самой сцены, откуда просматривается весь зал и входная дверь.
– Коньяк! – бросил Федор, усаживаясь.
– Какой прикажете? – склонился к нему официант.
– «Хеннесси», сто пятьдесят, минералку, лимон, соленый миндаль.
Официант растворился в воздухе, а Федор принялся изучать обстановку. Народу было сравнительно немного, некоторые столики пустовали. Зеркальный шар висел неподвижно, звучала негромкая музыка, на сцене без энтузиазма танцевала девушка в черном купальном костюме.
Официант принес заказ. Федор цедил коньяк, не спуская глаз с двери. Причем смотрел поверх очков. На сцене появилась другая девушка, в золотом платье, и запела о любви. Она помогала себе бедрами. Зеркальный шар завертелся, по стенам и потолку побежали веселые блики. Народу прибавлялось.
– Здрасьте, Федор Андреевич, – раздалось вдруг у него над ухом. Он повернулся и увидел своего студента со второго курса Леню Лаптева. – Отдыхаете? Клевое местечко!
С Леней была странная на вид девушка – маленькая, круглая, с зелеными торчащими во все стороны короткими волосиками, наряженная в рейтузы и ботфорты. На шее у нее болтался большой черный бант, что делало ее похожей на котенка.
– Привет! – беззаботно отозвался Федор, чертыхаясь про себя. Пересекаться с учеником в подобном месте он считал непедагогичным. Кроме того, ему хотелось спросить, почему Леня сегодня пропустил семинарские занятия, но он решил проявить выдержку и такт. – Часто здесь бываешь?
– Висим иногда… когда есть бабки… – Леня пожал плечами. – Я вас никогда здесь раньше не видел.
– Я впервые. Говорят, интересное местечко.
– Да уж… самое прикольное в городе. Есть еще «Северная Пальмира», но там полный отстой. В смысле цен. И паспорт требуют.
– Паспорт? Зачем?
– Без паспорта не пускают… Террористов боятся.
Федор хмыкнул. С его точки зрения, таким заведениям никакие террористы не угрожают.
– Прошу, – сказал он, заметив, что девушка-котенок заскучала, и сделал приглашающий жест.
Молодые люди уселись. Подлетел давешний официант. Склонился низко, почти коснувшись локтем плеча Федора, улыбнулся, как родным.
– Мне текилу, – пропищала девушка.
– И мне, – Леня покосился на преподавателя.
– Два безалкогольных коктейля и шоколадку, – распорядился Федор.
– А я не буду, – начала было девушка, но Леня, видимо, образумил ее под столом коленом. Она вскрикнула: – Ой! – и замолчала, глядя на Федора исподлобья.
Несколько минут они с фальшивым интересом наблюдали за танцующей девицей на сцене, сменившей певицу. Никто не знал хорошенько, о чем говорить. Потом Леня сказал:
– Это Зойкина систер… Мария. Подрабатывает… За вечер три сотки гринов запросто сшибает. Ну, не за танцы, конечно… а за стриптиз. Зойка тоже хочет, но ее не берут. Данные не те.
– Подумаешь, – сказала Зойка угрюмо, – я сама не хочу. Меня Кристина обещает устроить хоть завтра!
– Такие дурочки, как ты, нужны Кристине не для стриптиза. Сама знаешь, – сказал Леня.
– Зато там платят больше.
– Ага, со всякими уродами кувыркаться! Губы раскатала! А что ты умеешь? Тебе ж в ликбез надо! Ты что, думаешь, порнухи насмотрелась и уже все знаешь? Тут талант нужен. Творческое начало. Да и в стриптиз тебе рано. Школу заканчивай давай, а там будет видно.
Ребятишки совсем забыли о Федоре, а он с интересом прислушивался к их диалогу. Наблюдал, так сказать, в естественных условиях. Мысль о преемственности поколений уже не первый раз показалась ему надуманной и ошибочной. Старое поколение не могло научить молодняк всему тому, что он знает сегодня. Да они кого хочешь из стариков за пояс заткнут. Старую мораль они отмели полностью, понятия «можно- нельзя», «принято-не принято» для них не существует. Кодекс чести, правда, у них имеется, Федор знал это, наблюдая своих учеников, но вывернутый наизнанку. Пункт первый этого кодекса гласил: «Все взрослые – гады и враги».
«Но, с другой стороны, – думал Федор, стараясь быть справедливым, – молодые всегда были бунтовщиками. Достаточно вспомнить Сэлинджера. Все естественно, мы все были такими, – успокоил себя он. – Правда, эти уж очень сексуально озабочены».
Федор, как все романтики, верил в любовь.
«А что, если подкинуть ребяткам тему для сочинения… – пришло ему в голову, – например: «Любовь как философская категория». Нет, лучше «Любовь к женщине как философская категория». А то развезут о любви к ближнему, к человечеству, к родителям…»
– Кто такая Кристина? – спросил он, с трудом отрываясь от своих замыслов.
Ребятишки посмотрели на Федора, словно удивляясь, откуда он взялся.
– Кристина – это «он». Местный… этот… ну, типа… Через него можно снять… – Леня запнулся. – Ну, то есть познакомиться с девушкой или… парнем.
– Сутенер?
– Ну.
Официант принес коктейли. Зойка с недовольной гримаской присосалась к соломинке. Леня развернул шоколадку, отломил кусочек, протянул девушке. Она, вытянув шею, взяла шоколадку губами. Они посмотрели друг на друга. Леня грубовато потрепал ее по холке. Зойка мотнула зелеными перышками и вцепилась ему в руку острыми зубками.
Федор с трудом удержал завистливый вздох. Эх, юность! Свежесть и острота чувств, желаний, и все такое… Первая любовь. Нет, теперь надо говорить первый секс. Или все-таки любовь?
– Вот он! – вдруг сказал Леня, махнув рукой в сторону входа. – Кристина!
Федор взглянул в направлении его указующей руки и увидел крупную высокую блондинку в черном платье с блестками. Прекрасные ее волосы пышными локонами падали на обнаженные плечи. Красивое несколько грубоватое лицо было густо накрашено. Федор вдруг поспешно встал и устремился через зал к блондинке.
– Чего это он так разбежался? – удивилась Зойка, глядя ему вслед. – Невтерпеж стало?
– Федя – классный мужик, – одернул подружку Леня. – Работал в прокуратуре следаком. На него и сейчас вешают самые сложные кейсы. У него сильно развито аналитическое и креативное мышление.
– Чего? – не поняла Зойка.
– Ничего! Он же здесь на охоте, я сразу просек! Сейчас Кристину брать будет!
Молодые люди, привстав со своих мест от возбуждения, наблюдали встречу Федора и блондинки.
– Кристина? – Федор тронул блондинку за локоть.
Та (или тот?) резко повернулась и уставилась на него сузившимися глазами. Взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Поговорить надо, – сказал Федор мирно, избегая контакта взглядами, уставившись Кристине в переносицу.
– Кому надо? – Голос парня был высокомерен и вызывающ.
– Нам, Кристина. Нам обоим. И вещичку вашу заодно вернуть хочу…
– Какую вещичку? – Кристина жестом руки остановил секьюрити, опытным носом уловившего запашок скандала и уже лениво подгребавшего к ним.
– Идем, покажу, – Федор похлопал по элегантной кожаной сумке, висевшей у него через плечо. Было видно, что Кристина колеблется. – Кроме того, кое-что еще, – Федор выложил свой основной козырь. – Кристина, за тобой должок.
Тот дернулся, как от удара, повел взглядом по сторонам и отступил назад.
– Я здесь не один, – на всякий случай сообщил Федор.
– Какой должок? – Кристина облизал густо намалеванные губы.
– Пошли! – скомандовал Федор. – Иди вперед! И без глупостей. Стреляю без предупреждения. – Хотел добавить: – Первый выстрел по ногам, – но сдержался, решив, что это перебор.
