нелегко далось такое решение.
– А зачем было вмешиваться? Мог бы получиться ценный эксперимент. Дело «Альфы» – наблюдать и приобретать знания, так ведь?
– Иногда. Мне бы, к примеру, хотелось узнать, что такое стряслось с ними сегодня.
Джонс пожимает плечами.
– Ты им что-то сказал.
– Пожелал всего наилучшего.
– Врешь.
– Твоя запись разве без звука?
– Джонс, – смеется Блейк, – снаружи звук не записывается.
– Вот и хорошо.
– Раньше ты так не наглел. Что-то переменилось, и я хочу знать что. В тебе дело или в ней?
– В ком?
– Да ладно тебе.
– Я серьезно. Понятия не имею, о ком ты.
Блейк, поджав губы, выставляет в окошко локоть и голову.
– Скажу тебе одну вещь про Еву: у нее сердца нет. В день, когда всем раздавали совесть, она явно прогуливала. Здесь ей не место. Самая подходящая для нее работ а – делать смертельные инъекции в тюрьме Сан-Квентин. Может, тебе уже кое-что приоткрылось, но ты еще и половины не знаешь. Она не чувствует так, как ты или я. Знает, что должна, но не чувствует. Ты слушай меня – а то возомнишь, что понял ее как нельзя лучше, и вдруг обнаружишь, что ты для нее только большая кукла на ниточках.
– Не знал, что ты такой знаток человеческих душ. Может, я прилягу, и мы поговорим о моей матери?
– Я не удивляюсь, что ты на нее запал. Трахается она офигительно. Как будто никогда этого раньше не делала. Ты бы точно купился. – Тонированное стекло поднимается. – Словом, не хлопай ушами.
– Давай-ка все проясним, – говорит Пенни. Они моют посуду на кухне пригородного дома своих родителей. Часы в виде кошки над головой Пенни отсчитывают секунды хвостом-маятником, водя глазами туда-сюда. – Этот Блейк считает, что ты работаешь в паре с Евой.
– Думаю, да.
– Разве вы в «Альфе» не все заодно?
– По идее, должны быть. Но тут политика. Когда Клаусман уйдет на покой, они, поди, передерутся за его место.
– А он собирается?
– Да вряд ли.
Пенни поправляет выбившиеся из хвоста пряди.
– Ладно, давай все сначала. Ты работаешь в «Альфе».
– Правильно.
– И потому можешь себе позволить вот такие костюмчики.
– Вообще-то я еще не расплатился с Евой за них.
– Прекрасно. Она делает тебе подарки, потому что ты ее прихвостень.
– Протеже.
– Это все равно.
– Ничей я не прихвостень.
– А в чем разница?
– Ну…
– Ты все время про нее говоришь, – с подозрением замечает Пенни. – Про эту Еву.
– Ну…
– Что ну?
– Она мне очень нравится, я разве не говорил?
– Нет. Мне казалось, ты ее ненавидишь.
– И это тоже. Сам не знаю. Запутался. Когда Блейк сказал, что был с ней… я заревновал.
– Надо же.
– Я не оправдываюсь, а просто говорю все как есть. Все-таки мы с ней провели ночь вместе.
– Это ты с ней провел ночь. Она вырубилась.
– Но до того между нами что-то было. И после того вечера в баре она стала… не такой уж плохой.
– Ничего себе рекомендация.
– И потом… не хочу говорить пошлости, но она такая горячая…
– Стивен!
– А ты-то! Втрескалась в того парня из спортзала, а сама даже не знала, как его звать.
– Нууу…
– Но ты права. То, что она говорит, вызывает одну только ненависть. Ничего другого просто не остается. Вот в чем проблема.
– Оставим пока в стороне твои непонятные чувства и то, что там было между Евой и Блейком. В целом «Альфа» единодушно пьет кровь из зефировского персонала, так?
– Так.
– И ты хочешь это остановить.
– Видела бы ты это! Сплошное зверство. И речь ведь не об одном «Зефире». Разработанные ими методы внедряются в тысячах фирм. И применяются, наверное, к миллионам служащих.
– А ты вместо того, чтобы взять и уйти, хочешь работать в подполье, как саботажник.
– Да.
– Хотя в «Альфе» настоящего авторитета у тебя нет, а в «Зефире» ты младший клерк.
– Ну… да.
– И если ты в качестве диверсии расскажешь «Зефиру», что у них происходит, «Альфа» просто разгонит всех, прикроет лавочку и начнет снова. Так?
– Так, – вздыхает Джонс.
– И среди тех, против кого направлена твоя подрывная деятельность, – женщина, которая тебе – цитирую – «очень нравится».
– Вот-вот.
– М-да, задачка.
– Я думал, ты поможешь ее решить.
– Извини, Стиви, нет у меня ответа.
– Тьфу ты черт!
– Может, лучше всего просто уйти?
– Тогда на мое место возьмут кого-то другого. Надо найти способ
– Ну, удачи тебе.
– Вам помочь? – слышится из гостиной.
– Нет, мам, не надо, – отвечает Джонс.
– Что из всего этого можно рассказать маме с папой?
– Скажем, что я купил себе пару новых костюмов.
Любая корпоративная реорганизация, как говорится в «Системе Омега», насчитывает три стадии. Первая – планирование. Администрация в состоянии эйфории подсчитывает, насколько крепче станет компания и сколько ответственности, по странному совпадению, прибавит новая структура каждому администратору. Эйфорию, впрочем, испытывает только администрация: всем остальным трудно понять, чем грядущая реорганизация отличается от предыдущей, со времени которой прошло всего девять месяцев.
Далее следует осуществление. Это что-то вроде игры в музыкальные стулья: кругом неразбериха, и
