– Пятнадцатого октября, как вам известно, моя жена уехала в Севастополь. У нас там дом. Я не поехал ее провожать, отвез Лерку на вокзал мой шофер, усадил в поезд. Накануне мы поссорились – она ни с того ни с сего потребовала отдать ей фабрику, наговорила мне гадостей, потребовала развод… Я ударил ее в первый раз в жизни… в ответ на ее слова о том, что я… Неважно. Не сдержался, о чем сожалею. Больше я ее не видел… живой. – Он замолчал, уставившись в пустоту, которая медленно затягивалась белесой пеленой тумана. Федор тоже молчал. – Шестнадцатого я заехал на дачу за бумагами, которые оставил там неделю назад – мне там хорошо работается, лес, тишина. Бумаги лежали в прихожей, я взял их и уже собирался уйти, как вдруг, сам не знаю почему, открыл дверь в спальню. Было темно. Я включил свет и увидел жену… в постели, мертвую. С синими пятнами на шее…
Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что долго сидел в кресле у кровати. Сказать, что я испугался – значит ничего не сказать. Я был уверен, что мне никто не поверит. Все решат, что я застал ее там сразу после любовного свидания и… убил. Накануне я ее ударил. Спали мы раздельно, о чем вы уже знаете. У жены был любовник… или любовники.
– Вы знаете кого-нибудь из них?
Андрей молча полез во внутренний карман плаща, вытащил желтый конверт, протянул Федору. Тот принялся разглядывать фотографии.
– Откуда они у вас? Вы наняли детектива?
– Нет, их мне передала… жена этого любовника. Его зовут Вениамин Сырников, работает у меня юрисконсультом.
Федор вспомнил дневник Валерии Павловны, где она назвала Вениамина Скупым рыцарем, и спросил:
– Что он за человек?
– Мы росли по соседству, учились в одном классе. Обыкновенный мужик. Импозантен, нравится женщинам, не особенно счастлив в браке. Суховат, рачителен, из тех, кто бережет копейку. Признаться, я был удивлен выбором жены. Я думал, это… совсем другой человек.
– Речицкий?
– Да. Оказывается, не Речицкий. Возможно, это сплетни. Не знаю.
– Сырников мог убить ее?
– Не думаю. Вениамин осторожен и трусоват. Он вчера звонил, просил прощения. Скорее, это Речицкий. У него репутация скандалиста и хулигана. Хотя… вряд ли. Речицкий ударил бы ножом, не стал бы душить… тут нужно хладнокровие и присутствие духа, как мне представляется. Месть за измену как-то больше ассоциируется с оружием… если это было убийством из мести… если Речицкий знал о сопернике…
– А Отелло?
– Да… вы правы. Не знаю. Ничего не знаю. Я представил себе допросы, суд, свидетелей… и подумал, что… – Андрей беспомощно умолк.
– Где вы ее… похоронили?
– В лесу. Я действовал, как в трансе. Самое главное для меня тогда было убрать ее с глаз долой… спрятать. Я больше ни о чем не мог думать. Мысли пришли уже потом. Я думал о том, как поймать убийцу. Я говорил себе: он ждет, что ее обнаружат. Он станет беспокоиться, он выдаст себя чем-нибудь. До приезда жены оставалось три недели, за это время что-нибудь прояснится, думал я. Я поступил, как последний дурак, сам все запутал… я понимаю… По свежим следам его можно было найти… Наваждение какое-то…
– Я не понимаю, каким образом убийца туда попал. В это время дачи стоят пустые. Случайность? Или он следил за ней? Вы заехали за бумагами, а он что там делал? Кстати, дверь была открыта?
– Нет, заперта на ключ.
– То есть у него имелся ключ от вашей дачи?
– Получается, что имелся.
– Вместо того, чтобы позвать на помощь, вы тайком убрали ее… Да убийца и мечтать не мог о таком подарке!
– Федор… вы мне верите? – В голосе Андрея прозвучали просительные нотки. Вопрос дался ему с трудом.
– Андрей Николаевич, это самая нелепая история, какую мне пришлось услышать за всю мою жизнь, – ответил Федор. – Не знаю, верю ли я вам. Если и верю, то только потому, что это слишком абсурдно, чтобы быть ложью. А эта женщина?
– Совпадение. Нелепая случайность. Все посыпалось как лавина… Мой друг, врач, принял… ее за мою жену. И я подумал… то есть подумать как раз времени у меня и не было. Я вдруг представил себе, что это выход, что ее примут за мою жену… Мне тогда казалось, я сумею забыть все, как дурной сон. Это было как опьянение… эйфория, отсрочка смертного приговора… Уже по дороге домой я глубоко раскаялся в том, что сделал. Я понял, что увязаю еще глубже. Это подлость по отношению к ней, к ее семье, которая, возможно, ищет ее…
А дома стало и того хуже. Я не мог назвать ее именем жены, не мог заставить себя дотронуться до нее… Мне стало стыдно за то, что я ее обманываю, и без того обиженную и жалкую, это было как бы насилием над ней. А потом… не знаю, как… она стала мне… не чужой. Я понимаю, что все скоро закончится. Она совсем не похожа на мою жену. Внешне – да. Но манеры, характер, голос… Я, наверное, сошел с ума, когда подумал, что могу ввести кого-то в заблуждение и выдать ее за… Валерию. Я решил, что вы… поможете мне. Вы найдете убийцу Рамоны и той, другой девушки… Скорее всего, это один и тот же человек. У жены были деньги… я не знаю откуда. Она покупала золотые украшения, я нашел их случайно. Я уверен, что есть источник этих денег… Все взаимосвязано – деньги, убийство моей жены и девушек… Так мне кажется. Моя жена была человеком невзрослым, очень легкомысленным. Если вы мне не поможете, я не выпутаюсь. – Он замолчал. Федор тоже молчал.
– Я виделся с Рамоной накануне убийства, хотел узнать, что ей известно о любовнике моей жены. Она не сказала. А потом она позвонила ночью и попросила прийти. Я приехал через сорок минут после звонка, вы знаете, я рассказывал, но ее уже убили… И там меня увидела девушка рок-музыканта. Это какое-то наваждение, я словно хожу за ним по пятам… кажется, стоит протянуть руку, и я схвачу его. Не понимаю…
Федор испытующе взглянул на Андрея и отвел глаза. Ему пришла в голову та же мысль. Убийство жены, захваченной на месте преступления. Могло быть? Еще как могло.
Убийство Рамоны, которая что-то знала… Убийство Алисы, которая видела его на месте преступления рядом с трупом Рамоны… Мотивы Андрея как на ладони, а мотивы другого – неясны. А что, если не было другого? Федор снова искоса взглянул на Андрея.
Тот, глубоко засунув руки в карманы плаща, пристально всматривался в мокрые листья на дорожке. Лицо у него было осунувшимся и несчастным.
«А ведь все сходится, – размышлял Федор. – Мотив, возможности. А у того, неизвестного, какие мотивы? Ревность? Месть? Деньги? Не исключено, что убийства трех женщин не связаны, и убийц двое. Один – неизвестный, другой… – Он снова взглянул на Андрея. – Возможно, два разных дела, два разных мотива. Один мотив – старый, как мир, ревность. Другой – опасный бизнес с чертовыми «бородавками». Кто из двоих убил Валерию Павловну? Ромашку? Невесту рок-музыканта?
– Кем бы он ни был, – решил наконец Федор, – он убьет мнимую Валерию Павловну. Причем у мужа есть явный мотив – лже-Валерия должна умереть, как его жена, иначе ему не выпутаться из сложившейся ситуации. Был, – поправил он себя. – Был мотив. Раз ему, Федору, известно о смерти настоящей Валерии Павловны, смерть этой женщины теряет смысл для Андрея. А у подлинного убийцы свой мотив – он убьет самозванку, чтобы выпутаться из первого убийства. Она находится в смертельной опасности. Знать бы только, с какой стороны…
Глава 21
ТАКТИЧЕСКИЙ ХОД, ИЛИ ОПЯТЬ НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА
Молодой человек в черных кожаных штанах и кожаном пиджаке остановился в дверях ночного клуба «Белая сова». Лицо его пряталось за большими темными очками. В зале стоял полумрак, и в темных очках он мало что видел. Предупредительный официант проводил его к столику справа от сцены. Федор подумал, как хорошо иметь влиятельных знакомых – один звонок от кого надо, и пожалуйста! Столик у
