из благотворительности. Будь по-другому, стала бы Кэролайн прозябать в колледже для мальчиков? Как ты думаешь, почему она приехала в Англию и приняла предложение деда присматривать за тобой? Он пообещал ей заплатить за это! Ты понимаешь? Я выиграл пари! Ты никогда не откажешься от своих шлюх!
Эш одним движением поднял его на ноги, а затем ударил кулаком в лицо. Глаза Ярдли закатились, и он упал, сраженный сильным ударом.
Он не мог встать несколько минут.
Игнорируя взгляды гостей, Эш направился к выходу, на ходу сорвал маску и бросил ее на пол.
«Будьте вы все прокляты! Я не собираюсь терять тебя, Кэролайн. И не сдамся без борьбы».
— Открой дверь, женщина!
Эш барабанил в дверь ее спальни, вкладывая все свое отчаяние в удары. Он преследовал Кэрол всю дорогу домой, решив задержать до того, как она уйдет спать без объяснения.
— Черт побери, Кэролайн! Я сломаю эту дверь, если нужно, но вы не можете не выслушать мое объяснение! Вы должны знать правду!
Эш сделал глубокий вздох и отошел, оценивая крепость тяжелой дубовой двери и соображая, как ликвидировать этот барьер.
Но когда он опять хотел приступить к штурму, дверь распахнулась и на пороге стояла Кэрол. Она была очень бледна, в ее карамельных глазах полыхал дикий огонь, которого Эш никогда не видел прежде. Она уже распустила волосы, но на ней по-прежнему было бальное платье и сапфиры.
— Я не хочу, слышать правду, Эш.
— Но почему?
— Эш…
Он не дал ей договорить.
— Вы должны выслушать меня, Кэролайн Таунзенд!
Она покачала головой:
— Выслушать то, что вы скажете? Будто ничего не случилось? Будто это недоразумение? И она силой затащила вас в ту комнату и затем набросилась на вас?
Эш нахмурился, и весь его заготовленный спич вдруг показался наивным и неубедительным. Кэрол была оскорблена и разгневана, а он выглядел как воин, потерявший свое оружие во время битвы.
— Проклятие! Можно подумать, ваши доводы доказывают что-то!
— Все это было продумано, Эш. Я американка, а не идиотка.
— Конечно, нет. Марго — сумасшедшая и ничего не соображает в таких вещах.
— Сумасшедшая? Не соображает?
— Она приняла прошлый интерес за большее и искала реванша за свои неудачи.
— Прошлый интерес? Как глупо с ее стороны!
Эш почувствовал, что пропустил критический момент, но не хотел отступать.
— Абсолютно ясно, что Ярдли заплатил ей, прося сыграть эту роль. Никогда бы не подумал, что Марго согласится на это.
Она закрыла лицо дрожащими руками:
— О Господи, какая же я дура!
Эш подошел к ней:
— Кэролайн, пожалуйста! Это ужасная сцена разыгрывалась для того, чтобы унизить меня и вызвать вашу ревность. Но все это ничего не значит для нас обоих!
— И моя ревность не понравилась вам?
Кэрол уклонилась от его рук.
— Нет, — сказал Эш медленно, инстинктивно сознавая, что коснулся опасной темы.
— Но почему? Я думала, вы находите это естественным. Вы же размахивали руками и рычали, когда ваш друг Дариус пришел выполнить ваше же поручение. Тогда почему вам так неприятна ревность с моей стороны?
Эш не мог найти нужных слов.
Кэрол продолжала, и боль наполняла ее слова.
— Это потому, что подразумевает обладание, Эш? Вы хотели бы обладать мной и охранять меня, но только не полностью?
Эш с досадой пригладил волосы, жалея, что не был особенно внимателен к лекциям по ораторскому искусству в университете.
— Ну вот, опять, — голос Кэрол дрожал, но она владела собой, — вы собираетесь диктовать мне правила, Эш, но сами не живете по ним. И я скажу вам, что вы не заботитесь обо мне.
Эш снова потянулся к ней, намереваясь дать ей услышать и понять голос его сердца.
— Кэролайн, если бы вы просто…
Кэрол отстранилась от него, избегая его прикосновений, и стала бить его в грудь и плечи, в то время как ее слезы ослабляли атаку.
— Ни слова больше, Блэкуэлл! Ни слова! Я хочу, чтобы вы ушли.
Обида и страсть были опасной смесью. Эш терпеливо сносил ее бешеную реакцию и почти успокоился. Она все еще его. Если бы Кэрол пребывала в ледяном спокойствии, он бы понял, что она не любит. Но любовь пересилила все.
Одним легким движением Эш поймал ее руки и, нагнувшись, взвалил на плечо. И прежде чем Кэрол успела издать хоть какой-то протестующий звук, Эш вышел в коридор и направился в свою спальню.
— Отпустите меня сейчас же! — Кэрол отбивалась, молотя кулачками по его спине, настоящая буря женственности в его руках. — Вы не имеете права!
— Имею. — Эш толкнул дверь своей спальни и захлопнул ее за собой. — Мы позже обсудим скандал, и правила, и соглашения, и контракты шапероне и опекуна, и все остальное, что так волнует вас. Мы можем даже обсудить всю ложь, сказанную Ярдли, но не сейчас, Кэролайн, не сейчас!
Эш подошел к кровати и опустил Кэролайн на середину.
— Сейчас я собираюсь доказать вам, что ничто не изменилось между нами, что я хочу вас, несмотря ни на что, Кэролайн, и вы единственная, кто может спасти меня от отчаяния. Люби меня, Кэролайн.
Кэрол покачала головой. Ее губы беззвучно раскрылись. Шок, желание и вожделение боролись в ней.
— Я…
— Люби меня, Кэролайн, — повторил Эш приказ, и она кивнула в печальном согласии.
«Я уже делаю это, Эш. Неужели ты до сих пор не заметил?»
Он не стал терять время, обнял ее, и их тела переплелись. Не было времени на то, чтобы полностью снять одежду, поскольку оба сгорали от нетерпения. Лиф платья разорвался под руками Эша, когда он пытался освободить ее груди, жадно их целуя, несмотря на ее протесты.
Кэрол не хотела нежности. Ее рана была настолько свежей, и каждое прикосновение губ Эша странным бальзамом успокаивало боль. Для Кэролайн было абсолютно ясно: что бы ни случилось, он прикасается к ней в последний раз.
Эш целовал ее обнаженные груди, приподнимал их, ласкал губами и языком их нежную округлость, пока соски не стали твердыми, и Кэрол подумала, что закричит, если он не возьмет каждый в рот. Его руки приподняли их и, наконец, он наградил каждый сосок круговым движением влажного языка, как будто это было жизненно важно для него. Кэрол выгибалась и трепетала под ним, ее пальцы, зарывшись в волосы, удерживали его голову.
Кэрол не сдерживалась, решив испытать все, даже если это убьет ее. Каждое слово, которое Эш употреблял, осуждая Марго, могло относиться к ней, и Кэролайн знала это.
«Ничего не соображает… Прошлый интерес… Заплатили за эту роль… Набросилась на него… О Господи! Все несчастья заслуженны, разве не он это сказал? Что ж, тогда я заслужила каждый горький поцелуй, и небеса помогут мне насладиться этим сполна».
Даже сейчас острое желание жгло ее изнутри, а следом за ним ужасный стыд. «Я не святая, чтобы судить его».
Кэрол жила, следуя своим идеалам и втайне чувствуя превосходство над своей ущербной в моральном
