(выражение теоретика и практика футуризма итальянца Маринетти). Торжествуют не эмоции, а точный расчет.
Иной принцип определял победы во времена рукопашных схваток, где решающее значение имели сила духа, вера в успех, эмоциональный подъем.
Может показаться, что по этой причине массовые психозы остались в далеком прошлом. Ведь тогда эмоции — и положительные, и отрицательные — выплескивались особенно бурно, заражая массы. В наше время личность вынуждена подчиняться требованиям начальства и составлять единое целое с техническими системами. Коллективное бессознательное, вроде бы, подавляется.
Нет, и в наши времена личность находится под гипнотическим воздействием чужой воли. Внушение осуществляется разными способами, в том числе и убеждением, логическими аргументами. Чем примитивней доводы, тем больше людей соглашаются с ними.
Идея, овладевающая массами, отличается простотой и доходчивостью. Чаще всего правда очень непроста и доступна немногим, которых (посмертно) называют пророками.
Существует и коллективное сознание. На него воздействуют не только эмоциями, но и мыслями, а также дополнительными стимулами, подчас очень далекими от вдохновляющей идеи. Как показывает опыт крестовых походов (и любых долговременных предприятий), неразумно полагаться только на первоначальный порыв. Требуется согласованность, обдуманность действий.
В общем, проще всего понять толпу, сообщество, народ, если в качестве аналогии, модели представить отдельного человека — не слишком умного, эмоционального, в меру расчетливого, но порой вспыльчивого; способного и на самоотверженный подвиг и на злодейство, преступление.
Есть немалая доля истины в мнении социопсихологов, сопоставляющих толпу или общественный организм с первобытным человеком. Ведь наше подсознание складывалось миллионолетиями и закрепилось в нынешнем виде приблизительно 30 тысячелетий назад, когда сформировался физически и духовно человек современного облика — кроманьонец.
Спору нет, крестовые походы имели очевидную цель — Палестину, Иерусалим, Гроб Господень, торжество христианства. Но все это лишь символы, внешний повод, первоначальный импульс. Как великое социальное явление это движение основано на глубинном духовном единстве людей, на коллективном подсознании.
Крест и полумесяц
Продолжим поучительную — для нашей темы — историю крестовых походов. Они наглядно демонстрируют периодичность психических эпидемий.
Весть об освобождении Иерусалима была воспринята в Европе как подтверждение самых возвышенных надежд и чаяний, как исполнение воли Божьей. О подвигах крестоносцев слагали легенды и песни. Мучения, поражения, жертвы — все теперь представлялось в новом свете.
Многие из тех, кто не смог или не решился участвовать в первом походе, ощутили свою ущербность. Рыцари, совершавшие подвиги в схватках с неверными, служили для них примером и укором. Первый великий успех (явно преувеличенный молвой) вселял уверенность в будущих победах.
В 1101 году на Восток направилась новая волна крестоносцев. Общая численность их приближалась к полумиллиону. Первую армию составили ломбардские пилигримы. Шли разрозненные вооруженные отряды под предводительством знатных рыцарей или стихийно образовавшиеся группы. Общего руководства и дисциплины у них не было. Уже после первой недели пути многие растеряли пыл христианского энтузиазма. Они занимались грабежами, разбоем, насилиями.
Византийский император, как мы уже говорили, опасался крестоносцев не меньше, чем мусульман. Он сделал все возможное, чтобы европейские пришельцы поскорее покинули его владения и начали демонстрировать свою доблесть на поле брани. Тем более, что прокормить такую орду было чрезвычайно трудно. Ему удалось направить их на юг.
Через неделю пути, попав на засушливые территории, крестоносцы испытали тяжелые лишения. Турки уклонялись от решительного сражения, предпочитая уничтожать отдельные отряды врагов и отставших больных и раненых. Христиан становилось все меньше, а мусульмане стягивали вокруг них все более значительные силы.
Предводители крестоносцев собрали совет, где постановили разгромить противника. Воодушевляя воинов, епископ Миланский прошел по отрядам с благословением. Он держал иссохшую руку святого Амвросия — залог победы. Граф Тулузский вдохновлял христиан, потрясая наконечником копья, найденным в Антиохии и почитаемым как священная реликвия.
Духовный подъем, подогреваемый воинственными криками и пением гимнов, уже наполовину обеспечивал успех крестоносцам. Однако одного воодушевления оказалось мало. Каждый отряд действовал сам по себе. Пока один сражался с превосходящими силами противника, другой только разворачивался в боевом строю, третий совершал молебен, четвертый выбирал выгодную позицию... Турки были осмотрительней и организованней. Они поочередно разбивали и обращали в бегство отряды христиан.
После первого дня крестоносцы с большими потерями отступили в свой лагерь. Граф Тулузский, сражавшийся храбро, но, в конце концов, едва отбившийся от врагов, решил больше не искушать судьбу и рано утром с группой своих людей покинул лагерь.
«Весть об этом бегстве, — писал Г. Мишо, — привела в смятение христианскую армию; князья, знатные владетели и рыцари обратились в бегство в свою очередь, оставив на произвол неприятеля весь обоз и растерявшиеся толпы пилигримов. Когда наступил день, то лагерь христианский представлял истинно жалкое зрелище: женщины и девушки, предоставленные ярости турок, оглашали воздух рыданиями и стонами. Изменники-воины, покинувшие беззащитную толпу, искупили свое преступление, все почти погибнув от меча мусульманского. Верхом на быстрых конях неприятель преследовал беглецов, и ни глубина пещер, ни густая чаща лесов не могли спасти их от смерти. Золото, серебро, драгоценные камни, шелковые ткани, пурпуровые, подбитые горностаем и куницей мантии, все драгоценности, оставленные пилигримами, достались победителям- мусульманам. Сто шестьдесят тысяч крестоносцев погибли в долинах и горах Каппадокии. Множество женщин было уведено в неволю».
Организм толпы легко поддается внушению, переходя из одной крайности в другую по самым ничтожным поводам. Решимость и энтузиазм крестоносцев спустя лишь сутки сменились растерянностью, паникой, трусостью. Они даже не подумали, что беспорядочное бегство обрекает их почти всех на неминуемую гибель. Здравый рассудок был подавлен эмоциями.
Вторую армию крестоносцев разбили еще быстрей. В ней насчитывалось всего 15 тысяч воинов; преобладали монахи, женщины и дети. Во главе стоял граф Неверский. Они надеялись соединиться с ломбардцами, но пока продвигались на юг, те уже были разгромлены. После мучительного перехода по пустынным землям, они не смогли оказать сопротивления туркам и были либо убиты, либо уведены в рабство.
Судьба третьей армии тоже была плачевной. Она насчитывала не менее 160 тысяч человек. Поход их поначалу проходил нелегко, но с определенным успехом: они захватили и разграбили два турецких города. И вновь погубило их, прежде всего, отсутствие организованности и единства действий.
Надо иметь в виду, что и мусульман вдохновлял религиозный энтузиазм. Они свято верили в Аллаха и пророка его Мухаммеда. В этом отношении они вряд ли сильно уступали христианам. Зато, в отличие от последних, сражались на своей территории, сумели учесть опыт первых своих поражений и действовали продуманно. Сочетание бурных эмоций и холодного рассудка является необходимым слагаемым успеха в трудном предприятии, крупном общественном движении. Одними молитвами и упованиями на милость Божью не выиграешь серьезного сражения, не говоря уж о захвате целой страны.
Второй крестовый поход во многом был похож на Первый. Словно это однотипные психические эпидемии, имеющие схожие исходные условия, движущие силы, симптомы, ход болезни.
Прошло без малого полвека после освобождения Гроба Господня и создания христианского королевства Иерусалимского. Мусульмане не желали мириться с потерей обширных земель и многих городов. Они не оставляли крестоносцев в покое.
Феодальная Европа в ту пору страдала от междоусобиц. Особенно жестокие гражданские войны сотрясали Англию и Германию. Во Франции король Людовик VII наказал графа Шампанского за непокорность и разорил его земли, погубив немало своих единоверцев-христиан. А папская власть ослабевала. Объективно говоря, возникла необходимость в идее, объединяющей христиан.
