Зайцеву и поговорить о возврате денег, однако тот продолжал изображать оскорбленную невинность, готовя «обидчику» сюрприз. Трое парней с диагнозом олигофрения уже собирались навестить Мамедова. Подкупленный мент Шевков должен был случайно стать свидетелем «избиения» подростков и надеть на горячих восточных мужчин наручники. Продуманный план сорвали ничего не подозревающие вожатые. Физрук Максим, получивший от воспитательницы приказ следить в оба за этими тремя, увидел, что они намереваются покинуть территорию лагеря.
– Эй, вы куда?
Зайцев не предупредил воспитанников о конфиденциальности. Впрочем, если бы даже между ними и состоялся такой разговор, дети, страдающие плохой памятью и слабоумием, тут же забыли бы о нем. Осклабившись, маленький щербатый Игорь прошепелявил:
– Идем к татарам.
– Зачем?
Подросток бесхитростно ответил:
– Действовать им на нервы.
Максим побледнел:
– Быстро назад!
Детдомовцы заартачились:
– Эй, нам шеф приказал!
Подобные отмазки студент слышал каждую минуту, поэтому, схватив щуплых мальчишек за шкирки, поволок их на спортплощадку, где начинались соревнования по волейболу.
Мамедов так и не узнал, что его ожидало. Скрипя зубами, татарин связался с подельниками.
– Сегодня ночью, – дал он сигнал к действию. Через десять минут, обсудив с собеседником план операции, мужчина подошел к зеркалу, с сожалением глядя на свое отражение.
– В конце концов, я давал им шанс, – печально проговорил он.
В полночь сторонники Мамедова, нейтрализовав охранников, обнесли «Лагуну» колючей проволокой и, облив бензином землю возле корпуса, подожгли. В планы нападавших не входило массовое убийство, поэтому они помогали спасаться женщинам и детям. Лагерь сгорел дотла, унеся жизнь только одного человека – директора Зайцева. Как и почему вдруг заклинил замок его шикарного кабинета, не удалось докопаться лучшим следователям, приехавшим из Киева. Дело о пожаре закрыли быстро. Во- первых, никто не хотел связываться с местными воинствующими жителями, во-вторых, персонал ненавидел Алексея Викторовича и радовался своему избавлению. Особенно ликовали детдомовцы. Они уже давно считали дни до отъезда.
– Мне надо с тобой поговорить, – Молчанов застал любовницу лежащей на широкой кровати в гостинице, где они поселились до назначенного возвращения в Приреченск. Вера, изначально не отличавшаяся приветливым нравом, совсем изменилась к нему. Вот и сейчас, услышав его фразу, девушка безразлично промолвила:
– Говори. Тебе нужны деньги?
– И еще какие!
Акулова приподнялась:
– Не поняла. Что ты имеешь в виду?
Врач усмехнулся:
– Напоминаю тебе, дорогая, что во времена нашей большой любви ты обещала мне кучу бабла и хорошую должность, – ласково сказал он. – Теперь я сомневаюсь в твоих словах.
Она снова расслабилась и легла на подушки:
– Почему же?
– Потому что, – пояснил он, – как я понимаю, твой и, соответственно, мой доход зависит от лагерей. Двух самых прибыльных уже нет. Как быть, дорогая?
Вера пожала плечами:
– Ты не так глуп, как я думала.
Лицо Молчанова побледнело:
– Выходит, я прав?
– На все сто.
Он тяжело опустился на стул. Пот градом катился с его лба.
– Что заставило тебя изменить решение?
Женщина улыбнулась:
– Я никакого решения не меняла.
– Как это понимать?
– Очень просто, – Акулова расхохоталась, показав розовый язык. – Я кинула тебя, развела, вот и все.
Сжав кулаки, мужчина бросился на бывшую любовницу с намерением вцепиться ей в горло. Грубый голос заставил его ослабить хватку:
– Эй, поосторожней!
Обернувшись, врач чуть не упал в обморок – перед ним стоял Максим Терлецкий, держа в руках пистолет.
– Отпусти ее, придурок.
Врач, попытавшись взять себя в руки, заморгал глазами:
– Ты умеешь вызывать призраков?
Бизнесмен расхохотался:
– Очень остроумно. Садитесь, Молчанов.
Геннадий послушно опустился в кресло.
– Вам удалось вернуться с того света? Расскажите, как. Вот будет шок для науки!
Максим Петрович снова осклабился:
– Я там не был.
Врач развел руками:
– Тогда, в вашем доме, вы действительно были трупом, я уверяю вас.
Предприниматель пожал плечами:
– Ах, тогда? Да, вы правы, вы действительно осматривали труп. Однако, смею вас огорчить, не мой.
– А чей же?
Тут фыркнула Акулова:
– Разве мало бездомных бродяг? А загримировать их так просто! Ты ведь никогда не видел Максима, поэтому твоя ошибка простительна.
Геннадий до сих пор не мог прийти в себя.
– Значит, вы не умирали. Ради чего тогда было представление?
Терлецкий повернулся к Вере:
– Дорогая, принеси нам выпить, у меня пересохло в горле.
Девушка недовольно взглянула на него:
– Ты намерен тянуть волынку? Почему бы сразу его не прикончить?
– Не подвезли еще твоего двойника, дорогая. Не может же его тело оказаться холоднее твоего.
Акулова согласилась:
– Ты прав.
Максим Петрович, взяв стул, уселся напротив врача.
– Я готов рассказать вам все, о чем вы хотели бы знать.
Вера расхохоталась:
– Перед смертью он имеет на это право. Так всегда поступают в дешевых детективах.
Предприниматель пожал плечами:
– А чем нам еще заняться? Я мог бы предложить групповой секс, но боюсь, ты не согласишься. Кстати, какой он как мужик?
– Кретин! – Вера потупилась и отвернулась.
