Объявлю сегодня вечером, что хочу жениться на тебе. Но утаю, что мы уже женаты. Пусть у него будет время привыкнуть к этой мысли.
— О, Винсент, почему просто не сказать ему? Мы ведь уже женаты. А вдруг я беременна? Нельзя больше тянуть! Ты должен открыть правду, — настаивала Джейн.
Винсент уныло смотрел в лицо любимой.
— Ты его не знаешь. Он подвержен приступам безумной ярости... Если он обо всем узнает, то изобьет меня до полусмерти. Да что там, просто прикончит. В отличие от тебя я прекрасно его знаю. Поверь, Джейн, так лучше всего.
— Тебе не обязательно признаваться во всем с глазу на глаз, — упорствовала Джейн. — Позволь мне поехать с тобой. Вместе мы все выдержим.
Но Винсент, побледнев, отчаянно замотал головой.
— Хорошо, в таком случае ничего не говори. Мама нас защитит. Мы можем послать ему записку, в которой объясним, что поженились. Если он даже лишит тебя содержания, не беспокойся, мама нас примет. — Видя его сопротивление, она не отступала: — Не будет же он жить вечно, любимый. А после его смерти ты вступишь в наследство, и титул, и деньги перейдут к тебе.
Но Винсент был тверд, как скала:
— Нет. Достаточно скверно уже и то, что мы поженились тайно и сбегаем из дома, чтобы лишний раз увидеться, словно делаем что-то предосудительное. Ты же сама сказала, что, возможно, беременна. Мы должны дать знать всему миру, что поженились, даже если наш союз разозлит отца. Я должен все сделать сам, ведь я мужчина.
Он криво улыбнулся.
Какой мужчина откажется претерпеть опасность ради любимой женщины?
Только когда Винсент ушел, Джейн увидела, что он забыл хлыст. Намереваясь догнать его, она села на лошадь и направилась из леса к большой дороге. Настали сумерки, и она уже хотела выехать на открытое место, но услышала впереди громкие рассерженные голоса. Спрятавшись за кустами, она увидела Винсента и Бертрама. Сначала она не поняла, из-за чего спорят братья, но потом стало ясно, что Винсент сказал Бертраму о своей женитьбе.
— Ты спятил, если воображаешь, что отец позволит тебе опозорить наше имя и жениться на этом ничтожестве! — прорычал Бертрам.
— Джейн не ничтожество! — холодно отрезал Винсент. — И отец меня не остановит. Я намерен сделать ее своей женой.
— Клянусь Богом, я всегда знал, что ты глупец! Ты можешь жениться на самой знатной девушке, а кого выбрал? Если пожелаешь, можешь взять девицу на содержание, но жениться?
— Могу я тебе напомнить, что ты говоришь о женщине, которую я люблю? — ледяным тоном бросил Винсент.
— О, избавь меня от слюнявых сантиментов! — рявкнул Бертрам. — Ради всего святого, подумай о том, что делаешь! Ни состояния, ни знатности, ни связей... Ну... будь она хотя бы красавицей, отец мог бы закрыть глаза на то, что у нее нет денег и родословной, но хотя она довольно хорошенькая, успеха в обществе ей не видать. Вот я уж точно женюсь не на деревенской мышке! Будет она богатой аристократкой или нет, но уж я точно выберу женщину, красивее которой не найдется во всем Лондоне!
— Поздравляю, — протянул Винсент и, задетый нелестным описанием Джейн, добавил: — Твоя жена может быть королевой Лондона, а вот моя уж точно станет маркизой Ормсби.
Бертрам выругался и, спрыгнув с лошади, набросился на Винсента. Братья покатились по земле. Бертрам, ловкий, как кошка, ткнул брата лицом в грязь и оседлал, сжимая ладонями его голову. Потрясенная внезапностью и яростью нападения Бертрама, Джейн словно окаменела, но почти сразу очнулась и, дав волю гневу, вонзила каблуки в бока лошади. В этот момент Винсент издал сдавленный крик, за которым последовало внезапное зловещее молчание. Джейн инстинктивно дернула за поводья, остановив лошадь, и в ужасе увидела, как Бертрам стоит над неподвижным телом брата. Мгновение постояв в нерешительности, он отряхнул одежду, исподтишка огляделся, вскочил на лошадь и уехал. К счастью, он даже не подумал вглядеться в темнеющую чащу, где пряталась Джейн.
— Когда Бертрам уехал, — хрипло продолжал Ашер, — матушка подошла к Винсенту, но он был мертв. Бертрам сломал ему шею. Думаю, она почти обезумела от скорби и ужаса, хотя признается, что не помнит, о чем думала в тот момент. На ее глазах только что убили мужа. Но одно было ясно: никто не поверит, если она назовет имя убийцы. Поэтому мама сделала все, что могла: взяла кольцо Винсента и записала увиденное и услышанное в ту ночь. — Он грустно усмехнулся, не представляя, до чего в этот момент был похож на отца. — Она подозревала, что беременна, и, вероятно, если и думала о чем-то, то лишь о, том, как защитить нерожденное дитя. Она пишет, что когда-нибудь ее сын отомстит за отца. — На его лице промелькнуло выражение горькой радости. — С самого начала она знала, что будет мальчик. Ждала того дня, когда сможет сказать мне правду и я смогу занять принадлежащее мне по праву место. Но мама решила открыть мне правду, только когда я стану взрослым. Не желала, чтобы я стал пешкой в руках семейства Беверли. Она признается, что жила в постоянном страхе, что они узнают, кто я на самом деле, и Бертрам Ормсби явится к ним в дом и отнимет меня у нее. А за этим непременно последовало бы известие о моей безвременной кончине.
— Но она умерла, прежде чем успела рассказать... — выдавила миссис Мэнли.
— Да, — растерянно пробормотал Джон, — и спрятала доказательства в столе, где много лет спустя отец нашел их и использовал, чтобы шантажировать Ормсби.
— Не суди отца, Джон! — строго воскликнула миссис Мэнли, — Он вез доказательства в Лондон, и ты должен верить, что рано или поздно он сделал бы все, как полагается.
— Не помню точно, как узнала обо всем, но мы пробыли там всего несколько дней, когда, приехав в деревню, я услышала его имя и узнала о недавней гибели. Я осторожно расспросила о несчастном молодом человеке и вскоре получила достаточно сведений. Он очень давно уехал из родной деревни и был последним в семье. Корделлы были мелкопоместными дворянами, респектабельная семья, но без земель, состояния и поместья. Узнав все о молодом человеке и его семье, я написала нескольким друзьям и соседям, что Джейн после головокружительного романа неожиданно вышла замуж за флотского лейтенанта, а я намерена оставаться в Корнуолле, пока ее муж не вернется из моря. Позже я написала, что Джейн, к полному своему восторгу, обнаружила, что беременна, а еще позже — что она безвременно овдовела! Когда родился Ашер, только мы с Джейн знали, что он вполне доношенный, а не семимесячный младенец. Конечно, если бы кто-то додумался проверить даты или места или поискать доказательства того, что брак действительно был заключен, наш обман, несомненно, раскрылся бы. Но ни у кого не было причин сомневаться в нашей истории... и больше ноги нашей не было в Ист-Ридинге.
— Вы очень рисковали, — медленно выговорил Ашер.
— Что делать? Не могла же я допустить, чтобы на моей дочери стояло клеймо шлюхи, а внука называли бы ублюдком! — свирепо прошипела миссис Мэнли. — И мы никому не причинили зла!
Джулиана поспешно сжала пальцы мужа:
— Ашер, прости, она права...
Губы Ашера дрогнули.
— Знаете, я подозревал, что с этим браком что-то не так. И был почти уверен, что не родился в законном браке.
— Я так и думала, — кивнула бабушка. — Ты всегда был проницательным ребенком.
— Н-не могу осознать, — заикаясь пролепетал потрясенный Джон. — Так, значит, ты — маркиз Ормсби?! А Ормсби... прости, но я не могу думать о нем иначе, как о маркизе.
— Нам нужно время, чтобы привыкнуть к переменам, — вздохнул Ашер, не зная, как относиться к тому, что отныне это он — маркиз Ормсби. Он оглядел сад, уютную комнату, вспомнил о роскоши Ормсби- Плейс и понял, что чувствовала Джулиана, покидая Роузвейл.
— Но что теперь делать? — спросил Джон, прерывая течение мыслей Ашера. — Мы не только нашли доказательства того, что Ормсби убил брата... твоего отца, но и узнали, кто застрелил моего отца. Пусть у нас не было свидетелей убийства, но судя по этим документам, вина Ормсби неоспорима. — Джон взволнованно пригладил густые волосы. — А теперь получается, ты законный наследник титула и всего, что к нему прилагается.
