— Наконец-то, — пробормотал Бронсон, подъезжая по гравиевой дорожке к вилле «Роза».
Было уже за полночь, а выехали они из гостиницы в восемь утра предыдущего дня.
Крис выключил мотор и несколько мгновений просто сидел, откинувшись на спинку сиденья, наслаждаясь тишиной, царившей вокруг.
— Ты ее здесь оставишь? — спросила Анджела.
— У меня нет другого выбора. Марк перед отъездом на похороны запер гараж, и ключи, по-видимому, находятся где-то у него в квартире в Илфорде.
— А ключи от дома? Надеюсь, ключи-то от дома у тебя есть?
— Нет, но это не проблема. У Марка всегда были запасные в особом тайнике. Если их там не окажется, придется взломать замок. Всего-то…
Бронсон обошел дом, воспользовавшись маленьким брелоком-фонариком. В середине одной из боковых стен находился большой светло-коричневый камень, а справа от него овальный камень поменьше светло-серого цвета. Бронсон повернул его, и из образовавшегося отверстия практически сразу выпал ключ от входной двери, которую он без промедления и отпер.
— Не хочешь выпить чего-нибудь? — спросил он, поставив вещи на пол в холле. — Виски, бренди или что-то еще? Поможет уснуть.
Анджела отрицательно покачала головой.
— Сегодня, чтобы уснуть, мне нужна только кровать.
— Послушай, — задумчиво произнес Бронсон, — меня беспокоит мысль о наших преследователях. Думаю, нам лучше спать в одной комнате, пока мы тут. Из соображений безопасности. Наверху есть спальня для гостей. Там две кровати. Мы должны ею воспользоваться.
Анджела пристально посмотрела на него.
— Я надеюсь, мы соблюдем формальности? Ты не станешь пытаться залезть ко мне в постель?
— Нет, — заверил ее Бронсон. — Просто думаю, что нам нужно быть вместе на случай, если бандиты решат вернуться сюда.
— Хорошо. Если ты обещаешь соблюдать договоренность.
— Обещаю. А сейчас пойду проверю окна и двери и вернусь, — сказал Бронсон, запирая входную дверь на засов.
Теперь, когда Джеки и Марка не было в живых, пребывание в их доме вызывало странное жутковатое чувство. На Бронсона накатила волна осознания того, что он больше никогда не увидит друзей, но усилием воли Крис решительно успокоил разбушевавшиеся эмоции. Еще будет время для переживаний и воспоминаний, когда все закончится. А теперь ему предстоит серьезное и опасное дело.
Бронсон проснулся в одиннадцатом часу, бросил взгляд на кровать Анджелы — его бывшая жена все еще спокойно спала. Он встал, натянул халат, который обнаружил в ванной, и спустился на кухню приготовить завтрак. К тому времени, когда Крис сварил кофе, нашел половину нарезанного батона и успел сделать тосты, которые, правда, слегка подгорели, на пороге появилась Анджела.
— Доброе утро, — сказала она, протирая глаза. — По-прежнему сжигаешь гренки, как я погляжу.
— В свое оправдание, — ответил Крис, — могу сослаться только на то, что батон я нашел в холодильнике и он был заморожен, а кроме того, я не привык пользоваться тостером.
— Ладно, прости. — Анджела подошла к кухонному столу и критически воззрилась на гренки. — На самом деле не так уж и плохо. Давай договоримся: я съем эти два, а ты себе сожжешь еще парочку.
— Кофе?
— Ты еще спрашиваешь?! Конечно кофе.
Через полчаса они оделись и спустились на кухню — помимо спален кухня оставалась единственным помещением, в котором мебель не была накрыта холстом. Бронсон положил на стол перевод прованского текста.
— Прежде чем продолжим заниматься текстом, можно мне взглянуть на сами камни? — попросила Анджела.
— Конечно, — ответил Бронсон и провел ее в гостиную.
Он подтащил стремянку к камину, и Анджела взобралась наверх, чтобы осмотреть латинскую надпись. С невольным почтением она провела рукой по древним буквам, высеченным в камне.
— У меня возникает странное чувство всякий раз, когда я прикасаюсь к чему-то столь древнему, — сказала она. — Только представь: человек, создавший это, жил за полтора тысячелетия до рождения Шекспира! Вот что значит реальное ощущение истории.
Анджела в последний раз взглянула на надпись и спустилась со стремянки.
— А второй камень находился прямо за ним, но с противоположной стороны — то есть в столовой? — спросила она.
— Находился, — ответил Бронсон, ведя Анджелу за собой. — Незваные гости извлекли его из стены.
Он сделал жест в сторону прямоугольного отверстия в стене. Пол все еще был усеян осколками штукатурки.
— И они забрали его, чтобы попытаться восстановить надпись, которую вы уничтожили?
— Думаю, что да. Это единственное логичное объяснение.
Анджела кивнула.
— Хорошо. С чего начнем?
— Самый бросающийся в глаза ключ к нашей загадке — первая строка второй надписи: «Здесь дуб и вяз укажут место». Возможно, сокровище спрятано в лесу или каких-то зарослях, а на его местонахождение указывают наименования двух видов деревьев. Тут сразу возникает вопрос…
— Именно, — прервала его Анджела. — Анализируемая нами строка была написана примерно шестьсот пятьдесят лет назад. Дуб — дерево-долгожитель, но вяз, даже если его не поразит «голландская болезнь ильмовых», способен прожить только половину упомянутого срока. Поэтому, если в данной строке имеются в виду два конкретных дерева, их давным-давно нет в природе.
— А если автор стихотворения считал, что их сокровище найдут очень скоро, в течение буквально нескольких лет?
Анджела решительно покачала головой.
— Не думаю. Ненависть Папы к катарам была так велика, что они должны были понимать: у их секты нет никакого шанса выжить, кроме как в виде тайной, глубоко законспирированной организации. Тот, кто писал стихотворение, должен был предвидеть длительный период ожидания, прежде чем у них появится возможность выйти из подполья. Кроме того, первая строка слишком туманна. Предположим, за домом на холме действительно была какая-то рощица, состоявшая из дубов и вязов. В каком конкретно месте нужно было начинать раскопки? И обрати внимание, здесь говорится «дуб и вяз», а не «дубы и вязы». Джереми подчеркнул, что употреблено именно единственное число. Мы, конечно, можем прогуляться вокруг виллы, но, думаю, просто впустую потратим время. Мне представляется, что в первой строке говорится о чем-то, изготовленном из древесины. Это какой-то предмет из дуба и вяза, который уже существовал в момент написания стихотворения.
Бронсон обвел рукой вокруг.
— Дом построен из дерева и камня. Он полон деревянной мебели. Хэмптоны унаследовали ее от прежних владельцев отчасти потому, что она очень тяжелая и ее трудно передвигать.
— Значит, где-то в доме должен быть какой-то сундук или что-то еще из мебели, сделанное из дуба и вяза, и на нем или в нем будет ключ — возможно, еще стихотворение или карта.
В здании имелся чердак, простиравшийся на всю длину здания. Бронсон отыскал большой фонарь на кухне, и они поднялись по лестнице наверх. На первый взгляд на чердаке ничего интересного не было, однако как только они начали более подробное обследование, то обнаружили, что среди обычного в подобных местах хлама: пустых картонных коробок, сломанных чемоданов, старой одежды, обуви и впечатляющей коллекции паутины — там было несколько предметов из дерева, на которые стоило взглянуть пристальнее. Несколько шкатулок, больших и маленьких, некоторые с крышками, другие без них, куски поломанной мебели, несколько досок, по-видимому оставшиеся от когда-то задумывавшейся, но так и
