Южный Берег Крыма. Мидас
Получив интересные сведения о Терлецком из Приреченска, Катя тотчас проинформировала Скворцова и Коробову.
– Надо поспрашивать у детей и вожатых, – высказала она мысль. – Спонсор должен был появляться в лагерях, даже бандиты следят за развитием бизнеса. Вполне возможно, этот господин даже снизошел до общения с вожатыми или воспитанниками. Еще он наверняка беседовал с персоналом, но мы не станем рисковать, опрашивая их. Лидия Витальевна, вызывайте Таню, – распорядилась она, – а ты, Костя, пошли нашим друзьям ответное сообщение. Пусть еще покопаются в делах Смурова и поинтересуются судьбой детей, которых тот направо и налево предлагает в зарубежные семьи.
Костя приложил ладонь к воображаемому козырьку:
– Слушаюсь и повинуюсь.
Его оптимизм не вызвал воодушевления у Зориной:
– Пока мы не продвинулись ни на шаг, – констатировала она.
– Узнать насчет таинственного спонсора можно поручить Молчанову, – предложил Скворцов.
Катя замахала руками:
– Это означает его подставить, Костенька.
– Ты права. Лидия Витальевна, звоните Тане. Пусть деликатно поспрашивает у ребят, кто из взрослых интересовался их житьем-бытьем.
Коробова побежала исполнять просьбу Скворцова.
Вожатая Таня оказалась умницей. В течение дня она осторожно поговорила с завсегдатаями «Лагуны» и к вечеру принесла следующие сведения.
– К деткам часто наведывался Терлецкий, однако его все знают.
– Это не сюрприз, – промолвил Скворцов. – Что еще?
– Был и другой господин, – сказала студентка. – Высокий, черноволосый, узкоглазый. Знаком?
Все отрицательно покачали головами.
– Откуда тебе стало о нем известно? – поинтересовалась Зорина. – Надеюсь, ты была осторожна?
Таня улыбнулась:
– Мой отряд получил задание нарисовать портрет интересного и душевного, по их мнению, человека. Пара девчонок изобразила Терлецкого, который, приезжая, порой совал им деньги. Остальные – его, – она порылась в сумочке и извлекла листок бумаги. – Вот вам и портрет.
Катя взяла в руки рисунок:
– Кому-нибудь знаком этот человек?
Лидия Витальевна не оправдала ее надежд:
– Никогда его раньше не видела.
– А почему он запал в душу детям? – спросил Костя.
Таня развела руками:
– Они сказали: он разговаривал с ними так, как никто в жизни. Как именно – нам с вами не понять.
– Нет, кое-что понятно, – промолвила журналистка. – Наверняка он сам воспитанник детского дома.
– А вот это уже теплее, – обрадовался Скворцов. – Теперь можно садиться за компьютер и стучать нашим Юстасам от Алексов, прося оказать помощь в розыске данного господина. А его портретик я отправлю по факсу.
Приреченск
Получив новые данные от товарищей, Лариса обратилась к Прохорову:
– Петя…
– Да понял я все, – пробурчал молодой коллега, изображая недовольство, но на самом деле прекрасно понимая: найти узкоглазого предпринимателя, вкладывающего деньги в детские дома и некогда являвшегося воспитанником одного из них, большого труда не составит. Действительно, он порадовал отдел оперативностью уже через час.
– Если бы не пробки, я бы примчался раньше, – пояснил он, раскладывая на столе снимки. – Этот?
Киселев и Кулакова пристально посмотрели на фотографии. Сомнений ни у кого не осталось.
– Его узкие зенки и тонкие губы, – прокомментировал оперативник, – трудно с кем-либо перепутать. А кто это, Петюня?
– Руслан Башаев по кличке Монгол, – Прохоров постучал пальцем по физиономии преступника. – Вор и убийца, один из влиятельных криминальных авторитетов Котово, выходец из шестого детского дома в прошлом, а в недавнем настоящем – успешный предприниматель.
Лариса и Павел переглянулись:
– Почему в недавнем?
Петя усмехнулся:
– Жизнь людей такого уровня полна опасностей. Не мне вам объяснять, дорогие коллеги. Месяц назад в шикарной квартире Башаева на Ленинградской произошел пожар.
Кулакова ахнула и прикрыла рот ладонью.
– Как же мы сразу не догадались, кто это, – она повернулась к Киселеву. – Ладно, у меня память девичья, но ты-то, матерый волк!
Оперативник смутился:
– Теперь припоминаю. Все из-за того, что мы вместе с нашими дружками из прокуратуры поспешили закрыть дело.
– Все из-за того, – ехидно уточнил Прохоров, – что никому не хотелось расследовать убийство криминального лидера. Именно убийство, а не несчастный случай, помните?
Лариса развела руками:
– Труп не успел сгореть к нашему приезду. Потерпевший был убит ударом в сердце. Пожар был явно организован: очаг возгорания находился в середине гостиной. Кто-то заботливо полил Монгола бензином.
Киселев кашлянул:
– Вот именно.
– Одно задание мы выполнили, – Лариса села за стол и взяла папку, – а вот и второе. Я ведь тоже без дела не сидела. Смотрите, какую характеристику прислали мне наши коллеги на американцев, усыновлявших детей из шестого детдома. Читайте, мальчики, внимательнее. Кое-что спрятано между строк.
Павел и Петя ахнули.
– Скорее свяжись со Скворцовым! – крикнул Киселев подруге.
Южный берег Крыма
– Вот теперь в нашем деле наступает развязка, – Катя и Геннадий сидели в парке за раскидистой магнолией. Константин бродил неподалеку, в случае чего готовый подать знак.
– Что я должен делать?
Зорина положила руку ему на плечо:
– Гена, только вы способны заставить бандитов разговориться. Сегодня сюда прибудут наши товарищи, которые обеспечат вместе с нами вашу безопасность, однако полной гарантии вашей неуязвимости я дать не могу. Но мы должны поторопиться, промедление в этом деле подобно смерти.
Врач кивнул:
– Я согласен на все. Понимаете, если не получится вернуться к нормальной жизни и возвратить Виту, мне незачем продолжать дальнейшее существование.
Журналистке стало жаль этого случайно запутавшегося человека.
– Все должно получиться, – попыталась она его успокоить.
– Будем надеяться. Так что мне делать?
Катя наклонилась к нему и зашептала, давая указания.
– К операции необходимо приступить как можно скорее.
Верный своему решению отомстить, Аслан Мамедов еще раз попробовал позвонить
