— Но зачем? Разве ваша семья и богатство не давали вам преимущество? Почему бы вам просто не заняться чем-то приятным? Например, расписывать кружки или вышивать?
Кэрол покачала головой, понимая его естественное любопытство и желая удовлетворить его, но не рассказывая о себе слишком много.
— Не каждая женщина хочет расписывать кружки или вышивать. Моя ситуация уникальна, мистер Блэкуэлл, но, честно говоря, я бы предпочла идти своей собственной дорогой по жизни. Мои родители всегда придавали особое значение независимости и самореализации человека, и после их смерти эти черты передались и мне.
— Мы чем-то похожи, вы и я.
Его замечание удивило ее. Увидев доверие в его глазах, Кэрол почувствовала, как ее лицо потеплело.
— И чем же?
— Кроме того, что мы оба лишились родителей, каждый из нас верен избранному пути. Мой дед может ворчать сколько угодно, но я никогда не рассчитывал на его богатство или его одобрение моего выбора. — Эш потянулся, чтобы передать ей поднос с едой. — Вы хотите что-нибудь?
Кэрол мягко улыбнулась, от ее внимания не ускользнуло, как быстро Эш переменил тему разговора и предложил ей угоститься.
— Да, пожалуйста.
— Ах, вот видите. Ничто не меняется, ничто так не радует женщин, как копченая селедка на завтрак.
Кэролайн почувствовала, как ее хорошее настроение мгновенно испарилось в ответ на замечание Эша о бесконечной череде женщин, с которыми он, наверное, наслаждается, сидя за более провоцирующим завтраком. Это словно окатило ее холодной водой, быстро возвратив в реальность.
— Она ужасно вкусная.
— Что ж, это важное заявление, я скажу Годвину, чтобы вам подавали ее каждый день.
— Она действительно очень вкусная, но, пожалуйста, не мучайте бедную Элли. Она может не оценить ваш юмор, и вы испортите меню на целую неделю. Я знаю от ее помощницы, она и так выбилась из сил, желая угодить вам после вашего возвращения.
— Элли? — Эш вопросительно приподнял брови и улыбнулся. И у Кэролайн дыхание остановилось в груди от поразительной силы его улыбки. — Я забыл, мой дед говорил, что у вас особый талант запоминать имена и находить общий язык с прислугой. Он был очень удивлен этим, мисс Таунзенд, как и я, когда вы демонстрировали непокорность.
— У меня никогда не было такого намерения, мистер Блэкуэлл. Только тиранам приходят на ум революции и бунты, разве нет?
Эш рассмеялся:
— Вы так быстро меня понимаете! Помоги, Господи, тому человеку, который вздумает перехитрить вас, мисс Таунзенд.
Неужели с этим мужчиной возможны только война и спор? Глаза Кэрол опустились на тарелку с селедкой. О нет, она совсем не хотела бросать ему вызов, напротив, хотела закончить эту вечную пикировку между ними.
— Я распорядился по поводу сегодняшней поездки, — продолжал Эш, отодвигая свою тарелку. — Погода не по сезону теплая. Кроме того, что за светская жизнь без прогулки по парку?
Руки Кэрол под столом сжались в кулаки с такой силой, что стало больно. На этот раз ее заставят сделать то, чего ей абсолютно не хочется, — и это была неприятная новость.
— Я не смогу поехать с вами, мистер Блэкуэлл.
— Простите… — Эш прокашлялся. — Как это… не можете?
— Не могу.
Вспышка смятения в его глазах была настолько явной, что ее нельзя было не заметить, однако Эш сдержался и, взяв колокольчик со стола, позвонил.
— Я приказал Годвину, чтобы вместо прогулки верхом приготовили открытый экипаж.
— Который позволит мне лучше рассмотреть жителей Лондона, а им рассмотреть меня? — не удержалась насмешливого замечания Кэролайн.
— Ну, это довольно скучно и совсем не обязательно, — сказал он с кривой усмешкой. — Кстати, что вы знаете о представителях лондонской элиты?
Кэрол пожала плечами:
— Они совершенно обычные, и, возможно, это приятный сюрприз.
— Обычные? — с удивлением переспросил Эш. — Вы серьезно?
— Конечно, серьезно. Не видела никого, кому было бы несвойственно высокомерие как в разговоре, так и в образовании. Они гораздо более высокого мнения о себе, чем есть на самом деле. Но это не их вина. Все, кажется, устроено так, чтобы они верили, будто только происхождение имеет ценность.
— Это подтверждает ваше революционное настроение.
— Я американка.
— Ах! Это одно и то же! — Эш рассмеялся. — И я полагаю, что у вас дома только обладающие вкусом, продвинутые и образованные люди добиваются власти и богатства.
— Жизнь всегда несправедлива, мистер Блэкуэлл, человеческая натура не меняется в зависимости от географии.
Он вздохнул:
— Это перл мудрости. Мой друг Дариус непременно захотел бы вырезать это на дверях «Джейда».
— Джейд[3]? — переспросила она.
— Глупое название для закрытого клуба, состоящего из нескольких скучающих молодых людей, преимущественно из моего окружения. — Эш отмахнулся от вопроса. — Перейдем к более приятной теме! Я думаю, мы могли бы устроить экскурсию завтра утром. Что вы скажете насчет похода по магазинам, мисс Таунзенд?
— Похода по магазинам? — Кэрол отложила в сторону вилку, чувствуя какой-то подвох в его дружеском тоне. — Какого похода?
— Того, что, я думаю, должен понравиться любой молодой женщине, — ответил Эш, отодвигаясь от стола, чтобы вытянуть ноги. — Для первого выхода в город нам необходимо кардинально обновить ваш гардероб.
— То есть одежду?
— Вы так произносите это слово, словно речь идет о рыбьем жире.
Его голубые глаза потемнели, и она поняла, что неприятно удивила его.
— Никаких платьев, только рыбий жир, он просто…
— Я думал, что мое предложение обрадует вас. Я связался с лучшими магазинами Лондона и попросил их подготовиться к нашему визиту.
— Я так понимаю, что мой гардероб не соответствует… — Кэрол вздохнула, прежде чем продолжить: — вашим стандартам. Но должна заявить вам, мистер Блэйкуэлл, что не могу позволить вам покупать мне вещи.
— Но почему?
— Это неприлично.
— Я выслушиваю ваши замечания, куда бы мы ни пошли, мисс Таунзенд, и вынужден задать вопрос. Что неприличного в том, что мужчина покупает платья для своей подопечной?
— Но я не подопечная.
— Да. Но это знаем только мы с вами да еще мой дед. Поэтому ваше замечание не выдерживает критики, мисс Таунзенд.
Аргументы Кэролайн иссякли, она поняла, что Эш прав. Но даже при этом трудно было предоставить ему свободу действий…
— Вы правы. Но если вы делаете это для того, чтобы сделать мне приятное, тогда я освобождаю вас от этого, и немедленно. Мне не нужны новые платья.
