рисунками. Я хоть и любитель живописи, но разбираюсь в талантливых вещах. Так вот!
Там у него, как мне кажется, есть шедевры!
— Прямо уж и шедевры?- высказал сомнение Куравлев.
— Я тебе говорю! Особенно пара портретов. На одном медсестра запечатлена, на другом дед какой-то, сосед по палате. Что медсестра, что дед получились, как живые! Такое впечатление, что он стал душу человека видеть и научился ее как-то в портрет вкладывать!
— Да ладно! Душа, тем более чужая, потемки. Как ее разглядеть можно? — с недоверием произнес хозяин дома, разливая коньяк по рюмкам.
— Можно, Федя, можно! И я тебе докажу. Я вот Семена попрошу твой портрет написать. Тогда сам увидишь, о чем я.
— С моей-то физиономией? — с сомнением покачал головой Куравлев.
— Ну, старого деда, соседа по палате, он все-таки сделал бодрым и привлекательным!
— Спасибо за сравнение, друг!
— Извини! Не хочешь, я тогда Алевтину попрошу попозировать. Она покрасившее тебя будет! — рассмеялся Михаил.
— С этим я соглашусь! — кивнул Федор.
— А потом, после Алевтины, пусть тебя нарисует с Артемкой. Портрет отца с сыном. Как в дореволюционные времена было. Это тебе не цифровая фотография и видеосъемка. Здесь художник душу видит и ее в работу вкладывает!
Мужики услышали стук каблуков на лестнице, ведущей в гараж.
— Мальчики! Может быть, вам нужен третий человек, чтобы рулетку найти? А то я спущусь, помогу! — услышали они сверху ироничный голос Алевтины. — Вдвоем вы никак ее что-то не сыщите!
Первым среагировал Михаил и заявил, что, преодолев много препятствий, они все-таки нашли искомую вещь, и будут наверху через минуту. Мужчины не обманули женщину: они, поторапливаясь, махнули еще по рюмочке коньячку, выключили свет в гараже и в обещанное время, с розовыми добродушными лицами присоединились к общему просмотру телепередачи. Через полчаса телохранители Куравлевых Алексей Лемешев привез Лису из города, куда та ездила по делам. При виде Светланы новоиспеченный художник Семен Логинов покраснел. Алевтина с удовольствием и с гордостью стала показывать девушке творение молодого человека. Красавице Светлане Стриж картина явно понравилась и она ее долго рассматривала. Потом подошла к безмолвному Логинову и протянула прохладную ладонь:
— Вы очень красиво рисуете, Семен! Удивительно и так жизненно!
Парень самодовольно улыбнулся.
На выходные приехали шумные итальянцы — дипломаты Массимо и Микеле, и друг семьи Куравлевых из Санкт-Петербурга, владелец туристической фирмы в северной столице «Вояж Тур Петербург», Станислав Калинин. Это был невысокий, интеллигентного вида человечек, худенького, даже можно сказать щупленького, телосложения. На маленьком носике его сидели узенькие, и такие же миниатюрные очечки от известного во всем мире производителя шикарных оправ и высококачественных стекол. При всем при этом мужичонка очень весело шепелявил при разговоре, отчего создавалось впечатление, когда он анекдот, например, рассказывал, что эта речь принадлежит маленькому шипящему, но очень умному крысенку. При разговоре его очки забавно шевелились от мимики лица, при этом мужичок весело жестикулировал ручонками, причем весьма активно. Таким образом, вся его речь становилась, как ни странно, убедительной и красноречивой. Итальянцы сделали кучу комплиментов Алевтине, Евгении и, конечно, Светлане Стриж. Они с большим удовольствием участвовали в теннисном мини-турнире с девушкой. Играли пара на пару: два дипломата против Светланы и Оптимистова. Семен Логинов сидел на раскладном стульчике за оградительной сеткой в углу корта и с недовольством смотрел на прытких и богатых иностранцев. Особенно ему не нравились незатейливые комплименты, которые Массимо и Микеле отпускали девушке с теннисной ракеткой. Массимо периодически просил тайм-аут для перекура и к нему с удовольствием присоединялся Оптимистов. Они смолили частенько и это, понятное дело, сказывалось не лучшим образом на качестве их игры. Что у Микеле, что у Светланы образовалась одинаковая проблема: их партнеры, страдающие одышкой и некоторой неповоротливостью, все чаще не успевали к быстрым и резким подачам соперника, кряхтели и пыхтели на весь корт, пытаясь отдышаться и успокоить сердечный ритм. Чуть позже, Михаил на легкий упрек Светланы в не очень быстрой игре под сеткой, заявил, что у него натерлась нога в кроссовке и ему нужен небольшой перерыв. Потом и пыхтящий Массимо пожаловался, что и у него чудесным образом образовался мозоль на ступне, в то время, как сама юная теннисистка и второй иностранец были бодры и жаждали продолжить спортивное сражение. Однако, вскоре Оптимистов вскинул руки к небу с ракеткой в одной и теннисным мячом в другой, и прокричал в небеса:
— Не могу больше! — он кинул рукой мячик соперникам, — Если еще так минут десять побегаю, то сердце, на фиг, выскочит из груди и поскачет вслед за этим мячом!
— И я не могу тоже! — подхватил Массимо. — Мое сердце тоже скакать за русским вдвоем!
Игра остановилась. Один русский, и другой — иностранный человеческие организмы усиленно захватывали воздух в легкие. Лиса посмотрела на Оптимистова и посоветовала:
— Вам, Михаил, следует больше физическими упражнениями заниматься, а еще важнее — отказаться от табака! Одышка сильная у вас!
Оптимистов стоял, сощурившись, упираясь ладонями в колени, и, уже более размеренно, активно дышал. Потом неожиданно попросил девушку:
— Светлана! Я знаю, у тебя дар есть людям помогать! Помоги мне бросить курить! Очень тебя прошу!
Лиса некоторое время глазела на газетчика, а после удивилась:
— Да как же это я могу помочь вам бросить курить, Михаил?! Тут ваша сила воли нужна, а не моя!
— А вот так: сделай мне сеанс внушения! На отвращение к сигаретам. Я люблю курить, а ты внуши мне, что табак — это мерзость для меня. Отвратная гадость, от которой тошнит и выворачивает наизнанку!
— Вы хотите, чтобы я провела сеанс гипноза? — громко озадачилась Стриж.
— Именно так! Хочу сеанс внушения!
Оба итальянца блестяще говорили по-русски и невольно слышали этот разговор. Они стали подходить к сетке и, приблизившись вплотную, один из них — Массимо, заинтересованно спросил:
— Сеньорита владеет гипноз? Как доктор Эриксон?
— Нет! Не владею! — как-то неуверенно ответила Лиса. — Я только боль умею у человека снимать. Да и то, не всегда получается.
Было видно, что иностранец немного разочаровался. Но наш русский журналист, газетчик Михаил Оптимистов не сдавался:
— А вы, Светлана, пробовали когда-нибудь делать целенаправленное внушение?
— Да нет, не делала. Я и не знаю, как это делается!
— А вы попробуйте! Я уверен, у вас получится! Просто Федька рассказал мне о сцене у оперного театра в «Лексусе». Сами понимаете, такое очень запоминается и, естественно, обсуждается!
— Ничего сверхъестественного в этой сцене не было! Петру Степановичу стало плохо, а я просто облегчила его страдания.
— Вот-вот! Это потому, — с жаром объяснял журналист, — что вы смогли мыслями проникнуть в центр боли в мозгу деда. Хотите вы того, или нет, но именно внушением вы
