– Будет сделано.
В ожидании вкусного обеда я рассматривал подругу Борзовой. Если бы мне понадобилось ее описать, я бы затруднился это сделать. Девушка, вероятно, взяла за идеал сразу несколько светских львиц, начисто утратив собственную индивидуальность. Короче, Алина представляла собой некий гибрид из Собчак, Маши Распутиной и Оксаны Робски. Пожалуй, некоторые назвали бы ее красавицей, однако мой вкус противился такому определению. Кстати, Анна, обладая не меньшим капиталом, выглядела гораздо проще и милее.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – наконец она снизошла до вопроса.
– Об Анне Борзовой. Давно вы знакомы?
– Порядочно.
Официант уже спешил с подносом: какой-то умопомрачительно пахнувший суп. Я растерялся, когда он поставил тарелку и передо мной:
– Боюсь, у меня мало денег.
– Зато у моего папочки их слишком много.
Итак, второй раз за всю мою жизнь за меня платила женщина. Как галантный кавалер, я попробовал протестовать:
– Это не совсем удобно.
Она тут же парировала:
– Неудобно спать на потолке. Ешьте, а то остынет.
Такой вкуснятины мне никогда не приходилось есть.
– Божественно.
– А вы хотели отказаться!
Разумеется, разговаривать о делах за такой едой было просто кощунством. За первым блюдом последовало не менее вкусное второе, потом десерт, и тут моя спутница решила передохнуть:
– Так что вы хотели спросить об Анне?
– А что вы можете о ней рассказать?
Алина задумалась и поправила прическу. Соломенные волосы и так лежали идеально.
– Ничего плохого.
– Такого я от вас и не жду, – усмехнулся я.
– Чего же вы ждете?
– Обычного рассказа о своей подруге.
Никифорова пожала плечами:
– Обычная дочка богатых родителей. Чванлива и спесива, как и я. Любит красивые наряды и считает, что все в мире для нее. С простонародьем общается сквозь зубы. Что делать, так ее воспитал папаша. Мне, по крайней мере, родители постарались привить уважение ко всем.
– А я слышал, у нее появилась подруга из простонародья.
Глаза Алины чуть не вылезли из орбит, и только теперь я заметил, что они красивого небесно-голубого цвета. Густые наклеенные ресницы мешали мне увидеть это раньше.
– У нее? Шутите?
– Разве она не знакомила вас с некой Яной?
Гладкий белый лоб прорезала морщинка. Никифорова честно пыталась вспомнить, о какой Яне идет речь:
– Вы ничего не путаете?
– Нет. Девушки были очень похожи и собирались разыграть вашу светскую тусовку. Вы должны были угадать, где кто.
Она усмехнулась:
– Не бог весть какая шутка. А кто эта Яна?
– Воспитанница детского дома.
Моя собеседница скривилась:
– Борзова никогда не притащила бы ее к нам.
– Даже ради прикола?
– Даже ради прикола. А откуда у вас такие сведения?
– Сама Анна рассказала мне об этом.
Алина растерялась:
– Вы все больше и больше удивляете меня. И где же они познакомились?
– В кафе.
Никифорова махнула рукой:
– Вряд ли они пересеклись в одном и том же кафе.
– Они скрывались там от дождя.
Моя собеседница не сдавалась:
– Допустим, обе очутились там случайно. Понимаете, у таких, как мы, особый нюх на людей. Как в пословице: «Рыбак рыбака видит издалека». Если эта ваша Яна решила познакомиться с богатенькой девушкой, Анька отшила бы ее в один момент.
– Даже если они похожи, как близнецы?
– Тем более. – Никифорова глотнула коктейль. – Знаете, почему родители моей подруги не обзавелись вторым ребенком? Стоило им об этом заговорить, подруга устраивала такие истерики с обещанием покончить с собой, что они сдавались. Да ей претила мысль: вдруг в Приреченске появится еще одна такая девчонка!
– И как бы она, по-вашему, поступила, если бы увидела двойника?
– Если бы двойник грозил стать с ней вровень, то есть был бы того же круга, с Анькой бы случился удар. Моя подруга любила интриги и, думаю, сделала бы все, чтобы в нашей тусовке вторая Борзова не появилась.
– А если двойняшка бедна?
Алина хмыкнула:
– Тогда Анька не обратила бы на нее никакого внимания. В наш круг не так-то легко попасть, нужно обладать тем, чем обладаем мы и наши родаки. Моя подруга не привела бы к нам такую девочку даже шутки ради.
Я пристально посмотрел на нее:
– И тем не менее Анна привела ее домой, познакомила с родителями, а Тимур Васильевич настолько проникся к двойнику дочери, что стал ездить с ней по дорогим салонам и магазинам и покупать ей одежду и косметику.
Никифорова выпучила глаза:
– Вы серьезно?
– У меня есть не один свидетель. Впрочем, и сама Анна это не отрицает.
Алина сжала кулаки:
– Ничего не понимаю! Однако скажу: насколько я знаю Тимура Васильевича и слышу разговоры о нем своих родителей, он всегда поступал так, как ему выгодно. Позволю себе предположить: зачем-то Борзовым понадобилась эта замарашка из детдома, и они ввели ее в семью. Вот только ума не приложу зачем.
– А что говорила вам Аня? – полюбопытствовал я.
Она скривилась:
– Я еще раз повторяю: о какой-то Яне я услышала впервые от вас. Правда, меня до сих пор коробит, почему Анька вдруг резко оборвала связи с нашей компашкой.
– То есть поссорилась?
– Ну, ссориться она не дура, – рассудила Никифорова. – Просто перестала появляться на наших вечеринках.
– А я ее, кажется, понимаю. – Мне пришлось вступиться за знакомую. – В ее жизни столько всего произошло.
– Допивайте коктейль. – Моя спутница давала сигнал, что приятная беседа заканчивается. – Анька – светский человек до мозга костей. Где, как не с нами, можно отвлечься от дурных мыслей.
