отправиться в Лондон, и отослал Джеба с Орешком обратно. Если бы я взял лошадь и поехал на юг верхом, Роу не стал бы обвинять меня в конокрадстве, но я был решительно настроен не брать того, что мне не принадлежит. Гордость и глупость. Но это свело нас с тобой вместе, — заключил Кейт с улыбкой. — Так что это был не такой плохой порыв, как в то время казалось.
— Из-за этого порыва ты оказался в ловушке.
Пруденс пришлось это сказать.
— Если ты внимательно слушала мою историю, то знаешь, что я никогда не позволяю правилам поймать меня в ловушку.
Пруденс покачала головой, ей так хотелось притянуть Кейта к себе, но Карен объявила, что завтрак подан, и момент был упущен.
Они прошли в будуар и сели за маленький стол.
— Ты говорил вчера с матерью? Она очень сердится?
— Злится. — Кейт налил себе эль. — Она не слишком эмоциональна, но легко раздражается и цепляется за свои идеи. Заявила, что я глупец, раз женился так неразумно. Я сказал, что если она познакомится с тобой, то переменит свое мнение.
— В этом платье? — спросила Пруденс.
— Дело не в платье. Она отойдет. Ей нужен внук и наследник в детской, а ты сосуд.
Пруденс подняла глаза от чая, желая задать очевидный вопрос, но, не зная, как.
— Она все еще жует свою горькую жвачку, но, по пословице, она не одна нос морозит, чтобы бабушке досадить.
— В твоих словах тоже горечь, — заметила Пруденс. — Она твоя мать и должна любить тебя.
— Какое милое замечание! И странное… Тебе не кажется? Материнская любовь — это какая-то алхимия? Если так, то здесь она не работает. Мы с ней понимаем друг друга так же мало, как я и Роу, и никто из нас не видит потребности преодолеть это. У меня были любящие няня и слуги, а у нее наследник, на котором она сосредоточилась, который должен был остаться здесь и украсить ее жизнь.
— Это очень странно.
— Да? Как я сказал, это не редкость, возможно, потому что в местах вроде Кейнингза родители редко видят своих детей.
— Ох, Кейт, не думаю, что мне это понравится.
Пруденс слишком поздно сообразила, что ее ответ задел тему неосуществленных брачных отношений, но слова невозможно было взять назад.
— Именно это я и подозревал. Я не намерен руководить тобой в этом. Думаю, мне и самому понравится возиться с мальчишками, но, к сожалению, есть другие обязанности, которые отвлекают нас. Лондон, например.
— Да, ты упоминал о Лондоне еще до того, как признался в своем ужасном пороке — графском титуле.
— Как он нравится вам теперь, миледи? — с оттенком сухой иронии спросил Кейт.
— Я бы предпочла меньший дом и соответственно меньший пандемониум, но…
Пруденс едва не сказала, что обрадуется всему, если у нее будет он.
— Ты, как практичная женщина, создашь дом из этого гнезда демонов.
— Прекрати так говорить о своей семье.
— Хорошо, — улыбнулся Кейт. — Демоны в церковь не ходят, но моя мать пойдет. Это будет, ее выход из склепа, в который она сама себя замуровала.
— Надеюсь, она меня одобрит. На мне будет очень простое черное платье.
— Оставь свои навязчивые мысли об одежде!
— Тебя это волновало не на шутку, когда я была в платье Пег Стоунхаус.
— Да-да, но это больше из-за чувства вины. Казалось, тебе удобно там, а я вез тебя сюда.
— У меня нет желания жить в маленьком фермерском доме, где даже нет стекол в окнах!
— Как всегда, практична. Мать такая же. Она готова наводить мосты. И в основном злится из-за того, что я не выбрал невесту из ее списков.
— Из списков?
— Ужасный перечень. И он стал еще страшнее, когда имена обрели плоть. Позволь рассказать тебе о Невидимке, Вертушке и Нескладехе.
Пруденс слушала с удовольствием, наслаждаясь шоколадом, горячей сдобной булочкой и радуясь возможности находиться здесь и мило обсуждать забавные темы. Ей даже было жаль неудачливых кандидаток, ведь они так и не заполучили Кейта, хотя и она до сих пор не получила его в полном смысле слова.
Кейт закончил есть и поднялся.
— Ты позже покатаешься со мной? В открытой коляске, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. — Мы сможем посмотреть окрестности.
— С удовольствием.
Подойдя, Кейт сунул руку в карман.
— Подарок для тебя, женушка.
Это была чудесная брошь с кремовыми и красноватыми камнями. Пруденс знала, что брошь будет великолепно смотреться на ее темно-красном платье с оттенком ржавчины.
— Увы, не годится для траура.
— Да, но это время пройдет. Есть еще фамильные драгоценности, но я не стану бороться с матерью из-за тех, за которые она цепляется, если ты не настаиваешь. Артемис, конечно, отказалась от наших фамильных украшений, эта брошь из них.
Эго означало, что брошь теперь не получится надеть в присутствии невестки. Несмотря на поведение Артемис, Пруденс не хотела причинять ей боли.
— Я грешу, одаряя тебя минимумом украшений, но скоро куплю тебе что-нибудь более значительное.
— Расточительность, — упрекнула Пруденс.
— Инвестиция. Я составляю документ о твоих карманных деньгах и вдовьей доле наследства, все мои подарки будут твоей собственностью, пока я не оговорю иного порядка.
— После твоей смерти? Даже думать об этом не хочу!
— И я тоже. Пусть это случится через многие десятилетия. Но если я оставлю тебя вдовой, то хочу, чтобы ты была хорошо устроена и независима.
— Независима, — эхом повторила Пруденс. — Похоже, это вряд ли возможно.
— Может быть, тебе вскоре захочется стать веселой вдовой, — поддразнил Кейт.
— Нет. Никогда.
— По крайней мере, на ближайшие пятьдесят лет.
Кейт быстро поцеловал ее в губы и вышел.
Пруденс перебирала в уме события утра. Кейт на нее не сердится. И не мог выдумать ее нежелания, тогда почему ничего не произошло? Все придают такую важность первой брачной ночи. Настоящей ночи.
Пруденс припомнила, как читала книгу в библиотеке отца и наткнулась на упоминание обычая демонстрировать запачканные кровью простыни. Обескураженная, она тогда побежала к матери, а та хмуро выговорила отцу, что некоторые книги нельзя оставлять дома.
Мать ничего не объяснила, но сказала, что сделает это, когда придет время. Время так и не пришло. Теперь Пруденс знала про кровь, но не понимала отсрочки.
Возможно, ей полагается что-то сделать, как полагается за обедом позвонить в колокольчик, чтобы подали очередную перемену блюд. Возможно, нужно поохотиться за спрятанным колокольчиком вызова мужа.
Пруденс усмехнулась, но на всякий случай отправилась на поиски.
Увы, безрезультатно.
Она велела Карен убрать со стола и с удивлением увидела, что Карен вызвала для этого нижних слуг. Ничего не поделаешь, тут своя табель о рангах. Теперь нижним слугам нужно делать девчонке реверанс?
