назначенного им жизненного предела - до тысячи лет - могут умереть от тех же причин, что ты или я. После этого предела они, в силу обычая, отправляются в свой последний путь через длинный туннель, который ведет к Иссе.
– Говорят, что те, которые умирают не достигнув тысячи лет, воплощаются на время в образ растительных людей. В этом образе они доживают до своего предела. Вот почему растительные люди священны для жрецов. Они верят, что каждое из этих ужасных созданий было когда-то жрецом.
– А если растительный человек умирает? - спросил я.
Если он умирает до истечения тысячи лет, считая со дня рождения жреца, то душа его переходит в большую белую обезьяну. Но если эта обезьяна умрет до истечения срока, то душа гибнет навеки и переходит в тело одного из липких силианов (пресмыкающееся животное, род земного крокодила), которые тысячами извиваются в безмолвных водах озера Корус при свете луны, когда солнце заходит, и странные тени бродят по долине Дор.
– Мы сегодня отправили немало святых жрецов к силианам, - сказал, смеясь, Тарс Таркас.
– Потому то вас и ожидает самая страшная смерть, - промолвила девушка, - и она наступит - вы не сможете спастись никак.
– Один человек спасся несколько сот лет назад, - напомнил я ей. - Что удалось раз, может удастся и теперь.
– Не стоит даже и пытаться, - ответила она безнадежно.
– А мы все-таки попытаемся! - вскричал я, - и ты пойдешь с нами, если этого захочешь.
– Чтобы меня убил мой собственный народ и чтобы память обо мне была позором для моей семьи и для всего племени? Ты должен был бы подумать, прежде чем предлагать мне это!
Тарс Таркас слушал в глубоком молчании. Я чувствовал, что взгляд его устремлен на меня. Я знал, что он ожидал моего ответа с таким же напряжением, как подсудимый ожидает чтения своего приговора из уст судьи. То, что я посоветую девушке - будет нашим общим уделом. Если я склонюсь на сторону неумолимого векового суеверия - мы все должны будем примириться с нашей судьбой, остаться и без борьбы ожидать ужасной смерти.
– Мы имеем право спастись, если нам это удастся, - ответил я. - Наше нравственное чувство не будет оскорблено, потому что мы знаем, что сказочная жизнь в благословенной долине Дор - злостная выдумка. Мы знаем, что долина не священна, мы знаем, что святые жрецы не святы, что они жестокие и бессердечные смертные, знающие о вечной жизни не больше нас.
Приложить все усилия к спасению - не только наше право, но и наш священный долг, долг, перед которым мы не смеем отступить, даже если бы мы знали, что нас ожидают брань и пытки со стороны нашего народа, когда мы к нему вернемся.
Ведь только так мы сможем открыть истину людям внешнего мира! Я прекрасно сознаю, что наш рассказ, вряд ли вызовет доверие - люди так крепко держатся за свои глупые суеверия! - но мы были бы жалкими трусами, если бы отступили от долга, который лежит перед нами.
К тому же мы имеем шанс, что свидетельству нескольких лиц поверят скорее, может быть, даже согласятся отправить экспедицию для исследования этой страшной пародии рая.
Девушка и зеленый воин некоторое время стояли молча, погруженные в глубокое раздумье. Девушка первой прервала молчание.
– Я никогда еще не рассматривала дела с этой точки зрения, - промолвила она задумчиво. - Я готова отдать свою жизнь тысячу раз, если бы спасла этим хоть одну душу от ужасной жизни, которую я здесь вела! Да, ты прав! Я пойду за тобой, хотя и сомневаюсь, что нам удастся спастись.
Я вопросительно взглянул на тарка.
– Куда бы Джон Картер ни повел меня - к врагам ли храма Иссы или на дно Коруса, к снегам севера или к снегам юга - Тарс Таркас последует за ним!
– Идемте же немедля! - воскликнул я. - Мы должны отправиться, потому что не может быть спасения в сердце этой горы и в четырех стенах этой комнаты смерти.
– Идемте, - повторила девушка, - но не льсти себя надеждой: на территории жрецов нет места хуже, чем это!
С этими словами она повернула секретную панель, которая отделяла нас от того помещения, где я ее нашел и где находились другие пленные.
Их было всего десять красных марсиан, мужчин и женщин. В кратких словах объяснили мы им наш план. Они решили идти за нами, хотя было видно, что трепещут при мысли так искушать судьбу и идти наперекор древнему суеверию. Между тем все они на своем горьком опыте знали, как лгала им старая вера, как нагло обманывали их святые жрецы.
Тувия, девушка, которую я освободил первой, очень скоро освободила и других. Тарс Таркас и я сняли с тел убитых жрецов их оружие, которое состояло из мечей, кинжалов и двух револьверов самого совершенного типа, который фабрикуется красными марсианами.
Мы распределили оружие среди наших спутников, насколько это было возможно. Револьверы мы дали двум женщинам, в том числе и Тувии.
Она была нашим проводником, и мы быстро, но осторожно отправились вслед за ней по лабиринтам ходов. Мы проходили через большие комнаты, высеченные в массиве скалы, шли по извилистым коридорам, поднимались на крутые подъемы и прятались в темных нишах при звуке приближающихся шагов.
Тувия хотела провести нас в отдельную кладовую, где, по ее словам, было много оружия и снарядов. Оттуда она должна была вывести нас на вершину скалы, а там мы должны были применить всю нашу сообразительность, чтобы прорваться через твердыню святых жрецов к внешнему миру.
– И даже тогда, - воскликнула Тувия, - мы не будем в безопасности! Длинны руки святых жрецов! Они достигают любого места в Барсуме. Их тайные храмы прячутся в сердце каждой общины. Куда бы мы не пришли, весть о нашем бегстве опередит нас, и смерть настигнет нас раньше, чем мы сможем разоблачить их.
Мы шли уже около часа, не встречая никаких препятствий. Тувия только шепнула мне, что мы близко от цели, как при входе в обширную комнату наткнулись на человека, очевидно, жреца.
Кроме обычного кожаного наряда и украшений, он носил вокруг лба массивный золотой обруч, в центре которого был вделан огромный камень. Точную копию этого камня я видел около двадцати лет тому назад на груди маленького старика на атмосферной станции.
Это - бесценное сокровище Барсума! Известны только два таких камня, и их носили два старика, накачивавших искусственный воздух во все части Марса.
Камень, который был на встретившемся нам старике, был приблизительно такой же величины, как тот, который я видел когда-то. Он имел около дюйма в диаметре и излучал девять различных ясно видимых лучей: семь основных цветов нашей земной призмы и еще два луча, которые на Земле не известны и изумительная красота которых не поддается описанию.
Увидя нас, глаза жреца сузились и злобно сверкнули.
– Стойте, - вскричал он. - Что это значит, Тувия?
Вместо ответа девушка подняла свой револьвер и в упор выстрелила в него. Он без звука свалился мертвый.
– Гадина! - прошипела она. - Наконец-то я отомстила тебе за все эти годы!
Она повернулась ко мне, желая, видимо, что-то мне объяснить, но внезапно глаза ее расширились от удивления, и она с легким возгласом бросилась ко мне.
