дополняя и без того безрадостную картину.
Поначалу дорога не требовала особого напряжения. Дно ущелья, в которое они втянулись, когда-то обработал древний ледник, и теперь оно напоминало мостовую, вымощенную разносортным булыжником. Кусты заметно поредели; растительность большей частью переместилась на склоны. Вокруг всё будто вымерло. Молчали птицы. Куда-то подевались мухи, бабочки и даже москиты.
Дальше всё чаще стали попадаться крупные глыбы песчаника — монолитные и необычайно крепкие. Появились завалы. Скорость упала. Лавируя среди хаотических нагромождений, Рой всякий раз рисковал напороться на выступавшие отовсюду клинообразные зазубренные грани.
— Дорога становится непроходимой, — вконец измотавшись, передал по рации Асарес. — Считаю должным изменить маршрут и начать восхождение.
— Постойте, лейтенант! — раздался в ответ голос Тэйлора. — По данным спутниковой съемки, недалеко от вас есть ответвление. На карте оно не обозначено. Там должен быть подъем. Он тоже ведет к перевалу. Судя по фотоматериалам, лес там не такой густой.
— Хорошо, мы осмотрим долину.
Асарес повернулся к сержантам.
— Скоро граница заражения. Эдвин, Джим, что у вас?
— Радиация сорок пять микрорентген — в пределах нормы. Соотношение изотопов соответствует усредненному фону, — ответил дозиметрист Свенсон.
— В составе атмосферного воздуха изменений нет. В единичных пробах следы гелия и водорода, — добавил аналитик Барки.
Отыскав среди камней площадку, Рой выставил на ней вездеход, заглушил мотор и отправился с Асаресом на разведку.
Воспользовавшись передышкой, Свенсон и Барки стали рассказывать экспертам о назначении и устройстве измерительной аппаратуры.
Как объяснили сержанты, вездеход снабжен комплектом датчиков и приборов, предназначенных не только для измерения радиации, но и для обнаружения отравляющих веществ или газов. Радиометры, дозиметры, эманометры и всевозможные счетчики частиц позволяли не только замерять общий уровень излучения, но и вычислять количественные соотношения радиоактивных элементов, а также рассчитывать целый ряд коэффициентов, объединенных под общим названием «матрицы Брауна». По матрицам надежно и быстро определялся тип ядерного взрыва, его мощность, а самое главное — устанавливалась принадлежность к той или иной технологической серии. Разработка каждой последующей серии проводилась с учетом значений «матриц Брауна». Таким образом, любой ядерный взрыв содержал в своей основе своеобразную визитную карточку, изучив которую, специалистам не составляло труда установить год разработки, номер серии и владельца взрывного устройства. В памяти компьютера хранились все комбинации матриц, когда-либо используемых в мировой практике.
Вскоре возвратились Асарес и Рой с известием, что дальнейшее продвижение хоть и возможно, но потребует немалых усилий. Эксперты заняли свои места. Машина снова тронулась в путь.
Сомкнулась долина ручья. Склоны надвинулись вплотную и ограничили маневренность. Мелвин и Асарес в основном расчищали завалы и подкладывали под траки стволы сухостоя. Наконец, слева показалось устье небольшого распадка, терявшегося далее в зарослях шиповника и ежевики. Отсюда им предстояло совершить прямой десятикилометровый переход к водоразделу.
Не задерживаясь у подножья, Рой свернул в непролазный кустарник. Подъем был крутой. Направление пришлось изменить и пробиваться под углом к склону. Если не считать сильного крена, то условия восхождения были вполне сносными. Затяжной откос, укрепленный растительностью, прочно держал машину. Скальные выходы встречались редко и почти не мешали движению.
Мелвин пристально смотрел через стекло, пытаясь отыскать в лесу хоть какие-то следы изменений. Но сколь он ни вглядывался в деревья, траву, в дальнюю панораму гор, не мог обнаружить ничего подозрительного. Единственное, что поначалу привлекло его внимание, — это сосны, стволы которых были изуродованы многочисленными насечками, оставленными промышлявшими здесь заготовителями. Глубокие раны сочились густой янтарной смолой. Медленно застывая, она стекала по наклонным канавкам и крупными каплями скатывалась на землю.
— Радиация сто микрорентген — предел нормы! — неожиданно, а потому резко прозвучал голос Эдвина.
В тот же миг на приборном щитке загорелась тусклым дрожащим светом красная лампочка и ударил по ушам зуммер.
— Внимание! Приближаемся к зоне заражения. Всем проверить герметичность костюмов и готовность кислородных аппаратов! — подал команду Асарес, после чего задраил оба верхних люка и проверил надежность запоров на дверях.
Радиация продолжала расти. Ярко, в полный накал, засветился рубиновый глазок индикатора. Свинцовый экран пока предохранял экипаж от излучения и давал возможность работать без индивидуальных средств защиты.
— Наружная радиация достигла ста пятидесяти микрорентген и соответствует аномалии первого порядка, — передал Эдвин.
— Включаю компьютер на вычисление «матриц Брауна», — сообщил Барки.
На экране зажглась световая полоса, сигнализируя о подключении к измерительной системе программного устройства.
Приближался край леса. Рой снова изменил курс. Теперь они взбирались по ступенчатому серпантину, старательно огибая опасные выступы и запад
От былой расслабленности не осталось и следа. Асарес переключил внимание на дорогу. Контроль за работой аппаратуры перешел к Эдвину и Джиму.
На экране обозначился и застыл столбец буквенных индексов и цифр.
— Послушай, командир!.. — раздался голос Эдвина. — Закончен расчет «матриц Брауна». Результаты более чем странные. Взрывы с такими характеристиками ранее не отмечались. Более того, если верить вычислениям, то устойчивое существование изотопов в таких соотношениях вообще невозможно!..
Асарес, не отрывая глаз от окна, неопределенно хмыкнул и крепче ухватился за страховочный поручень.
Заинтересовавшийся сообщением Блэкфорд достал блокнот и перенес в него данные с экрана.
— Повторите расчет через десять минут, — последовал приказ с базы.
Лейтенант дал Рою знак остановиться и обратился к Барки со словами:
— Джим, самое время отобрать первую партию проб. Ты готов?
— Да. У нас с доктором всё оговорено.
— Объясните еще раз, какой материал вас интересует и с какой частотой следует проводить замеры?
— Меня устроят три-четыре пробы на километр, — чуть подумав, ответил Ланке. — Отбор обычный: поверхность грунта, растительность, испарения, атмосферные взвеси.
Барки освободил зажимы манипуляторов и с их помощью стал складывать указанные Ланке образцы в самозакрывающиеся ячейки, закрепленные с внешней стороны кузова.
— Радиация двадцать рентген! — передал Эдвин. — Если и дальше так пойдет, не видать нам перевала.
На щите налился пурпуром второй индикатор, и опять остервенело зазвенел звонок. Сигнализация предупреждала о повышении фона внутри кабины.
— Включить кислородные аппараты, надеть перчатки и перейти в режим герметизации! — скомандовал Асарес.
Заморосил дождь. Умытая влагой трава глянцево заблестела, заиграла сочными изумрудными переливами. Трудно было поверить, что совсем рядом, не далее как на расстоянии вытянутой руки, и земля, и воздух, и эта мирная, ничем не примечательная зелень насыщены продуктами неизвестно чем вызванного распада, а за любым деревом, возможно, таилась замаскированная под неприметную обыденность погибель.
