– Знаете, – вежливо предложил он, – пусть мальчик придет завтра. Мы поговорим по душам, и если он и после этого не захочет продолжать обучение, я не буду его задерживать.
На том они и порешили. Отец уговорил парня в последний раз посетить секцию, тот выполнил его просьбу, а потом пошел и спрыгнул с девятого этажа.
– Может, были проблемы в семье? – предположил Владимир. – Знаешь, мы часто обвиняем учителей, а на самом деле не видим бревна в своем глазу.
– Папа его так не считал, – заметил Василий. – Он задал мне пару вопросов: как его сын очутился в том далеком районе? Их семья и не слышала об этой новостройке.
– Ему могли рассказать, – вставил Гоголев.
– Могли. Однако местные жители видели в это время группу подростков, которые вели мальчика буквально под руки. Когда я вызвал к себе воспитанников Красовского, все клялись: они занимались в секции. Тренер подтверждал их алиби. Ради интереса мы решили проверить, кто же дает ложные показания, и пришли к выводу: врет и сам Красовский, и его ученики тоже врут. Мы устроили очную ставку со свидетелями, и те без колебаний опознали подростков. Когда мы предъявили им обвинение в убийстве, они стали путаться в показаниях. Дескать, да, они давно планировали погулять в районе новостроек, отправились туда, поднялись на девятый этаж, и Слава (так звали погибшего), демонстрируя свою храбрость, встал на недостроенный балкон, поскользнулся и упал вниз.
Я спросил, почему они не заявили в милицию и не вызвали «Скорую». Экспертиза показала: мальчик был жив еще полтора часа! Кто знает, может, его и спасли бы. Местная жительница обнаружила Славу слишком поздно.
– И что же они ответили? – заинтересовался Владимир.
– Все очень просто. Они испугались и убежали, – усмехнулся следователь. – Оставили товарища умирать! Это мне не понравилось, и я решил потрясти тренера. Почему это он дал лживые показания? Ох, если бы ты знал, сколько материала нам удалось набрать на этого подонка! – Василий налил себе второй стакан чаю и предложил Владимиру сделать то же самое.
– Я добился ордера на обыск и нашел в квартире сладкой парочки любопытные диски, – Чмуров скривился. – Короче, мой друг, это была вовсе не секция! Супруги Красовские сколотили настоящую банду, членов которой они натаскивали, как служебных собак. Они и тренировались на животных – тренировались убивать. Ох, как хорошо, что тебе не придется видеть того, что увидели мы! Детский спортивный кружок прикрывал криминальную деятельность, это была маскировка.
– А что же они делали? – У Гоголева от всего услышанного отвисла челюсть.
– Разрабатывали дерзкие ограбления. Да так умело, что милиция не могла выйти на их след и не вышла бы, если бы не тот несчастный случай с мальчиком. Естественно, Красовский предстал перед судом. Половина мальчишек раскололась и поведала о злодеяниях. Единственное, о чем они умолчали, наверное, по совету адвокатов, – так это о Славике. Однако мало кто поверил, что это была роковая случайность. По всему выходило: тренер решил наказать непокорного. Но доказательств не было, и этого обвинения ему не предъявили. Женушке его чудом удалось отвертеться.
– Диане? А она тут при чем?
Василий щелкнул пальцами.
– Думаю, дамочка в большей степени причастна, чем ее супруг. Видишь ли, все парни, посещавшие секцию, жили в обеспеченных, благополучных семьях. За обучение их детей восточным единоборствам родители платили большие деньги, кроме того, на форму, на билеты и все прочее они тоже скидывались. Я это к тому, что подростки отнюдь не нищенствовали, бабки им не требовались. Но они требовались Диане и Тарасу. А чтобы ребята пошли на преступление, их хорошенько обрабатывали психологически, и делала это Диана.
– Почему ты так считаешь?
Василий усмехнулся:
– Если бы ты пообщался с Красовским, то сразу понял бы: он – тупой мужлан, годный лишь на то, чтобы заехать кому-то в морду. Гениальные планы таким индивидуумам не по плечу. Главный организатор – милейшая женщина! Она и муженька обработала, я в этом не сомневаюсь. Он взял все на себя, выставив ее невинной овечкой, получил шесть лет и сел. – Следователь почесал в затылке. – И вот что интересно. При обыске мы не нашли ни огромных денежных сумм, ни ценностей. Счета в банке у супругов тоже не было. А поскольку Дианочка вскоре после суда скрылась в неизвестном направлении, я думаю, она прихватила все с собой. Это и позволяло ей шикарно одеваться и отдыхать на дорогих курортах.
– Понятно. – Гоголев с интересом слушал собеседника. – Роман получится сногсшибательный! Мне бы еще побывать у нее в квартире… Видишь ли, я не умею выдумывать. Может быть, ты поедешь со мной?
– Это излишне. – Чмуров открыл шкафчик и швырнул Владимиру связку ключей. – Ступай сам. Красть там нечего. Так что записывай адрес…
Гоголев со скрытой радостью зафиксировал все нужные ему данные. Василий любезно объяснил ему, как найти нужную улицу и дом, и писатель поспешил покинуть помещение.
Глава 13
Дом он отыскал довольно быстро. Тем и хороши крохотные городишки, что в них все под рукой. Серый двухэтажный домик, даже в Черноморске давно бы определенный как подлежащий сносу, вряд ли привлек бы внимание обеспеченных людей. По всему видно, что здесь обитал рабочий класс. Ни одно окно не могло похвастаться стеклопакетами, лишь облупленные рамы, давно нуждавшиеся в покраске, мозолили глаза. Владимир поднялся на второй этаж и открыл дверь. Двухкомнатная квартира Красовских тоже не поражала богатством. Гоголев понял: супруги решили набрать побольше денег и унести ноги. Вот почему их не заботила нищая обстановка. На полу облупилась коричневая краска. На стенах осыпалась побелка. Люстра времен покорения Крыма обросла толстой паутиной и покрылась полуметровым слоем пыли. Полированные шкаф и стол потрескались. И лишь техника белой вороной выделялась на фоне этой «убитой» квартиры: плазменный телевизор и компьютер новой модели, заинтересовавшие его больше всего. На столе лежала синяя папка, тоже приковавшая его внимание. Дрожащими руками Гоголев открыл ее и замер от охватившей его радости. Это был еще один роман Дианы! В тот же миг раздался щелчок, и его ослепила вспышка фотоаппарата. Неизвестный визитер в черном костюме и черной маске спецназовца, проникший, вероятно, через дверь, легкомысленно оставленную Владимиром открытой, получил прекрасный кадр и, как ветер, вылетел из квартиры. Гоголев, бросив папку, рванул за ним, однако незнакомец, наверное, прекрасно знал местность. Выбежав из подъезда, писатель никого не увидел. Он выругался и, борясь с охватившим его страхом, снова поднялся в квартиру, сунул папку в специально принесенный для этого черный пакет, выгреб все из ящиков допотопного комода и включил компьютер, хотя внутри у него все вопило: «Не делай этого!» От волнения Владимир снова забыл запереть дверь, поэтому не избежал следующего снимка – неизвестный вернулся и вновь застал его врасплох. И снова незнакомцу удалось скрыться. Куда же он исчезал? Не испарялся же в воздухе? Писатель подумал – надо распрощаться с гостеприимной квартирой. Однако компьютер притягивал его, как магнит, и он, поборов страх, все же открыл все накопители и с сожалением убедился, что они пусты. Да, Диана явно не любила работать на компьютере. Странно, но за этим занятием его никто не потревожил. Вероятно, неизвестный визитер сделал все необходимые ему снимки. Да, но какой визитер? Кто он такой? Неужели тот, кто снимал Владимира еще на Тигровом мысу? Но зачем ему нужен Гоголев? Чего он хочет, чего добивается? Владимира передернуло при мысли, что за ним следят. Да, следят – на его месте настоящий профессионал давно уже почувствовал бы это. А он был так неосторожен! От этого неприятного открытия у Гоголева заныл висок.
До отделения милиции он шел, озираясь по сторонам, как вор. Шестое чувство подсказывало ему: непрошеный гость готовится к нападению. И поскорей бы! Хуже всего – пребывать в неизвестности.
Возвратив ключ следователю и пообещав прислать ему свою новую книгу с автографом, Гоголев сразу отправился на вокзал, купил билет и вернулся домой. Поезд пришел вечером, и, занятый своими мыслями, Владимир не стал звонить Лизе. Все его существо ждало решающего удара со стороны неизвестного преследователя. И этот миг наступил. Когда зазвонил телефон, Гоголев уже знал, кому он понадобился. И Владимир не ошибся.
– Я слушаю, – произнес он как можно тверже, преодолевая нахлынувший страх.
