чтобы вы могли убедиться, что все осталось в тайне. Согласны?
Кэрол медленно кивнула, беря шаль из его рук:
— Спасибо, Эш.
— Спасибо?
Он растерялся, не зная, что чувствовать по поводу их деликатного перемирия. Он лишил ее невинности и по всем меркам погубил ее своей непозволительной страстью. Это была неизведанная территория даже для опытного охотника, и весь этот вежливый ритуал, включавший собирание одежды и провожание в ее комнату, вызывал у него чувство неловкости. Одна его часть хотела схватить Кэрол и затащить назад в постель, пока она не израсходует себя настолько, что не станет обращать внимание даже на то, что весь Лондон, выйдя на прогулку, будет пялиться на нее.
Но другая его часть понимала безрассудство этого и необходимость держать произошедшее в тайне.
«Я хочу защитить тебя. Но как я могу защитить тебя и позволить тебе уйти после этой ночи?»
Эш завязал пояс халата и тихо повел ее по полутемному коридору, сознавая, что не получит ответа. Около двери он снова поцеловал ее, медленное сладкое прощание, которое словно клеймо жгло его кожу.
— Это не отказ, Кэролайн, — прошептал он, и она задрожала.
— Нет, — вздохнула она. — Не отказ…
Она лежала в своей постели, зарывшись в холодные мягкие простыни, а мысли вихрем кружились в голове. Это была проблема морали, которую было бы проще решить, если бы Кэрол не понимала ее сути. Она уступила своему желанию и тем самым разрушила все надежды на лучшее будущее. Но ее паника относилась не к ней, а к Эшу.
«Я дура. Одна ночь, и я потеряла все. И теперь я могу думать лишь о том, как защитить Эша. Он говорил, будто бы это не имеет никакого отношения к его пари с дедом. Но что бы он ни обещал, я не могу не прислушиваться к своему сердцу».
Или отказать своему телу… Даже сейчас оно требовало прикосновений Эша и изнывало на чужом, одиноком пространстве постели. Кэрол закрыла глаза руками и подумала: какая женщина пожертвовала бы своей невинностью и вместо сожалений испытывала бы восторг и желание?
«Я отказалась от благоразумия. Но не могу отказаться от чести».
Желание рассказать всю правду о том, на чем основывалось ее соглашение с дедом, было невыносимо. Но, рассказав Эшу о вознаграждении в двадцать тысяч фунтов, Кэрол рисковала больше, чем если бы просто выслушала его осуждение. Это означало, что он будет смотреть на нее так же, как на всех других женщин, которым платил за их услуги. Все ее разговоры о высокой чести, которой она удостоилась, дружа с его дедом, выглядели ложью. И Эш поймет, что в эксцентричном стремлении вперед ею руководит не что иное, как бедность.
«Невозможно!»
А если она сохранит в секрете факт своего соблазнения от его деда, она будет хуже воровки.
«Благородная женщина бросила бы все это и уехала».
Кэролайн с силой пнула подушку кулаком, не в состоянии сдержать злость. «Я никуда не уеду! Ибо хочу его так сильно, что не могу дышать, и я слишком слаба, чтобы просить его прикоснуться ко мне снова. Я хочу больше. Хочу знать каждую запретную вещь, которую знает он…»
— Не слишком ли много для квакера? — вздохнула Кэрол в темноте.
Каждая из незаконных встреч будет означать новую ложь и риск для ее будущего.
Кэрол беспомощно крутилась на постели и затем успокоилась, приняв решение.
«Я сохраню все в секрете, защищая его, но откажусь от вознаграждения за… любовь к нему».
Она откинула одеяло и вскочила с постели, чтобы зажечь лампу. Усевшись за маленький стол, подвинула перо и чернила.
«Я потеряю вознаграждение мистера Уокера, так как оказалось, что я просто развратная женщина, но я напишу ему так, чтобы случившееся не лишило меня доверия старого человека. Дед и внук заслуживают нового старта и успешного сезона».
Все труднее и труднее было думать о колледже, оставив прежние мечты. Она уступила своим эмоциям и не знала теперь, какое будущее ее ожидает. Эш удовлетворил свое желание, а ей не остается ничего другого, как вернуться в Бостон, где ее ждут выматывающая силы бедность, холодные классы, а главное, жизнь без любви.
Не отказываться…
Эш просил ее не отказываться и говорил об изменении… но ничего не обещал и ни слова не сказал о любви…
Не то чтобы Кэрол ждала чего-то, кроме того, что он признался в своей страсти. Эш не тот, кто может отдать свое сердце, когда уже сделал это однажды, а Кэролайн была слишком умна, чтобы не понять этого.
«Однако мое сердце принадлежит мне, и я не собираюсь бросать на ветер его поцелуи».
Кэрол вытащила чистый лист бумаги и, с мягким вздохом положившись на судьбу, начала писать старшему Блэкуэллу.
Глава 14
Музыкальная комната являлась оазисом спокойствия, и Кэролайн почувствовала себя уверенно, когда села за инструмент и беззвучно дотронулась до клавиатуры. Если душа матери Эша еще витала здесь, то Кэролайн не имела никакого желания оскорбить ее, создавая любительский шум на прекрасном пианино. Это было величественное сооружение со вставками из палисандрового дерева, инструмент леди, излучавший изящество и уверенность, к чему Кэрол так стремилась.
Утро оказалось хуже, чем она ожидала, когда узнала, что Эш уехал на обычную встречу с Резерфордом в их спортивный клуб.
Нервы Кэрол были на пределе. Он будет уезжать каждое утро? Она хотела от него каких-то заверений, каких-то действий, которые бы подтвердили реальность ее прежних ночных снов. Вместо этого, пока Кэрол не вошла в музыкальную комнату, все ее страхи и сомнения пробуждали в ней одно желание — сбежать!
Кэрол казалось, будто здесь присутствуют души тех людей, которых она никогда не встречала, и она успокоилась, глядя на гладкую поверхность инструмента и вдыхая прекрасный аромат апельсинов и жимолости.
— Извините, мисс Таунзенд, но пришел мистер Ярдли. Он хочет повидать вас, — объявил Годвин, стоя в дверях. — Я просил его подождать в зеленом салоне внизу.
— Повидать меня? — Кэрол с удивлением поднялась со скамьи. — Я полагаю… это… — Она не договорила, ненавидя себя за смущение, которое угрожало превратить ее в заикающуюся идиотку. — Да, спасибо, мистер Годвин. Я спущусь…
Через несколько минут Уинстон стоял перед ней, довольный эффектом, который произвел его неожиданный визит. При дневном свете он казался еще бледнее, возможно, из-за слишком яркого зеленого сюртука с вышитыми цветами на манжетах. Ярдли отвесил глубокий поклон, глубокий и почтительный, только для того, чтобы потом поднять глаза с насмешливой улыбкой.
— Вы выглядите прелестно в это утро, мисс Таунзенд, хотя я должен извиниться, что потревожил вас так рано после позднего и утомительного вечера.
Кэролайн с трудом сдержалась, едва не застонав при мысли о поздней и утомительной ночи, и улыбнулась, молясь, чтобы не покраснеть и не выдать себя.
— К сожалению, мистер Блэкуэлл в данный момент пребывает в спортивном клубе, и я уверена, он будет сожалеть, что не встретился с вами.
Ложь была отвратительна на вкус, как железо, но Кэрол не собиралась показывать, что ей известно об отсутствии особой привязанности между Эшем и его кузеном.
