– Савелий, как по-твоему? – воззвал Федор. – Что нам с ним делать?
– Вы и дальше будете вешать манекены? – спросил Зотов. – Если мы вас… отпустим?
– Ничего я не буду, – буркнул Митрофан.
– Он больше не будет! – воскликнул Игорь, прижимая руки к груди. – Честное слово! Пожалуйста, Федор!
Теперь все с надеждой смотрели на Алексеева.
– Даже не знаю… – произнес тот с сомнением. – Вы, господин Нгелу-Икиара, готовы за него поручиться? Вы уверены, что не произойдет рецидива и мы не узнаем завтра, что повешен новый манекен?
– Готов! Честное слово, Федор… Митрофан! Скажи!
– Я больше не буду… – пробормотал тот. – Пусть она все забирает! Я еще придумаю…
– Савелий, как? Отдадим его на поруки?
– Я согласен, – поспешно сказал сердобольный Савелий. – Отдадим.
– Ну что ж… Под вашу личную ответственность, господин Нгелу-Икиара. Забирайте воспитанника. Свободны. Но имейте в виду…
– Спасибо! – Игорь нагнулся и горячо поцеловал Федора в щеку. И, как всегда, тот не успел уклониться. – Митрофан, вставай! – Видимо, он боялся, что Федор передумает.
– До свидания! – Игорь протянул руку поочередно Алексееву и Зотову. – Спокойной ночи! Спасибо! Митрофан, ну!
– Спасибо, – буркнул Киселев. – До свидания.
И они ушли. А Федор и Савелий остались.
Федор разлил коньяк.
– И все-таки мы его взяли, Савелий! За успех!
Они выпили, и Федор сказал грустно:
– Вот и закончилось дело убийцы манекенов. Знаешь, Савелий, мне немного жаль, что оно закончилось. Вернее, что оно закончилось так… прозаично.
Зотов наконец задал вопрос, мучивший его все это время:
– Как ты его вычислил, Федя?
Алексеев самодовольно улыбнулся:
– Знаешь, Савелий, если честно, это было не так уж трудно. Одна моя студентка, толстая некрасивая девушка, написала, что убийца манекенов – женщина, мстящая красивым подружкам. Она сделала вывод, что убийца подбирал шарф в тон платью, а раз так, то это женщина… Она подсознательно связала платья, шарфы и женщин воедино, так как мода скорее дамское занятие, чем мужское. И тут меня как толкнуло – мир моды? И дело тут совсем не в манекенах. Это было первое озарение.
И ты, Савелий, тоже добавил. Внес свою лепту. Помнишь, ты сказал, что дело не в манекенах? Что они подручное средство… Способ, а не цель. Способ показать платья, привлечь к ним внимание… а как их еще покажешь?
Савелий пожал плечами. Он уже не помнил хорошенько, что говорил спросонья.
– Знаешь, а ведь наш виртуальный социоробот почти совпал с реальным преступником. Молод, незрел, глуповат… и так далее. Вылитый Митрофан. Недаром говорят, что гении не взрослеют. А может, в этом и разгадка их гениальности – не взрослеть! Он, конечно, соврал, этот мальчишка. Я этих недорослей нутром чую. Он не собирался вешать манекены, это была, так сказать, вынужденная мера. Он пришел за платьями, собирался вытащить манекен, снять с него наряд… с нее то есть, и все. Никакой экзотики. К счастью, ему это не удалось. Так судьба распорядилась. В первом платье заклинило застежку-молнию, второе было хитро заколото булавками. А сорвать наряд с манекена у него рука не поднялась, боялся его повредить. Третье, свадебное, платье он просто не мог бы унести – оно громоздкое и тяжелое. И тогда он их повесил. Нет, не повесил, а
Зотов кивнул.
– Знаешь, Савелий, я с самого начала чувствовал: что-то не так. Дурацкое какое-то дело, нелепое… сплошные противоречия. Если мстят, то уничтожают, разбивают… Вот если бы он разорвал эти платья или сломал манекены, тогда был бы смысл. Или еще версия – педиофобия… Жаль, хорошая была версия, но опять-таки, если боятся кукол, то их уничтожают. А если собираются украсть, то крадут, а не вешают. А здесь… смешение стилей, какой-то сюр, честное слово.
На поверку все оказалось намного проще. Была задумана банальная кража. И все наши красивые версии… То есть кража – с нашей точки зрения, а с точки зрения неразвитого социально гения – восстановление справедливости. Он пришел за своим.
– А шарф? Он же принес с собой шарф! – вспомнил Савелий.
– Он не приносил с собой шарфа. Первый шарф он стащил у танцующей механической куклы. Мне сообщила об этом продавщица, которая оформляла витрину. Хозяин сказал, что шарф
– Но я все равно не понимаю… – Савелий беспомощно смотрел на Федора.
– Когда я предположил, что дело не в манекенах и не в месте, возник вопрос – а в чем? Только в платьях! Там больше ничего не было. Дальше все оказалось проще пареной репы. Я пошел в эти магазины и спросил, откуда платья. Выяснилось – от Регины Чумаровой. Она поставляет их всего в четыре магазина одежды. «Калипсо» – четвертый.
Ну а дальше ты знаешь. События разворачивались на твоих глазах и при твоем непосредственном участии. – Федор, улыбаясь, смотрел на приятеля. – И еще одно… я не хотел привлекать Колю. Понимаешь, Савелий, ты – гуманист по жизни, я – философ в поисках смысла жизни, а Коля у нас – мент. У него одна жизненная задача – ловить и крепко держать. А я хотел сначала посмотреть на этого убийцу манекенов, задать ему пару вопросов, а потом решать, что делать дальше. Ты ни о чем не жалеешь?
Савелий покачал головой…
– А когда-нибудь мы расскажем Коле, как поймали убийцу манекенов. Я думаю, он нас простит. Согласен, Савелий?
Зотов кивнул…
– Кстати, а ты знаешь, как называется модель из «Калипсо»? Там было два манекена… угадай, который из них в платье от Митрофана?
– Наверное, тот… та, что в платье из жесткой ткани, похожей на металл.
– Правильно. Ткань так и называется – «металлик». А модель называется «бал роботов». Представляешь? Он непростой, этот мальчишка! Кстати, о роботах… – сказал он, помолчав. – Какая версия не состоялась! Боязнь кукол…
Федор говорил и говорил – коньяк развязал ему язык. Савелия, наоборот, развезло, да еще волнения и бессонная ночь сказались. Он слушал вполуха, думал о чем-то своем, дремал. И внезапно спросил, перебив очередную фразу друга:
– А как называется то платье… белое?
– Свадебное? – Федор уставился на него. «Ты никак замуж собрался…» – хотел было он сказать, но усилием воли сдержался. – Это платье называется «белое сияние». Красивое, мне тоже понравилось. Наш Митрофан просто талант. Ни ты, ни я, ни тем более Коля не смогли бы придумать ничего подобного.
– Мы и манекены не стали бы вешать… – пробормотал Савелий.
– Да из-за одного такого платья любая женщина побежит под венец… – Федор взглянул на побагровевшего Савелия и ухмыльнулся…
Глава 25
Покаяние. Прощение
Зося затеяла уборку. Ей нужно было чем-нибудь себя занять. Она металась по квартире,
