шарик, подразнив, выпал на нужную цифру, и Гавр позвал официанта. Коньяк обжег, впитался в каждую клеточку желудка, перезагрузил слегка напряженное сознание. Гавр расставил аккуратно фишки, сложил их в идеальные столбики, потом отобрал несколько крупных и поставил на зеро. Прикрыл глаза и про себя помолился. Есть шанс — давно ноль не выпадал. Он старался все же просчитывать математическую логику игры, однако знал, что главное здесь — удача. Иногда его расчеты оказывались верными, и тут становилось непонятно, то ли это математика, то ли везение. Гавр гнал от себя такие мысли, боясь спугнуть капризных рулеточных богинь. И не богов, а именно богинь: вульгарно красивых, похожих на продажных девиц из дорогого публичного дома, на танцовщиц кабаре, французских куртизанок с торчащими угольными столбиками черными ресницами, красными напомаженными ртами, бледными лицами и нарумяненными щеками, капризных, своенравных, обидчивых и злопамятных, иногда прижимистых, а иногда до неприличия щедрых. Надо их умаслить, перестать делать эти подсчеты, положиться только на них. С другой стороны, а вдруг им это приятно?
— Зеро! — Голос крупье, как громкий звонок в дверь, выдернул мозг в реальность. Оказывается, Гавр все это время стоял с закрытыми глазами. Черт!!! Черт! Радости не было, только злость, досада на себя, скрежетали и сжимались зубы, ходили желваки — ну почему, почему он не поставил больше?! Уже сейчас можно было бы уйти домой. Интуиция подсказывала, говорила, кричала!!! Вот урод, настоящий урод. Немудрено, если сейчас он начнет проигрывать. Тревожный кокон сжимался. Он позвал официанта, попросил еще сто коньяка и жадно выпил. Не действуют правила! Можно делать все что угодно! Только удача — захочет придет, захочет — не придет. Надо постоять, подумать. Или не думать. Ставить, пока фартит? Гавр не заметил, как к рулетке подошел совсем молодой парень в простой зеленоватой майке с длинными рукавами и джинсах и встал рядом с ним. Стали делать ставки. Гавр обратил на парня внимание, когда увидел, что тот сразу заставил понемножку почти все поле дорогими фишками. И много на зеро. «Сколько же у него денег? И зачем он ставит на зеро, когда оно только что выпало?» — промелькнуло в голове. Однако и сам поставил немножечко. Мало ли что? И снова, снова выпал ноль! «Этого не может быть!!! Просто не может! Ну почему я опять так лоханулся? Теперь-то точно эта чертова ставка выпадет неизвестно когда». А парень чуть ли «ура» не закричал. Было видно, как он радуется и подгребает к себе выигрыш, улыбается, глаза горят и сам чуть ли не подпрыгивает. «Первый раз небось играет», — заключил Гавр. Обычно игроки ведут себя более сдержанно. Следующую ставку Гавр пропустил. Возбужденный юноша расставил дорогостоящие фишки на цвет и число. Снова радостно сгреб деньги.
— Круто! Супер вообще! — подмигнул он Гавру, поймав его взгляд. И протянул руку: — Иван.
Они познакомились.
— Новенький, что ли?
— Ага, первый раз играю. Супер, слушай, а?! Куда бы сейчас поставить? Выпить не хочешь? — Они заказали коньяку.
— Ну давай! Новичкам везет.
Гавр уже чувствовал, что голову ведет. Иван забил несколько полей. Гавр принципиально сделал другие ставки, но решил не мелочиться, поставил по-крупному. Иван радостно сгреб выигрыш. Он радовался реально, как ребенок. Гавр почти все проиграл.
— Не парься. Сейчас отобьем. Тут это можно сделать с полпинка.
Гавр пропустил ставку, а Иван выиграл снова. Создавалось впечатление, что он вообще не думает, куда ставить, швыряет фишки, будто с закрытыми глазами, не понимая куда. И выигрывает, выигрывает. Может, из-за того, что первый раз, а может, какая-то колоссальная интуиция, не замутненная его, Гавра, шорами, ритуалами, сомнениями. Может, так и надо относиться к игре. К ее богиням. Плевать на них? Пусть сами бегают за ним. В этот момент он увидел, как Иван ставит на зеро половину своих фишек.
— Ты уверен?
— Слушай, не заморачивайся, чего ты так паришься? Давай! Не дрейфь.
Иван взял его только на слабо. В другой раз он, может, и задумался бы, особенно если б не пил коньяк. Но задор мальчишки будоражил его. И то, что этот странный парень никогда не ошибался. Два раза Гавр уже лажанулся, поставив на зеро копейки, к тому же ноль давно не выпадал. А действительно, какого черта. Вот так! Надоело бояться. Он сгреб почти все фишки, оставив маленькую кучку, и поставил. Гавр был уверен, что выиграет! Его колбасило от радостного ожидания. И сосед тоже следил за шариком, переживал, — давай, давай, — говорил он крутящейся рулетке, как футболисту из дружественной команды, уверенно ведущему мяч к воротам. Шарик скакал долго, слишком долго, оказывался рядом с заветной цифрой, потом убегал от нее. Гавру стало тревожно. Шарик упал в соседнюю с нулем лунку. Крупье придвинул лопаткой все фишки к себе. Гавр ударил кулаком по бортику стола и, выплюнув матерное ругательство, косо посмотрел на Ивана. Тот, по ходу, вообще не расстроился.
— Да ладно, не переживай. Вот сейчас точно выпадет. Я прям чувствую.
— Да пошел ты! У меня уже почти ничего не осталось.
— Слушай, вот я сейчас поставлю, хочешь, половину выигрыша тебе одолжу, чтобы ты отбился? Ну точняк, сейчас выпадет. Задницей чувствую. — И он попросил у официанта еще два коньяка.
— На, выпей. Расслабься. Ты слишком трясешься. Легче надо к этому относиться.
Гавр пригубил из рюмки. Может, парень прав. Он сдрейфил на самых последних секундах, и шарик это почувствовал. Недотянул всего одного деления. Надо поставить, только свое.
— Свое поставлю. Давай. — Весь выпитый коньяк распространился по организму, и Гавр уже был по-настоящему пьян. Его даже немного пошатывало. Да и не ел он весь день. Голодный видит острее — всегда считал он.
— Вот, молодец. — Иван отсчитал половину оставшихся фишек, и они снова поставили на ноль.
Гавр остался без единой фишки. Он чуть не плакал.
— Слушай, ну прости. — Парень явно чувствовал себя неловко. — Но я-то ведь тоже проиграл. Давай, я сейчас все свое поставлю. И половину дам тебе взаймы, чтобы ты отыгрался. Будешь ставить куда хочешь. Не стану тебе ничего советовать.
— Делай, что хочешь. — Гавр допил залпом свой коньяк. И даже не смотрел на крутящуюся рулетку. Лишь когда услышал четыре буквы, громко и бесстрастно произнесенные крупье, подумал, что сойдет сейчас с ума.
— Ну что, будешь отыгрываться? Тут на четыре тысячи. — Иван, сияя, как смазанный маслом блин, подвинул к нему фишки.
Может, уйти? Ладно, хрен с ним, что все потерял, так уже и должен. А вдруг не повезет и дальше? Однако рука сама потянулась за аккуратной стопочкой.
— Слушай, откуда столько денег, если не секрет?
— Да папаша на день рождения подарил, прям специально поиграть. Совершеннолетие отметить! А я здесь еще кучу выиграл, ты ж видел.
— А, ну да. — Гавр аккуратно распределил фишки по полю. Немного выиграл.
— Ну вот, крути! — бодрил его сосед.
Гавр играл очень осторожно и униженно просил про себя у богинь прощения. После небольшого проигрыша и трех скромных выигрышей они решили отметить, что дела вновь налаживаются. Гавр хотел отказаться, но хмель отключил силу воли, и он подумал: ничего страшного. Ноги уже стояли неуверенно, голова соображала плохо. Он бы лег сейчас и заснул, но надо было отбить деньги. Он ставил и ставил. Уже в расплывающемся сознании распределил значительную часть суммы по полю и… все проиграл. Крупье сгреб его фишки, Гавр стоял, держась за бортик столика, и шатался, повесив голову.
— Давай я тебя до дома довезу. Меня папашин водитель на улице ждет. А потом разберемся с бабками. Фигня все это. Покажешь дорогу? — Гавр мотнул головой и с Ваниной помощью вышел на улицу. Над Москвой вставал рассвет. Перед выходом с бульвара стояла красная спортивная «БМВ». — Права еще не успел получить. Но как только, прокатимся с ветерком!
Они довезли его до дома, и Иван проводил Гавра до квартиры. А на следующее утро пришли двое мужчин, простеньких таких, тоже в джинсах и фуфайках, не таких уж и амбалов, и сделали ему первое предупреждение. Вид у них был вполне безобидный, но говорил один из них столь убедительно, что у Гавра похолодело внутри, как от шоковой заморозки овощей, и в горле застрял большой замороженный баклажан. Он должен вернуть сыну очень важного человека — тебе понятно? — переспросили они его — очень важного и очень серьезного человека всего-навсего десять тысяч долларов. Сделать это нужно в течение
