвертеться!
— То, что надо! — восхитился царь. — Ах, какая замечательная вещь эта твоя газета!
— Но теперь-то ты видишь, царь, что мне просто необходимо жить отдельно? Иначе, считай, полная дисквалификация, а на это я пойти не могу.
— По рукам. Назначаю тебя царским сплетником! Но смотри, Лексеич, ежели через полгода ты мне пять тысяч тиражу
— Да ты дай мне сначала из тюряги выйти, а потом уже спрашивай, — возмутился Виталий.
Царь отрывисто рассмеялся:
— А а ты, Лексеич, боевой. Думаю, мы с тобой поладим.
Юноша криво улыбнулся в ответ разбитыми губами, попытался оторваться от стены и подняться, но вместо этого со стоном завалился на бок. Избитое тело отказалось слушаться.
— Неплохо над тобой стрельцы поработали, — озаботился Гордом.
— Может, лекаря иноземного позвать? — виновато вздохнул Федот.
— Еще чего! Лексеич у нас теперь ценный человек. Этим коновалам его жизнь доверять нельзя. Я нашим ведуньям больше верю. К травнице его на постой определим. Негоже бабе одной в пустом доме без защиты жить, а Лексеич — витязь знатный. И ей будет на кого, в случае чего, опереться, и подлечит, и за постой много не возьмет, — удовлетворенно хмыкнул рачительный Гордон, — Мужик в доме дорогого стоит.
— Э! Вы что, меня к старой карге подселить решили? — заволновался Виталий.
— А я тебя что, в ее постель пинками загоняю? — удивился царь. — И вообще, нечего привередничать. Стерпится-слюбится. Но ежели ты мне Янку Вдовицу обидеть посмеешь…
Перед лицом Виталий нарисовался державный кулак.
— Понял. Серьезные отношения с бабулькой только после свадьбы, — клятвенно заверил Виталий царя.
Очередной приступ слабости волной прокатился по его измученному телу, а потому он не заметил, как по лицу царя Гордона скользнула мимолетная улыбка. Юноша опять начал терять сознание. Рука царя легла на его лоб.
— Э, да у тебя, парень, жар. Так, быстро к лекарке его! — рявкнул Гордон. — И все отсюда вон. А ты куда? Нет, Прошка, ты останься. Дело одно есть. Придется тебе, писарь, малость пострадать за отечество…
Глава 3
Виталий мучили кошмары. В горячечном бреду он воевал с лешими, дрался с чертями. Черти почему- то были одеты в натовскую форму сил быстрого реагирования, словно сошли в его бред из американских боевиков. Только на головах у них почему-то сидели немецкие каски с рогами, на которые сверху еще нахлобучены тюбетейки. Он с ними бился не на жизнь, а на смерть. Иногда враги временно отступали, и Виталий начинал слышать около себя нежный девичий голосок, напевно шепчущий непонятные слова. В этот напев порой вторгались еще два голоса по грубее, и Виталий очень хотелось попросить эти голоса заткнуться, так как от девичьего напева ему становилось легче, но из пересохшего горла слышалось лишь тихое нечленораздельное сипение, и неизвестные продолжали назойливо бубнить, доводя обессиленного юношу до белого каления. Однако всему приходит конец.
Окончательно он очнулся оттого, что чьи-то тонкие пальчики нежно поглаживали его грудь в районе сердца. Вот пальцы скользнули выше, зачем-то отодвинули в сторону цепочку, на которой висел крестик, затем опять опустились вниз. Виталий осторожно приоткрыл глаза. На этот раз он лежал в просторной горнице под одеялом на пышной пуховой перине и на резной деревянной кровати. Рядом с ним на стуле сидела девушка в голубом сарафане, отделанном спереди яркой золотой тесьмой. Сарафан плотно облегал ее стройную талию, расширяясь затем в просторную юбку, и так выгодно подчеркивал грудь юной красавицы, что у новоиспеченного царского сплетника тут же заиграли гормоны. Что интересно, девушка, ласкавшая его тело, на предмет своих ласк почему-то не смотрела. Задумчивый взор ее устремлялся куда-то вдаль, и было ощущение, что она то ли к чему-то прислушивается, то ли что-то усиленно пытается понять, но это «что-то» постоянно от нее ускользает.
Пальцы девушки ненароком коснулись соска на его груди, и Виталию стало настолько невмоготу, что ноги начали мерзнуть. Царский сплетник поспешил взбрыкнуть ногами, поправляя одеяло, запустил под него руку и понял, что на нем ничего нет. Даже трусов. Он лежал абсолютно голый!
— О-у-у-у…
Девушка очнулась от своих дум.
— Пришел в себя, касатик, — удовлетворенно сказала она, — давно пора. А что это ты такой красный? Неужто опять жар? — Ее прохладная рука легла на лоб юноши, — Голова не кружится?
— Еще как, — томно простонал Виталий, — В присутствии такой красавицы у любого нормального мужика голова закружится.
Девушка звонко рассмеялась:
— О-о-о… вижу, на поправку пошел. Я за тебя рада.
— А я-то как рад, что у Янки Вдовицы такая симпатичная внучка, — Виталий положил руку на колено девушки и, увидев, как округлились ее глаза, поправился: — Кажется, не угадал, не внучки, а дочки.
Девушка деликатно стряхнула с себя руку ловеласа.
— А что, царь-батюшка тебя не предупреждал?
— Насчет чего?
— Насчет того, чтобы ты кое-кого не обидел?
— Уговор только Янки Вдовицы касался. А насчет ее дочки уговора не было. И потом, чтобы я обидел девушку?!! Да ни в жисть! Я к девушкам завсегда со всей душой. Они всегда мной довольны были.
Виталий повернулся на бок, попытался сграбастать красавицу в охапку и тут же довольно чувствительно получил по рукам. Не ограничившись этим, девица добавила ему до кучи еще и по лбу.
— Э! Жестокое обращение с больными — это уже уголовная статья? — возмутился Виталий, откинувшись обратно на подушки, — Больного лелеять, холить надо, всячески ублажать, все его прихоти выполнять. Я ведь тебе не хухры-мухры. Я теперь человек государственный. Царский сплетник! Вот царю- батюшке пожалуюсь…
— И он тебе еще скипетром добавит. А скипетр у него тяжё-о-олый.
— Понял. Не с того боку начал.
— Думаешь, если я к тебе другим боком повернусь, что-то изменится? — Глаза девушки смеялись.
— А ты попробуй… Хотя нет. Думаю, результат тот же будет. А-а-а… вспомнил. Как же это я… Прежде чем тащить девушку в постель, надо было сначала представиться. Давай знакомиться. Виталий Алексеевич Войко.
— Янка Вдовица. В народе еще кличут Янка Лекарка.
— Вот это облом! — расстроился Виталий. — А я думал, насчет бабульки обещание даю. Надул меня Гордон. Стоп! Он меня надул, и я его надую.
— Слушай, — вздохнула Янка, — вот смотрю я на тебя и не пойму: ты маньяк или тебе просто делать нечего?
Виталий понял, что перегнул палку, и тут же пошел на попятный:
— Делать нечего!
