с выставки.
Хотите еще раз сразиться?
— А! Я не против! — прошел к холодильнику Куравлев. — Только наш «бегемотик», думаю, не будет играть! Наш «бегемотик» сегодня уже стал беднее на пятнадцать сотен евро!
Впрочем, заслуженно!
Лицо мужа Алевтины приняло горделивое выражение.
— Вы проиграли в казино, Станислав? — перевела взгляд на владельца питерской туристической компании Пельмешка.
— Нет, не в казино. Я проиграл пари уважаемому Федору Петровичу. Но то был честный поединок!
— Ладно, друзья! — хозяин дома вытащил из холодильника пакет сока. — Хороший выдался день! Лично мы с Алевтиной отправляемся спать. А как вы?
Калинин и Корикова переглянулись. Ответила первой Снежана:
— Спокойной ночи, Федор Петрович! А вот мне пока в царство Морфея не хочется!
— И я не хочу пока в его царство! — оперативно поддержал ответ девушки Станислав, с трудом сдержав зевоту.
— Тогда и вам, дорогие мои бегемотики и просто красавицы,- при последнем слове Куравлев взглянул на девушку, — самых добрых сновидений!
Через четыре часа, глубокой ночью, Федор шел в санузел по малой нужде, уверенный, что весь дом, его обитатели и гости глубоко спят. Заметив свет в баре, мужчина решил испить немного прохладного гранатового сока. Он толкнул слегка дверь. В ночной пижаме зашел внутрь, и там с удивлением обнаружил, что Станислав и Снежана о чем-то оживленно беседуют, сидя в мягких креслах спиной к входу. Хозяин дома помял в нерешительности рукав пижамы и взглянул на пламя в камине. Огонь весело облизывал явно недавно подброшенные дрова. Жар очага мужчина ощутил сразу. «Похоже, тут, в этой комнате, никто не торопится ложиться спать!» — мелькнула глубокая мысль в голове Куравлева. Он тихонько развернулся на сто восемьдесят градусов в мягких пушистых домашних шлепанцах, выскользнул из барной комнаты и бесшумно прикрыл дверь. «Значит, не освежить мне сегодня ночью горло прохладой гранатового сока!»- выдал аналитическое заключение мозг бизнесмена,- «Но ради такого благого дела я потерплю!». Как только Семену Логинову позволили снять гипс, молодой человек сразу же принялся активно разминать застоявшиеся мышцы и суставы. Через несколько дней он вновь взял кисточку в травмированную руку и попробовал набросать портрет Светланы Стриж. Лиса смиренно играла роль натурщицы и внимательно следила за выражением лица небезразличного ей выпускника факультета журналистики МГУ. Логинов морщился, прищуривал глаз, наносил мазки и отклонялся назад, пытаясь как бы со стороны оценить создаваемое творение. Через десять минут художник решительно выдернул из-под держателя холст, смял его и установил новый. На сей раз прошло уже около получаса, прежде чем Семен вновь уничтожил плоды своего труда и бросил их в корзину для мусора. Выражение разочарованности на лице молодого человека усиливалось.
— Сеня! Как чувствуешь себя? Может быть, ты торопишься взяться за кисть больной рукой? — осторожно спросила Лиса.
Молодой человек вынул блокнот и написал: «Нет, Светланочка, я так не думаю. Просто следует больше внимания уделить восстановлению работоспособности, а главное пластичности пальцев и суставов. У меня ощущение сухости какой-то в движениях. Я буду тренироваться!». Натурщица прочла послание, мягко положила ладони на колени и терпеливо, не шевелясь, позировала молодому художнику. Через час Логинов с каменным лицом в третий раз выбросил смятый холст. После коротких раздумий поблагодарил девушку, написав ей: «Спасибо, Светланочка, что побыла сегодня моделью для моих работ. Не смею больше тебя задерживать. Я понял, что сейчас мне больше необходима физкультура, а не вдохновение! Вы пока со Снежаной поездите на прогулки и разные мероприятия без меня. Для Семена Логинова настало время активных движений!». Возлюбленная художника с пониманием покачала головой.
ГЛАВА 29.
Станислав Калинин уехал в северную столицу. Он регулярно отзванивался Куравлевым и справлялся о состоянии здоровья Семена Логинова. То же самое делал главный редактор газет «Светлый путь» Михаил Оптимистов. Сам же молодой художник усиленно занимался восстановлением поврежденной конечности, рисовал много портретов и пейзажей, как больной рукой, так и здоровой. В результате упорного труда и веры в свои силы Семен стал постигать все глубже и глубже стилистику и секреты мастерства портретиста. Он накупил и обложился книгами о великих портретистах и пейзажистах разных времен, ночами изучал десятки сайтов по живописи во всемирной паутине и все время рисовал, рисовал, рисовал.
Куравлевы невольно заметили, что их питерский друг и коллега по бизнесу Станислав Калинин все чаще звонил Снежане Кориковой и их продолжительная ночная беседа, свидетелем которой стал Федор Куравлев в помещении домашнего бара, развилась в тесные контакты. Иногда они разговаривали кратко, на уровне «Как дела?», «Все хорошо, спасибо!», но чаще это были задушевные диалоги обо всем. Так что, когда через пару недель, омываемая проливным дождем, в ворота дома Куравлевых въехала «Тойота» с питерскими номерами, ни Федор, ни Алевтина, ни Петр Степанович, ни Лиса не удивились, что в машине находился лишь персональный водитель владельца туристической фирмы «Вояж Тур Петербург» седовласый Артем Олегович Безладнов. Все уже знали, что «бегемотик» присылает машину из Петербурга в Москву за Пельмешкой.
Сам Калинин оставался в Петербурге, решая текущие задачи бизнеса. Артем Олегович прибыл вечером и с удовольствием согласился попариться в сауне и хорошенько выспаться. От предложенного спиртного отказался: уже на следующее утро, часов в одиннадцать, он планировал стартовать обратно в город на Неве. Но уже не один, как прибыл сюда, а с очаровательной пухленькой девушкой Снежаной Кориковой.
Спустя месяц из Петербурга, где теперь жила Пельмешка, от Калинина прибыли еще посланцы. По договоренности с Семеном Логиновым в столицу прибыли двое друзей Станислава с единственной целью: эти весьма состоятельные люди, мужчина и женщина, очаровались портретом Калинина, написанный Семеном Логиновым золотом в доме Куравлевых. Как только восстановивший работоспособность травмированной руки Семен дал согласие на создание двух аналогичных работ по заказу друзей Станислава, то у молодого художника появились первые в его жизни клиенты. Как у художника, причем готовые платить немалые деньги за конечный результат. Заказчики из северной столицы на сей раз приехали целенаправленно к Логинову. Остановились гости в дорогой московской гостинице в самом центре столицы, в просторных номерах с кабинетами, где Семен стал рисовать их портреты. Ночевал выпускник журналистского факультета МГУ в специально снятом заказчиками уютном номере этой же гостиницы.
Работа шла медленно, но ни женщина, ни мужчина из Петербурга не роптали. Они понимали, что создание талантливого портрета требует времени, подготовки, знакомства с мельчайшими деталями внешности модели, даже изучение «рентгеновским взглядом» характера, души человека, с которого пишет портрет художник. Практически ничего не зная о жизни и психологии этих двух людей, Логинов, тем не менее, интуитивно составил свое видение сущности заказчиков. Эти два респектабельных клиента из северной столицы, как на подбор оказались людьми закрытыми и немногословными. Но интуиция молодого художника не подвела.
Светлана Стриж в свою очередь начала уже суетиться, названивать возлюбленному много чаще, чем следовало бы. Логинов здесь проявил твердость: вежливо, деликатно попросил девушку набраться выдержки, ждать и, по-возможности, не беспокоить его, пока заказ еще не исполнен до конца. Лиса испытала легкую обиду, которой поделилась с дедом — Петром Степановичем Куравлевым. Пенсионер же решительно поддержал позицию Семена, и привел короткий, убийственный
