— Ненавижу! — кричал я.
Тим держал меня за запястья, а я пинал его по коленкам.
— Слушай, Джаф, — сказал он рассудительным тоном, отчего у меня внутри все закипело, — ты же не скажешь Джемраку, правда?
— Нет, скажу! Обязательно скажу!
Я обернулся и поискал глазами нашего немца-великана, но Кобба нигде не было видно.
— Чтоб ты сдох, Тим Линвер, ненавижу! — прохрипел я, пнул его еще раз, вырвался и побежал к двери посмотреть, на месте ли Джемрак.
— Нет! — Тим догнал меня и схватил за плечо. Голос у него вдруг стал испуганный и умоляющий. — Не говори ему, Джаффи. Если скажешь — он меня выгонит.
— Так тебе и надо.
Но Джемрака в конторе еще не было. Только Балтер сидел, закинув ноги на стол, и длинным ногтем ковырял в зубах.
— Вы оба — кыш отсюда!
Тим уволок меня в прихожую. В глазах у него стояли слезы. Отлично. Мы пробежали через комнату с молчаливыми птицами.
— Это была шутка! — в отчаянии признался он.
Мы вновь оказались во дворе. Я взял метлу и, выставив ее наперевес, как рыцарское копье, погнал его к загону с аллигатором.
— Совсем рехнулся! — заорал Тим.
Я принялся колотить его метлой что было сил.
— Перестань! Больно!
— Прекратили. Оба! — рявкнул на нас Кобб. — Хозяин здесь, слышали — коляска приехала.
Я бросил метлу и понесся к двери. Тим бежал за мной, хватая за руку:
— Джаффи! — Лицо его побелело. — Прошу тебя, не говори. Подзорную трубу тебе отдам, обещаю. Не расскажешь — отдам трубу.
За дверью Джемрак приветливо поздоровался с Балтером.
— Пожалуйста!
Как я хотел заполучить эту трубу! Дэн Раймер дважды объехал с ней вокруг света и отдал ее Тиму. Через нее Раймер первым увидел, как гигантский патагонский кондор парит в небесах над голубыми горами. Так говорил Тим. Раз, один только раз мне позволили посмотреть в нее, и то лишь на пару секунд. Я увидел мир по-новому. Рассмотрел даже темную полосочку в глазу у скворца.
— Ну пожалуйста! — повторил Тим.
Проработал я часов до десяти, а потом потерял сознание. Или что-то вроде того. Просто упал — и все.
Привезли трех слонят. Кажется, они были еще совсем маленькие, один — не больше крупного мастифа, того, что охранял дубильню в Бермондси. Вид у них был несчастный. Одна нога у каждого обмотана цепью. Слонята так и ходили гуськом, взад-вперед, взад-вперед, мерно закручивая и раскручивая хоботы, вяло сгибая и распрямляя большие ноги, поворот за поворотом, раскачиваясь на маленьком газоне в бесконечном гипнотическом танце. Двигались они настолько медленно и монотонно, что у меня закружилась голова, я выпустил из рук скребок и упал на землю. Очнулся я в конторе, на шершавом пальто. Мистер Джемрак пытался напоить меня водой из кувшина. Рядом стояли Балтер и Кобб, а Тим, с беспокойной физиономией, тянул свою дурацкую шею, пытаясь выглянуть у Джемрака из-за спины.
— Что такое? Что случилось? — спросил Джемрак. — Заболел?
— Просто устал, — ответил я, — и позавтракать не успел.
— Как это, не успел позавтракать? Почему?
Тут-то и выяснилось, что я всю ночь просидел в лавке и пропустил смену в «Матросе».
— Тим меня запер, — признался я.
— Я хотел вернуться, но потом забыл!
В эту минуту я возненавидел Тима.
— Он нарочно это сделал.
— Вовсе не нарочно. — Лицо у него пошло красными пятнами.
— А вот и нарочно.
Он разревелся.
— Тим! — строго произнес Джемрак.
— Пожалуйста, мистер Джемрак, не увольняйте меня, — обреченно взмолился Тим, — я ничего такого не хотел!
— Значит, ты действительно запер этого мальчика на ночь в лавке?
— Я просто пошутил.
Услышав это, Джемрак вышел из себя — в первый и последний раз, на моей памяти.
Его тонкие губы напряглись и задрожали. Джемрак взревел от ярости. Он кричал, что Тим — дурной мальчик, нехороший, жестокий мальчик, что он закончит свою жизнь на галерах и так ему и надо!
— А теперь убирайся вон и обратно не возвращайся! Вечно хочешь доказать, что ты тут самый главный, да? Все, с меня хватит! — Тут он приподнял меня и посадил к себе на колено.
К этому времени я уже начал жалеть Тима. Тот умолял, хныкал. Лицо его искривилось в гримасу. Он просил прощения, говорил, будто не ведал, что творил, обещал больше никогда, никогда-никогда такого не делать.
— Уйди, Тим! — Джемрак дотронулся до шишки у меня на лбу. — А это откуда?
— Темно было, я упал.
Тим стоял у двери, бессильно опустив руки, по щекам его катились слезы.
— Я отдам тебе подзорную трубу, — всхлипывая, произнес он.
— Мистер Джемрак, пожалуйста, не увольняйте его, — попросил я.
Джемрак тяжело вздохнул:
— Почему? Почему я должен его оставить после такого проступка?
— Не знаю, — признался я.
Стало тихо. Слышно было только, как плачет Тим. Взгляд у Джемрака погрустнел.
Балтер успел выйти в коридор, но снова выглянул из-за двери:
— Прибыл человек от мистера Фледжа.
Они приезжали отовсюду: из России, Вены, Парижа. Хитрые и ловкие. Джемрак выругался по- немецки:
— Что ему понадобилось на этот раз? Единорог? Гиппогриф?
Балтер прыснул.
— Где он?
— Во дворе. Слонят смотрит.
— Скажи, пусть подождет, — велел Джемрак и снова вздохнул.
Когда Балтер вышел, мистер Джемрак спустил меня с колена и встал, отряхнув брюки.
— Тим, — обратился он к моему напарнику, — вытри нос и перестань хныкать. Приведи себя в порядок и отправляйся в «Безмозглого матроса». Там ты расскажешь во всех подробностях о том, что ты наделал. Скажи им, что мастер Джаффи ни в чем не виноват и что он вечером вернется на работу. Скажи, что тебя прислал я и что я за Джаффи ручаюсь. Потом сразу беги обратно и приступай к работе.
Тим убежал.
Джемрак взял меня за руку и вывел во двор. «Один момент!» — крикнул он высокому худому господину, который стоял рядом со слонятами. Сбоку в заборе была дверца; хозяин отпер ее, и мы очутились в узком переулке с глухими кирпичными стенами по сторонам. На мостовой между булыжниками росли сорняки. Я видел, как другие дети ходят за руку со своими отцами, но сам еще ни разу не ходил так со взрослым мужчиной, и потому испытал особое чувство. Я даже толком не знал, как зовут моего отца. То ли Андре, то ли Тео — от матушки ничего было не добиться. Он был смуглокожий матрос со стеклянным глазом. В конце переулка стоял маленький дом. Дверь, покрытая облезлой коричневой краской, была
