- Саша! - обиделся Шмидт. - Ты способен угасить самый прекрасный порыв. Не знаю, зачем я это делаю... - Он вздохнул и развел руками. - Но я все равно пойду с тобой. Оказывается, быть героем - это тяжелая и нудная работа, требующая постоянного самоотречения.
- А ты думал! - поддел его Белов. - Спросил бы у меня, я б тебе в два счета объяснил, что к чему. А знаешь, что самое обидное?
- Что?
- Герои рано выходят на пенсию.
- Надеюсь, нам это не грозит? В обозримом будущем?
- Посмотрим.
Они спустились с обрыва и зашагали на северо-запад. Шмидт все время сверялся с компасом, снятым с панели управления мотодельтаплана. Под ногами шуршала опавшая хвоя, хрустели высохшие ветки.
Непроходимые чащобы, перегороженные валежником, сменялись небольшими опушками, по краям которых росла земляника. Друзья старались не шуметь и не разговаривать - кто знает, может, их уже сумели опередить?
Они миновали Чертову балку - длинный овраг, узкий, как разрез скальпелем. Саша поднялся на крутой склон и вдруг...
- Смотри, вот он!
Белов не договорил. Шмидт сильно пихнул его в плечо - так, что Саша повалился на землю. Дмитрий прыгнул в сторону, откатился на несколько метров от Белова и прижал палец к губам.
Несколько минут они лежали, не двигаясь. Белов рассматривал вросший в землю дом, выстроенный когда-то по приказу купца Митрофанова. Таежное убежище смотрелось внушительно - массивные плахи, вытесанные из лиственницы, складывались в толстые прочные стены. Кое-где, под самой крышей, были прорезаны узкие окошки, закрытые ставнями. Да и сама крыша выглядела странно. Она была выложена дерном и поросла густым невысоким кустарником.
«Нашли, - подумал Саша. - Наконец-то».
Он оглянулся на Шмидта и заметил, что Дмитрий исчез. «Проводит рекогносцировку на местности», - догадался Белов. В самом деле, нельзя же было просто так встать и подойти к дому, не проверив, ждет ли их засада. Саша счел, что самым благоразумным будет немного подождать. В конце концов, Шмидт умеет это делать лучше него: навыки, вбитые инструкторами в спецназовских учебках, не забываются никогда.
Верный панчер не подвел и на этот раз - через несколько минут фигура Шмидта показалась из-за дальнего угла строения. Бесшумно ступая, Дмитрий подкрался к крыльцу, поднялся на две ступеньки и осмотрел дверь. Насколько мог различить Белов с расстояния в добрых полсотни метров, на двери не было замка. Строитель, возводивший лесной особняк, решил ограничиться деревянным запором: для защиты от диких зверей этого было достаточно, а от людей замок все равно бы не уберег. Шмидт убедился, что они будут первыми, кто войдет в таежную крепость (почти за сто лет!), и призывно махнул Белову. Саша, пригибаясь и оглядываясь, подбежал к дому.
- Ну что? - спросил он Шмидта.
- Никаких следов. Мы одни, но, думаю, следует поторопиться.
Белов согласно кивнул. У него внезапно пересохло в горле. Саша пытался представить себе, что они могут увидеть внутри, и никак не мог.
Шмидт откинул толстую щеколду, также вытесанную из лиственницы (ее древесина имеет очень ценную особенность - она плохо горит и почти не гниет), немного помедлил и потянул на себя тяжелую дверь. Проржавевшие петли тревожно заскрипели. Шмидт взял наизготовку нож и отстранил Белова.
- Подожди, я первый. - С этими словами он скрылся в дверном проеме.
Пару минут Саша слышал только скрип половиц, затем Шмидт снова возник на пороге.
- Никого, - сказал он, - пойдем, поможешь открыть ставни.
Света, который проникал через открытую дверь, хватило, чтобы в общих чертах различить устройство дома. У стены стояла стремянка на колесиках; Шмидт залез на нее и скинул крюк, крепивший ставни изнутри. Он обошел все три стены, в которых были прорезаны окошки - узенькие, под самым потолком, больше напоминавшие слуховые окна на чердаке, - и везде открыл ставни.
Изумленному взору Белова открылось зрелище, от которого захватило дух. В четырех углах избы стояли огромные дубовые сундуки, обитые железными полосами. В одном из них лежали россыпи золотых монет. В другом Саша нашел украшения - кольца, браслеты, колье и подвески. В третьем хранились крупные самородки. В четвертом половина была занята аккуратными стопками слитков, а рядом стоял кованый ларец, украшенный крупной зернью. Белов откинул крышку, и в глаза ему ударили разноцветные лучи: ларец был полон драгоценных камней - рубинов, сапфиров и изумрудов потрясающей чистоты и размеров. Отдельно, в холщовом мешочке, лежали бриллианты.
Между ларцами, вдоль стен, были сделаны полки, сплошь уставленные древними фолиантами. Здесь не было ни одной печатной книги, только рукописные. Состояние манускриптов было просто великолепным, и Саша удивился, как они смогли так хорошо сохраниться. Он посмотрел внимательнее на стены и все понял - два нижних венца были обиты соболиным мехом. Грызуны - мыши и крысы - боялись даже близко подойти к дому. Всем известно, что соболь, несмотря на свои невеликие размеры, - самый кровожадный хищник в тайге.
От старых охотников Белов не раз слышал, что соболиная семья, действуя сообща, может охотиться даже на лося. Молодые самцы шипят, визжат и кусают сохатого за ноги, заставляя его бежать в определенном направлении, а старые - с дерева прыгают лосю на спину и вгрызаются мелкими острыми зубами в прочную шкуру, постепенно добираясь до главных артерий. Когда крупное Животное ослабевает от потери крови и уже не стоит на ногах, все семейство набрасывается на него и начинает поедать еще живого, прогрызая внутри туши ходы.
Аким говорил, что видел такие пустые шкуры, натянутые на кости. Со стороны кажется, что вроде бы сохатый цел, а на самом деле он - пустой, как барабан. Неудивительно, что мыши и крысы обходили таежный особняк за версту. На стенах висело старинное оружие; приклады из красного дерева, все в золотых насечках, отделанные филигранью.
На противоположной от входа стене и чуть левее висело старинное зеркало в раме червонного золота, изукрашенной виноградными гроздьями, цветами и крылатыми купидонами. Само стекло смотрелось темноватым и мутным; оно было сделано в те далекие времена, когда только-только изобрели амальгаму. Саша предположил, что это - знаменитое венецианское зеркало, быть может, одно из самых первых. Если это так, то трудно даже представить, насколько оно ценно. Не исключено, что в его зазеркальной памяти хранятся отражения императоров и королевских особ. Белов стоял, потрясенный увиденным. На мгновение он даже забыл, зачем они сюда пришли.
- Дима! - позвал он и не услышал ответа. - Шмидт!
Из угла донесся металлический звон. Белов обернулся. Дмитрий надел массивную золотую цепь, нацепил на голову княжескую корону и крутился перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон; словом, вел себя не как офицер спецназа, а какая-нибудь Мария-Антуанетта.
- Вношу поправку! - сказал он. - Первым делом, когда вернемся в город, пойду в паспортный стол и поменяю фамилию. Не называйте меня больше Шмидтом, теперь я - граф Монте-Кристо! - Он посмотрел на цепь. - Кстати, а что это за барашек тут болтается?
- Это - орден Золотого Руна, граф! - ответил Саша.
Шмидт покопался в сундуке, извлек вторую цепь - точно такую же - и надел поверх первой.
- Неплохо! - заметил он. - Теперь я - дважды орденоносец! Кстати, ты, часом, не знаешь, чья эта корона?
- Понятия не имею. Знаю только, что их обычно снимали вместе с головами! - сказал Белов.
Шмидт поспешно сорвал корону и бросил обратно в сундук.
- Тьфу-тьфу-тьфу! - Он поплевал через левое плечо. - Плохая примета! Не дай бог!
Саша обвел сокровища задумчивым взглядом.
- Шмидт! Ты знаешь, сколько все это может стоить?
Дмитрий беззаботно пожал плечами.
