– Маразматикам сопли вытирать?
– Магазин вот-вот закроют…
Оксана оглянулась и прошептала:
– Я слышала… только никому! Вроде есть покупатель!
– Кто?
– Какая разница! Хочет ресторан открыть. Центр, все под рукой, такси под боком. Говорят, Речицкий…
– А мы?
– А что мы? Официанток всегда не хватает.
– Лучше Италия.
– Лучше-то лучше, тебе легко – раз и полетела, а у меня дармоедов целая орава! Витька опять без работы, поссорился с мастером, тот его и турнул. Теперь в депрессии. Как он меня достал! Завидую тебе, Ник!
Веронику подмывало рассказать Оксане…
С течением времени
Оксана жаловалась на мужа, рассказывала последние городские сплетни, громко хохотала, переходила на шепот, хватала ее за рукав в самых драматичных местах, а Вероника раздумывала: сказать или нет?
– Веранда, ты где? – кричала неугомонная Оксана. – Когда свадьба?
После работы ее встречал Петюня и они чинно шли к Веронике домой. Она готовила ужин. Петюша делился планами борьбы, а она думала о своем…
…Но так ни до чего и не додумалась. Ни одного мало-мальски правдоподобного объяснения тому, что произошло, она не придумала. Были всякие фантастические сюжеты, но… уж очень фантастические. Так, потеха для недоумевающего интеллекта. Она даже не знала, где Андрей, на свободе ли. И что произошло с его женой? Оглио, оказывается, жив… то есть был жив. Она не убила его, слава богу. Его обвиняли в убийствах, арестовали… он умер, говорят, самоубийство. Еще говорят, что он убил жену бизнесмена, владельца известного издательства. Значит, не Андрей, думала она. Или они не знают правды? Но… если не он, зачем тогда выдавал ее за жену? Оглио объяснил зачем. Неужели Андрей хотел убить ее? А Оглио при чем? Почему он убивал?
Страшно и непонятно.
Она не могла спать по ночам. Тайна не давала ей покоя. Ей хотелось увидеть Андрея… заглянуть ему в глаза и спросить. Даже не спросить. Просто заглянуть в глаза. И все понять.
Наступил момент, она стала вспоминать и другое, несмотря на обиду. Как он застегивал на ней шубку. Шубку своей жены, зная, что той нет в живых. Ее передергивало от этих мыслей.
Она вспоминала его руки и ласки… Неужели можно так притворяться? Неужели он убил бы ее? Тогда почему не убил? Чего ждал?
Вопросы, вопросы, вопросы… И нет ответов.
Она тосковала, худела и мучилась. Андрей часто снился ей. Во сне они бродили по парку, утопающему в клубах тумана. Он держал ее за руку. Тепло его ладони было живым. Они останавливались под деревом. Он обнимал ее за плечи, смотрел ей в глаза, прикасался губами к ее губам… Она отвечала ему, чувствуя вкус и тепло его губ. Даже запах его кожаной куртки присутствовал в ее снах. А потом вдруг Андрей исчезал, оставив ее одну в клубах сизого непрозрачного тумана…
– Да что с тобой? – кричала Оксана. – Ты посмотри на себя? На кого ты похожа? Сглазили тебя, что ли?
Петюша вытаскивал ее на митинги «зеленых». Он выступал там, обличая и громя. Строительство в Марьиной Роще продолжалось, несмотря на пикеты. Петюню, снова лежащего на земле перед бульдозером, уже дважды арестовывали за хулиганство. Но потом выпускали. Он собирал никому не нужные подписи и забрасывал письмами, которые никто не читал, ни власть, ни газеты – местные и столичные. Никому не было дела до Марьиной Рощи. В мире творились дела и похуже.
Вероника жалела Петюшу, у которого имелись убеждения и ясная цель в жизни. Она чувствовала, как отодвигается все дальше и дальше от него. Его мельтешение и безалаберная жизнь, бесполезные митинги протеста, отказ от реальности и подвижничество ничему не помогут, но иначе он не умеет. Вот и получается, что тратит он свою жизнь бездарно и напрасно, как бабочка, бьющаяся в освещенное окно и в конце концов падающая замертво. Как Дон Кихот, бросающийся на мельницы. Иногда ей приходила в голову крамольная мысль – почему идеалисты так скучны? Но Вероника гнала эту крамольную мысль подальше. Такие, как Петюня – соль земли, надежда человечества, быстро скатывающегося в мир чистогана, злобы и ненависти.
На добровольных началах, как активист, она убирала в штаб-квартире «зеленых», полуподвальчике на Пятницкой, двадцать три. Вносила свою лепту. И все ждала чего-то. Чуда. Перемен. Неожиданного «вдруг».
Однажды на рассвете лежа без сна, что уже вошло у нее в привычку и в чем Вероника стала находить своеобразную горьковатую прелесть, чувствуя под боком теплую Машку, она вдруг трезво и отчетливо поняла – хватит! Нужно забыть. Есть понятия, через которые нельзя переступить, они навсегда останутся стеной недоверия между ними. Маленькая ложь рождает большое недоверие, сказал кто-то из великих. Вот и все, подумала Вероника. Тоска, память, ласки, нежность… все разбивается о недоверие. Оно одно останется навсегда. А тайна пусть так и останется тайной. Некрасивая это тайна. Чужая. Ненужная.
Нельзя сказать, что ей стало легче. Наступило прозрение, а с ним ушла надежда на чудо. Лети, время. Лети и лечи. Все проходит, в конце концов.
Она стала все чаще задумываться об Италии. Тем более «Червяк» закрывают…
Зима в этом году выдалась на удивление снежная. «Зеленые» встречали Новый год в лесу. Причем добрались туда пешком, для чего отправились в путь еще днем. Радостные, шумные, празднуя победу. Строительство в Марьиной Роще было приостановлено. Не из-за них, правда. Обанкротилась фирма-подрядчик, и строительство заморозили. Пока. А там видно будет.
К ночи добрались до места – поляны в почти глухом лесу, где часто собирались летом. Развели костер. Достали провизию из рюкзаков, шампанское. Нарядили елочку, стряхнув с нее снег. За три минуты до полуночи разлили шампанское в стаканы, и Петюня сказал речь, самую короткую в своей жизни.
– С Новым годом, дорогие друзья и единомышленники! Мы с вами счастливые люди, потому что живем в поразительное время, и не только живем, но и боремся. Не забывайте, что борьба – это жизнь! А жизнь – борьба! С Новым годом, дорогие мои, с новым счастьем! – орал Петюня.
– Ура! – закричали все нестройно. – Ура-а-а!
Лесное эхо подхватило их крики и разнесло по всему лесу. Лес наполнился веселыми людьми, празднующими Новый год.
Жизнь продолжалась и, кажется, имела смысл… Во всяком случае, для «зеленых».
Прошел январь. Наступил февраль и спокойно докатился до конца. Было еще довольно холодно, особенно по ночам, но днем солнце сияло так ярко, так радостно журчали ручьи вдоль дороги и дымились последние рыхлые снежные сугробы, что всем стало ясно – весна!
Заседание актива «зеленых» закончилось около одиннадцати вечера. Люди гурьбой вывалились из полуподвала, оставив за собой горы немытых чашек, конфетных фантиков и огрызков яблок. Хоть не накурили. «Зеленые» принципиально являли собой пример здорового образа жизни. Чай они пили только травяной, считая его обычным наркотиком, хоть и слабым.
Петюня, разгоряченный дискуссией, чмокнул Веронику в щечку и пообещал вернуться, чтобы проводить ее домой. После чего резво ускакал на свежий воздух. Голоса соратников гулко разносились в ночной тиши. Долго еще слышала Вероника отдельные выкрики: «акция», «сознание масс», «окружающая среда» и «воспитание». С нетерпением дождавшись ухода соратников, она заперла дверь и принялась за уборку.
Она собрала на поднос чашки, смела в полиэтиленовый мешок конфетные фантики и крошки со стола.
