Когда Питер вошел, на него подняла глаза блондинка — лет двадцати пяти, высокая, аппетитная, в кофточке с не слишком глубоким вырезом, в котором виднелась лишь верхняя часть ложбинки на груди. Спустя мгновение она признала Питера и встала, просияв.
— Питер? — воскликнула она радостно. — Ой, господи, кто пришел!
— Сандра, — ответил он ей в тон — во всяком случае, постарался.
— Как вы?
— У меня все хорошо, — сказал он, а сам подумал: «Да интересно ли ей, как я?» И спросил: — А вы как?
— Ну вы же знаете, — Сандра выразительно поглядела на дверь в кабинет шефа. — Тут у нас ничего не меняется.
— Это хорошо?
— Смотря по обстоятельствам, — отозвалась она, и в тоне звучало нечто более значительное, чем пустые слова. — По-моему, все мы не очень-то справляемся с переменами.
Питер согласно кивнул. Уж кому-кому, но не ему оспаривать это утверждение.
— Он у себя?
— Для вас — разумеется. — Сандра взялась за телефон, чтобы предупредить шефа.
— Не надо, — остановил ее Питер. — Пусть это будет сюрпризом.
— Майк сюрпризов не любит, — серьезно возразила секретарша.
— А вы? — Питер сам не ожидал от себя такого вопроса.
Она коротко, негромко засмеялась. Кажется, Питер удивил ее не меньше, чем себя. Сандра поглядела на него как-то иначе, другим взглядом, и ответила с нотками в голосе, которых ему прежде не доводилось слышать:
— А вы как полагаете?
Мгновение Питер смотрел ей в глаза. Припомнил времена, когда увидел Сандру впервые, около четырех лет назад; она только что окончила колледж и получила степень бакалавра по специальности «Литература двадцатого века». «Смышленая малышка», — однажды отозвался о ней Майк. Сандра всегда улыбалась, неизменно заставляя мужчин чувствовать, что они ей симпатичны, что у них есть шанс на успех. Каждый нормальный писатель, входивший сюда, надолго оставался под впечатлением. Питер был совершенно уверен, что именно поэтому Сандра и занимает свое место в агентстве.
— Ну ладно, идите, — сдалась она. — Пускай он меня увольняет.
— А то будто это случится, — сказал Питер, ни минуты не сомневаясь, что смышленая малышка вкатит Майку здоровенный иск о сексуальных домогательствах, вздумай он с ней расстаться вопреки ее желанию.
Возможно, поэтому-то Сандра Питеру и нравилась.
— У тебя есть минутка?
Он сидел спиной к двери и разговаривал по телефону; говорил отрывисто и нелюбезно, точно лаял. Услышав голос, мгновенно развернулся вместе с креслом. Майк Левин, с ног до головы одетый дорого и элегантно, жадный до денег, готов был порвать глотку наглому посетителю и задать Сандре заслуженную взбучку, чтобы не смела пускать народ без предупреждения. И тут он узнал Питера.
— Я вам перезвоню, — сказал он в трубку и дал отбой, затем встал из кресла — с широкой улыбкой, раскинув руки, словно готовый заключить Питера в дружеские объятия. — Я вижу чертово привидение? Или это и впрямь ты?
Питер пожал Майку руку. Слегка потерявшись, он не знал что сказать: слова вдруг странным образом смешались и разбежались куда-то. Последний раз они с Майком виделись с год назад — а может, и больше. Питер не стремился общаться. Он не был готов, книга не была закончена. А о чем еще беседовать с литературным агентом?
— Ты хорошо выглядишь, — сказал Майк.
— Я, э-э… да. Я хорошо себя чувствую, — ответил Питер и подумал, что это лишнее: ему некогда разговоры разговаривать, надо заканчивать книгу. — Я рассудил, что мне стоит с тобой повидаться.
Хохотнув, Майк снова уселся в кресло и скрестил ноги, не забыв поправить брючину, чтобы не морщила. Питер припомнил, как важен Майку внешний лоск. Чего стоила та эпопея с фотографией автора на обложке! Майк забраковал любительское фото, которое сделала Джулианна, и организовал фотосессию. Пригласил профессионала из Англии — у того уже было напечатано не меньше сотни фотографий в журнале «Вог», и его часто приглашали на телевизионные реалити-шоу с участием разных моделей. Майк лично стоял позади фотографа и демонстрировал начинающему автору, как надо позировать. Питеру совершенно не нравилось фото, что получилось в итоге.
— Это не я, — заявил он жене, когда получил макет обложки.
— Может, и не ты, — ответила тогда Джулианна, желая его утешить, — но этот парень чертовски симпатичный.
Майк приглашающим жестом указал на два кресла для посетителей. Питер сел в то, что стояло ближе к двери.
— Итак, — сказал агент.
— Ну вот.
— Ты готов двигаться дальше?
— Несомненно, — отозвался Питер. — Это было… — Он замялся, подыскивая нужное слово, но на ум пришло лишь одно: — Трудно.
— Трудности — моя специальность. Или надо тебе напомнить, как ни один издатель не желал публиковать «Анжелу»?
— Ты уж напоминал. Много раз.
— Это полезно повторять. Нет таких проблем, с которыми я не справлюсь.
— Чудотворец.
— Абсо-черт-побери-лютно, — усмехнулся Майк и заговорил непосредственно о деле: — Когда я увижу текст?
— Я наполовину закончил последний вариант. Дай мне еще неделю — дней десять.
— Так скоро?
— Все целиком и принесу, — обещал Питер.
Майк проводил его в приемную, похлопал по плечу. Вполне дружеский жест.
— Мы с тобой уже тысячу лет никуда не ходили, — сказал он.
— Да уж, — согласился Питер.
Не то чтобы ему этого не хватало — вовсе нет. Поход с Майком — удовольствие во вкусе Майка, а у Питера душа к таким развлечениям не лежала.
— Давай-ка мы с тобой купим пиццу, — предложил агент проникновенно, — надеремся до поросячьего визга…
— …и закончим вечер в клубе «Скорз»?
— Ты читаешь мои мысли, — произнес Майк довольно.
Он улыбнулся Питеру — слегка напряженной, но дружелюбной улыбкой.
— Это один из путей, — сказал тот.
Сырная голова
Когда прозвенел звонок и заглушил полицейскую сирену, удалявшуюся в неизвестном направлении по Одиннадцатой Вест-стрит, на фоне каменных монастырских стен разлилось синее в клеточку море.
Дети, посещавшие школу при монастыре Святой Оливии, с первого по пятый класс, ринулись на свободу с громкими криками — то были их собственные песни освобождения. Кимберли была среди них, по-прежнему с желтым пенопластом на голове. Она обнаружила отца возле старых кованых ворот. Он
