уникальный признак
Для чего-то, что никому не нравится, боль делает для нас просто чертовски много хорошего.
Возвращение в моё прежнее «я» с резким переходом к интенсивным нагрузкам было адски болезненным.
Это.
Было.
Я издал вопль чистого адреналина и безумной радости, когда Боз рухнул поверх лежащего навзничь Морта.
— У-уф! — взвыл Морт. — Дрезден!
Рёв возбуждения вырвался из горла сэра Стюарта, и он сжал кулак в яростном удовлетворении, ненадолго вспыхнув в полном цвете.
— Так его, дай-ка ему под зад, мальчик!
Боз поднялся на корточки довольно ловко для человека его телосложения и остался так, низко и на четвереньках, словно животное, которое не видело никакой выгоды в том, чтобы научиться стоять прямо. Абсолютно никаких признаков дискомфорта не появилось на его лице, хотя я рассёк ему щеку ударом своего посоха, и кровь присоединилась к другим веществам, покрывающим его лицо.
Блин-тарарам. Мой посох точно не был зубочисткой. Он был тяжёлый, как три бейсбольных биты. Я также не был зубочисткой. Я не был уверен в своем весе в бейсбольных битах, но я мог смотреть сверху вниз на большое количество парней из НБА, и я уже не был худым ребёнком. Дело в том, что удар, нанесённый изо всех сил моих рук, плеч, бёдер и ног, должен был нокаутировать Боза или убить его наповал. Я целился ему в висок. Он отдёрнул голову так, что конец моего посоха ударил вместо этого по его левой скуле. Чёрт, я, возможно, сломал её.
Но вместо того, чтобы упасть от боли, он просто присел там, молчаливый, его неподвижные глаза глядели прямо сквозь меня, когда он не мигая смотрел на меня. Я начал собирать свою волю, пошатнулся и едва не упал плашмя. У меня уже ничего не осталось. Только та жгучая вспышка иррациональной уверенности, что привела меня к попытке проявиться, которая удержала меня на ногах, и всё — и я понял, с коротким ознобом, что я, возможно, не смогу помешать Бозу убить Морти.
— Боже милостивый, я сейчас об этом пожалею, — пробормотал я. — Мне ещё никогда-никогда в своей
— Общался с ним некоторое время, — задохнулся Морт. — В конце концов, это не так уж плохо.
— Вау. Что, правда?
— Нет. Неправда.
Я не сводил глаз с Боза, но сделал всё возможное, чтобы улыбнуться Морту. Он был подвешен и подвергался пыткам со стороны сумасшедших почти двадцать четыре часа, и его палач всё ещё пыталась закончить эту работу, но у него ещё хватало мужества, чтобы заниматься шутливой беседой. Кто-нибудь с таким характером перед лицом страха здорово смотрелся бы в моей книге.
Боз бросился на меня, как хищник — плавным, быстрым движением сразу всего тела, избавленный от каких-либо раздумий или колебаний. Он так и не поднялся на ноги. Он бросился вперёд, опираясь как на ноги, так и на руки, и его центр тяжести не поднимался выше, чем мои колени.
Я заехал ему ботинком по голове. Я буквально пнул его голову своим туристическим ботинком, и это было как удариться ногой о большой камень. Он просто не обратил внимания на пинок и врезался мне в колени. Боз был тяжеленный. Мы опрокинулись, я на свою задницу, а он на мои голени. Он попытался добраться по моему телу до моего горла. Я отказался позволить ему такие вольности, и передал это пожелание, ткнув концом посоха ему в шею.
Он шлёпнул ладонью по посоху одной лапой, и поймал его в железный захват. Я попытался откатиться в сторону. Он и второй рукой ухватился за оружие. Мы вырывали его и боролись за контроль над ним. Он был сильнее меня. Он был тяжелее меня. У меня рычаг был чуть больше, но не настолько, чтобы принести пользу.
Боз бросился вперёд, двигаясь на ногах, похожих на стволы деревьев, и я повалился навзничь. Всем своим весом он налёг на посох, которым придавил моё горло.
Временное тело или нет, оно ещё работало так же, как я привык. Если Боз раздавит мою трахею, тело умрет. Если это случится, я полагаю, я снова стану нематериальным, в то время как ложная плоть обратится в эктоплазму — подобно тому, как призраки и демоны возвращались в свой первоначальный облик, когда их временные тела были уничтожены. Но мы были уже довольно далеко от моей зоны комфорта, когда дело дошло до призрачной опасности.
Боз уступал давлению, и это было всё, что я мог сделать, чтобы помешать ему задушить меня моим же собственным посохом. Я не мог даже мечтать сбросить его. Он был тяжелее меня на семьдесят пять или восемьдесят фунтов, все они были твердой, вонючей массой, и он навалился на меня с безмолвной психопатической решительностью.
Но он не понял, где мы упали.
Я выпустил посох из правой руки, и он напряг плечи, спина его округлилась массивным горбом трапециевидных мышц. Я не мог удержать его одной рукой и почувствовал резкую боль от пытавшейся пробиться в пережатые Бозом артерии крови.
Правой рукой я схватил концы соединительных кабелей, всё ещё присоединенных к тяжёлой автомобильной батарее, которыми пытали Морти, и прижал оба оголённых конца к окровавленной стороне лица Боза.
Это был не очень точечный удар. Я держал оба зажима в одной руке и практически терял сознание от удушения, но это сработало. Зажимы касались друг друга и влажной кожи, летели искры. Боза перекосило и отдёрнуло от неожиданного источника боли, рефлекторное действие, неизбежное, это как отдёрнуть руку от ручки горячей кастрюли. Он переместил свой вес, и я надавил на него, мне пришлось прибавить каждую унцию мышц для усиления движения. Он, перевернувшись, скатился с меня, и я последовал за ним, отпустив посох и обмотав основную часть кабеля вокруг его шеи. Он заметался и попытался высвободиться, но я сместился за спину и сделал захват ногами вокруг его бёдер. Я схватил кабель обеими руками и потянул на себя изо всех сил.
Всё было кончено довольно быстро, хотя это и не соответствовало моим ощущениям в то время. Боз бился и изворачивался, но, как все мускулистые, он не был достаточно гибким, чтобы завести руки назад и достать меня за спиной, так что он не смог избавиться от меня. Он пытался вырваться, но я крепко держал его кабелем и захватом ногами. Он старался просунуть пальцы под соединительный кабель, но, хотя ему и удалось протолкнуть пару пальцев, затянул я очень крепко, и приложил достаточно силы, чтобы побороть его пальцы.
Неважно, насколько вы безумны; когда ваш мозг перестанет получать кислород, вы свалитесь. Боз не был исключением. Я продолжал душить его ещё десять секунд, чтобы убедиться, что он не прикинулся мёртвым, а потом дошёл до пятнадцати. Потом до двадцати. Кто-то рычал, изрыгая проклятия, и я не сразу понял, что это был я. Простые ощущения напряжения сил, первой победы, захлестнули меня, как наркотик, и оставался только
Я заскрежетал зубами. Я убивал мужчин и женщин и раньше, но никогда этого не делал, если у меня была альтернатива. Может быть, я боец, но я не убийца, когда у меня есть выбор. Я заставил себя отпустить кабели, и Боз плюхнулся на землю, совершенно обмякший, но живой. Мне приходилось откатить его ногой, отталкиваясь другой пяткой, но он, наконец, сдвинулся, и я с трудом выпрямился, тяжело дыша. Затем я повернулся к Морту и начал развязывать узлы.
Он смотрел на меня с настороженностью.
— Дрезден. То, что ты делаешь... будучи во плоти, как сейчас. Это неправильно.
