препятствия, находили дорогу в лабиринте и даже пробегали по полу, через который был пропущен электрический ток, — только бы получить возможность нажать на рычаг и начать раздражение мозга».
Подобное чувство «искусственного» (техногенного) удовольствия различно по силе, в зависимости от того, какой из центров раздражается. Наибольший эффект наблюдался при воздействии на задние отделы гипоталамуса, играющего важную роль в регуляции самых разных функций организма.
Таков пример простейшей, скажем так, электронной наркомании. Подобным образом можно вызвать спонтанную агрессивность животного, а также пассивность и сонливость. Сходные эффекты вызывают и химические наркотики.
Наблюдаются и более удивительные явления. Так, у собак вырабатываются реакции, очень напоминающие проявления мазохизма! Вот свидетельство X. Дельгадо: «Сильный удар электрическим током пугает собаку и подавляет у нее секрецию слюны. Однако если то же самое «болезненное» раздражение сопровождается на протяжении нескольких дней предоставлением пищи, то животное принимает удар, весело виляя хвостом и выделяя слюну в предвкушении пищевой награды. Некоторые из этих собак были обучены самостоятельно нажимать на рычаг, включавший электрический ток, после чего им давали пищу».
Такова сила предвкушения. Ради получения удовольствия животное легко, а то и с каким-то извращенным наслаждением (виляние хвостом, слюноотделение) переносит сильные неприятные ощущения. Этому сравнительно нетрудно научить (или, по-видимому, научиться). Напрашиваются аналогии с некоторыми аспектами патологического — порой ставшего привычным — поведения людей.
В состоянии опьянения высшие животные мало чем отличаются от человека: у них замедляются или становятся неадекватными реакции, нарушается координация движений, повышенная возбудимость сменяется сонливостью или полным отключением сознания. Если есть возможность и дальше принимать наркотический препарат, то в одних случаях животное или человек отказывается от повторения эксперимента, а в других — превращается в наркомана.
Многое зависит от того, насколько опьянение (будем так обобщенно называть наркотическое состояние) связано с тем или иным центром удовольствия. В наиболее тяжелых случаях происходит воздействие на гипоталамус, и от такой зависимости избавить бывает особенно трудно (или невозможно).
Важно подчеркнуть: имеются возможности так скорректировать условные рефлексы животных, чтобы они в предвкушении желанной награды терпели, а то и сами наносили себе болезненные удары. И с людьми, конечно же, сходные манипуляции вовсе не исключены.
Представьте себе, что вам демонстрируют собаку (или смышленую обезьяну), которая по собственной инициативе подходит к рычагу и нажимает на него, после чего получает сильный электрический удар. А она радостно виляет хвостом и сглатывает слюну. Вы с полным основанием заключите, что животное утратило способность адекватно реагировать на боль, то есть пребывает не просто в измененном, но в извращенном состоянии сознания.
Значит, переход в ИСС может происходить и при выработке соответствующего рефлекса. В естественных условиях тоже возможны подобные ситуации. При сильном возбуждении, вызванном действием гормонов, во время гона самцы лосей, антилоп или оленей вступают в яростные схватки, иногда со смертельным исходом. Это тоже следствие ИСС.
Кстати, в такое время лоси стараются полакомиться красными мухоморами, обладающими наркотическими (возбуждающими, галлюциногенными) свойствами; могут съесть даже лесную подстилку, перегной, в котором находится мицелий гриба. После этого животное делается особенно агрессивным (такое случается и с людьми).
Природа позаботилась о том, чтобы подобное состояние приносило животным определенную пользу. Скажем, в случае с лосями и оленями активизируется половой отбор.
Впрочем, применение естественных наркотических препаратов у животных весьма ограничено, чего нельзя сказать о другом способе перехода в ИСС.
Кто не видел кадры с мирно пасущимися антилопами или зебрами. Внезапно на одно из животных бросаются хищники. Тотчас все стадо мчится в панике прочь. Зебры не видели хищников, не чуяли опасности. Они паслись спокойно и безмятежно, и вдруг — взрыв эмоций, стресс, бегство. Срабатывает рефлекс, который можно называть подражательным, стадным или проявлением коллективного бессознательного.
Казалось бы, испуганным животным целесообразно разбежаться врассыпную. Но они чаще всего спасаются бегством сообща. Это происходит инстинктивно. У них «стадный инстинкт» закрепляется в детстве, когда детеныш вынужден держаться вблизи матери или следовать за ней. Такой рефлекс называется
В панически бегущем стаде срабатывает тот же инстинкт. Опасность словно возвращает их к детскому переживанию испуга, когда надо искать спасение у матери, рядом с ней. Паника охватывает животных, которым в данный момент не угрожала никакая опасность. Многие из них не видят, не слышат ничего такого, что заставило бы их убежать. Они словно отрешаются от собственных чувств, становясь частичкой сообщества, управляемого единым инстинктом.
Наглядно это проявляется у рыб, которые движутся плотной массой и вдруг резко и одновременно меняют направление, словно по какой-то команде. Так происходило много раз. Еще более внушительный пример — гигантские стаи саранчи. Они перемещаются в одном направлении, словно организованное сообщество. В поисках кормаим было бы целесообразно рассредоточиться. Однако они повинуются, судя по всему, «стадному инстинкту»...
С саранчой при этом вообще происходят удивительные превращения. Под влиянием сообщества она может переходить не то чтобы в ИСС, а в поистине измененное состояние всего организма, испытывая своеобразное перерождение, которое можно наблюдать воочию.
То, что мы условно называем «стадным инстинктом», может при более внимательном анализе оказаться комплексом условных и безусловных рефлексов. Не исключено, что здесь проявляется нечто соответствующее «коллективной рефлексологии» В. М. Бехтерева (о ней еще пойдет речь).
Психологи давно обратили внимание на то, что состояние сознания у человека, находящегося в толпе, порой значительно изменяется, когда в массе пробуждаются сильные эмоции: воодушевление, восторг, скорбь, негодование, паника или смех, который тоже бывает заразительным.
Все это не просто механическое подражание. Возникает соответствующее настроение, изменяющее состояние сознания. Оно является наведенным, можно даже сказать, вынужденным, хотя сам человек не всегда это способен заметить, в особенности если он находится в хохочущей толпе.
О стадном инстинкте впервые упомянул немецкий ученый В. Троттер около ста лет назад. По его мнению, этот инстинкт относится к разряду первичных, основополагающих и дальнейшему разложению на отдельные составляющие не подлежит. 3. Фрейд постарался и в этом случае усмотреть первичность полового влечения.
«У ребенка, — отмечал он, — долгое время и незаметно никакого стадного инстинкта или массового чувства. Таковое образуется вначале в детской, где много детей...» При чем и в этом случае, по его мысли, ведущее место занимает чувство ревности, соперничества, которое приходится подавлять, вытесняя эту враждебную к окружающим установку чувством общности, отождествлением себя с другими.
Другой его пример: толпа восторженных поклонниц, осаждающая любимого артиста. Вместо взаимной ревности, вражды и соперничества, «они действуют как единая масса, ...они смогли отождествлять себя друг с другом из одинаковой любви к одному и тому же объекту». Однако толпа может быть столь же единодушной и в ненависти (суд Линча, самосуд), а также в горести или веселье.
Вспомним о древнегреческих мистериях и оргиях в честь бога Диониса, покровителя виноградарства и виноделия. «В шествии Диониса, — по словам А. Ф. Лосева, — носившем экстатический характер, участвовали вакханки, сатиры, менады... Опоясанные змеями, они все сокрушали на своем пути, охваченные священным безумием. С воплями «Вакх», «Эвое» они славили Диониса-Бромия («бурного»,
