Теперь рассмеялся Александр.
– Согласен. Поэтому не спешите говорить правду. Подумайте сначала хорошенько.
– Ладно, – пообещала я. – Не буду.
– Вообще, само слово «ложь» несет в себе отрицательный заряд, то есть изначально «ложь» – это плохо. – Александр развивал свою мысль дальше. – Но если относиться ко лжи как к философской категории, нейтрально, различать ложь для выгоды и во спасение, воспринимать фантазию, например, как разновидность лжи или игру воображения, то можно прийти к выводу, что ложь имеет креативное начало, причем необязательно со знаком минус, и…
– … и вокруг полно лжи! – подхватила я. – Начиная с фантастической литературы и кончая прессой. А уж в быту и подавно. И вообще, правда вредна, неудобоварима, требует каких-то действий, взывает к совести и мешает жить. А посему – да здравствует ложь!
– Именно!
– А что скрывают эти люди?
– Не знаю. Но знаю другое: ложь не всегда обусловлена проступком. Человек лжет из страха быть обвиненным. Он умалчивает о всяких незначительных, очень личных фактах, а умолчание – разновидность лжи. И когда его ловят на этом… Кто сказал: «Маленькая ложь рождает большое недоверие»?
– Бисмарк. Так в чем же они лгут, эти люди?
– Не только Бисмарк. Афоризмы просто носятся в воздухе. В чем они лгут? Не знаю, – снова повторил Александр. – Могу только догадываться. Рита не любила Лену. Завидовала ее молодости и красоте. Возможно, опасалась за свой брак – дурные примеры заразительны, и ее собственный муж мог последовать примеру Олега. Иннокентий не мог не сравнивать свою жену с супругой друга, причем не в ее пользу. Олег… Олег ревновал Лену. Молодая жена добавляет седых волос.
– Откуда вы знаете? – не удержалась я.
– Вам соврать или сказать правду?
– Можете умолчать, – разрешила я и подумала про себя: «В конце концов, это не мое дело».
Но Александр был не из тех, кто умалчивает. Он бросился головой в омут признаний.
– Вы, наверное, знаете, – начал он, – что мы со Стеллой… были довольно близки. Я уверен, она вам говорила. Можете не подтверждать. Это неважно. Если вы ничего не знали, то узнаете сейчас. Я любил ее. Но удивительное дело… нам было плохо вместе. Я превратился в тирана, требующего отчета о каждой проведенной врозь минуте. То же самое делала и Стелла. Мы все время скандалили и намеренно старались причинить друг другу боль. Это была не любовь, а… я даже не знаю, как это назвать. Наваждение, болезнь, психоз. Иногда ненависть. Инстинкт самосохранения у нее оказался сильнее, чем у меня, и она попросту удрала, за что я ей очень благодарен. Сейчас. А тогда я пребывал в отчаянии, совершал дурацкие поступки, звонил, умолял, валялся в ногах… Можете представить меня валяющимся на полу? – Он усмехнулся невесело. – Знаете, Ксения, оглядываясь назад, я не верю, что я все это проделывал. Воистину любовь лишает человека разума. – Он помолчал. Потом сказал совсем другим тоном: – Ну, раз я вывернулся наизнанку, теперь ваша очередь. Давайте, выкладывайте как на духу – вы когда-нибудь были влюблены до потери всякого контроля над собой?
– Нет, – ответила я. – Я не способна терять контроль над собой. Наверное, я очень трезвая особа. Суховей.
– Кто? – не понял Александр.
– Суховей. Деловая женщина!
– Вы суховей? – Он рассмеялся. – Полнейшая ерунда. Вы сами себя не знаете, Ксения. Вы ливень! Майский ливень с грозой.
– Во-во! Холодный и отрезвляющий.
– Неправда! Теплый ночной ливень во время цветения садов.
– Вы и стихи пишете? – спросила я ехидно, пытаясь скрыть смущение.
– Красота, ум, сила характера – небесное триединство, делающее любого мужчину звездочетом, – ответил он сентенциозно. Подумал немного и добавил: – Ладно, это не я. Это сказал один английский автор девятнадцатого века. Только вместо «силы характера» в оригинале «деньги». Не могу я соврать вам, Ксения…
Я рассмеялась. Мне было легко с Александром, хотя я подозревала, что он видит меня насквозь. Отношения с ним обещали быть легкими и приятными. И сохрани нас Бог от любви! Мне нравился его тон – чуть поддразнивающий, ироничный, его манера говорить, голос, смех, его горячая рука…
«Почему бы и нет?» – думала я.
– Я рад, что Стелла встретила человека, – сказал вдруг Александр.
– Откуда вы знаете?
Он пожал плечами и промолчал.
У моего дома Александр выпустил меня из машины. Я приготовилась к объяснению, почему нельзя подняться ко мне, но он не стал напрашиваться, и я, скрывая разочарование, попрощалась. Он коснулся губами моей щеки, я задержала дыхание, подавив желание прижаться к нему.
– Я позвоню, – сказал он. – Спасибо.
– За что? – удивилась я.
– За озеро. После нашего разговора многое стало на свои места.
– Вы знаете, что случилось на озере?
– Почти! – ответил он и уехал.
Глава 10
Сны
Я в свете временных потоков,
Мой черный плащ мятежно рвущих.
Зову людей, ищу пророков,
О тайне неба вопиющих.
Я бесцельно бродила по квартире, не находя себе места. Вспоминала наш разговор с Александром… «Удивительный человек, – думала я. – Дура Стелка…» Я потерла рукой щеку, к которой он прикоснулся губами. Потянула носом – кожа слабо пахла его запахом. Почему он не напросился в гости? Так нечестно! Он лишил меня всякой возможности продемонстрировать твердость характера и сказать: нет! Я представила, как Александр сидит на моем диване по-домашнему, подпихнув под спину подушку с медведями. Я приношу кофе…
Мгновенная вспышка белого света ослепила меня. Перед глазами на сотую долю секунды возникла черно-белая картинка: Александр, наклонившийся над столиком, с чашкой кофе в одной руке и парадной серебряной ложечкой в другой… глуховатый его голос: «В следующий раз кофе варю я сам!» Возникла и пропала. Сквознячок побежал по спине. Я осторожно села на диван. Во рту стало сухо, голова кружилась. Я поднесла к лицу ладони – пальцы заметно дрожали. Что это? Я видела Александра, сидящего на моем диване с чашкой кофе… видела явственно! Я даже почувствовала запах кофе, я слышала, как звякнула о блюдце серебряная ложечка… Что за чертовщина? Может, права Стелла и он действительно колдун? Такого со мной еще не было. Или… гормональный сдвиг по фазе?
Как ни странно, после явления Александра на диване я почувствовала волчий аппетит и немедленно отправилась на кухню. Открыла холодильник, достала банку с маринованными огурцами, копченое мясо, сыр, хлеб. Включила электрочайник.
Я сметала все подряд, удивляясь открывшейся внезапно прожорливости. Мельком подумала, что неплохо бы сварить пару картошек, но топнула ногой. На ночь глядя… совсем с ума сошла!
Сонливость навалилась так внезапно, что я даже не стала пить чай. С трудом, как переевший питон, добралась до постели и рухнула, едва сдвинув покрывало. В сон я провалилась мгновенно, без всякой переходной фазы. Как отрубилась.
…Я бежала по лесу, полная радости движения… Ветки цеплялись за мои волосы… Лес был черно-белый… Белесость, разлитую в воздухе, перечеркивали резкие черные стволы деревьев… Белесость пульсировала – вспышки света чередовались с провалами черноты.
Я бежала по пляжу, чувствуя под ногами влажный песок… Цепочка следов на песке… Плеск черной воды…
