срочное. Он и побежал. У меня мысль шальная мелькнула. Радиорубка открыта, радиста нет. Это шанс, знак судьбы. Я даже о последствиях как-то не особо задумывался, как во сне все сделал. Пошел следом за Маркони, потом отстал, вернулся в радиорубку, аккуратно выдернул из распотрошенной рации два проводка, и быстро к себе на камбуз. Будь что будет, думаю. Маркони, зараза, рацию опять починил, это я потом уже узнал, но поздно, два часа проковырялся, подал сигнал бедствия, а нас сразу и выбросило. Я богу молился, чтобы только бы никто не погиб. Нет. Все живы! Ну а мне все это в наказание. Только я почему-то думаю, Константин, если бы богу было угодно, чтобы мы с тобой утонули, он бы нас вместе с «Эклиптикой» утопил, а не в пещере, разве нет?
Ваня встал, вода поднялась уже почти на полметра над нашей кучей. Сидеть стало неудобно. За Ваней поднялись остальные.
– Ну а вы, пан путешественник, – обратился Шутов к Манкевичу. – Может, тоже нам что-нибудь расскажете. Тоже покаетесь, раз уж такой разговор зашел.
Манкевич не стал огрызаться.
– Эльдорадо, – произнес он. – Все это Эльдорадо. Не нужно было этого. Я знал, что это плохо кончится когда-нибудь.
– Чего не нужно? При чем тут Эльдорадо?
– Мой издатель еще давно сказал мне, что больше не будет печатать книги о моих путешествиях, что просто путешествия никому не интересны. Ему нужна сенсация. Я стал думать и придумал Эльдорадо. Подобрал какие-то факты, что-то придумал. Одна экспедиция, потом вторая, третья. Все из ничего. Чистая фантазия. Но издатель доволен, читатели довольны. Я понимал, что когда-нибудь это закончится. И вот, пожалуйста. Мы все утонем в этой пещере. Я не удивлен.
– Коротко и ясно, – подытожил Иван. – Ну а ты, студент? Ты у нас безгрешен, жертва обстоятельств? Манкевич организовал экспедицию, я сломал рацию, Анна выудила у немца ценную информацию, а ты? Ты в нашей компании случайно?
Я подумал немного и ответил:
– Нет, неслучайно. Либетрау раскололся после того, как узнал, что я был в Волгограде. А я там не был. Соврал ему. Не знаю, зачем. Сказал даже, что родственники у меня там. Нету у меня там никаких родственников. Хотелось немцу показать, что все в порядке с городом. Стоит. Он бы, наверное, и так поверил, а я соврал. После этого он и стал рассказывать про пещеру. Если бы я не соврал, может, он бы и не сказал ничего, и мы бы здесь не сидели.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес Иван. – Что и требовалось доказать. Ты вообще главный виновник, не будь тебя, я бы был уже в Лиме, а то и во Флориде.
– Что ж ты не ушел? Тебя же никто не держал?
– Да ты со своим Эль-Ниньо драным. Жалко было тебя, дурака. Вот, думал, у человека мечта так мечта, человечество спасает, а у меня мечтишка. Вот и остался. А ты скажи, ты это свое Эль-Ниньо тоже поди выдумал, как волгоградских родственников, а? Или по дурости обознался, как со снегом на палубе?
– Заткнись! – сказал я.
– Нет, это надо! Он захотел снега – и выпал снег! А ну, захоти чего-нибудь! Захоти, давай! Давай! – Иван толкнул меня в грудь. – Давай!
– Тихо! – воскликнул Манкевич. – Там свет!
Мы все как по команде задрали головы. Над краем уступа и вправду посветлело.
– Это Леон, – прошептал Манкевич. – Тихо!
– Почему тихо? Он нас вытащит! – шепотом сказал я.
– Не вытащит, – сказал Манкевич.
Мы приникли к стене. Луч фонарика заскользил по сводам пещеры – к самому краю обрыва тот, кто был наверху, подходить опасался. Он потоптался, и мы услышали отчетливо:
– Вот сука!
– Дед! – завопил Ваня. – Дед!
– Шутов, ты, что ли? – раздался голос старшего механика.
– Я! Я!
– Константин с тобой?
– Здесь! И поляки! Мы все здесь!
– Ну так давайте, выбирайтесь! Долго еще сидеть там будете? – сверху свалилась веревочная лестница.
Мы в три минуты оказались наверху. Анна бросилась обнимать старшего механика.
– Милый Михаил Михайлович! Вы не представляете, как там было страшно!
– Там-то страшно? Снаружи страшнее, – успокоил Дед. – Конец света, понимаешь… Обниматься потом будем, давайте мотать отсюда.
20
По поводу конца света Дед не преувеличивал. Дождь лил стеной. Водопад превратился в грязевой вулкан. Мутная коричневая вода била на десяток метров, а порывы ураганного ветра превращали поток в грязевую пыль, которая была повсюду – вверху, внизу, справа и слева.
– Может, переждать до утра? – предложил Ваня.
