— Они же изрыгают пламя.
— Ну ты и дурень! Такое только в сказках бывает. Не веришь? Идем. — Он был в крайнем возбуждении и прямо-таки светился От удовольствия. Притащив Меня в контору, где Дэн Раймер с Мистером Джемраком потягивали бренди в густых клубах дыма, Тим спросил: — Это ведь правда? Расскажите ему.
Сам он сел за свой стол и принял почти горизонтальное положение, вытянув длинные ноги и сцепив пальцы в замок на затылке.
— Правда, — ответил Джемрак. — По счастью, денег у мистера Фледжа больше, чем разума. — И они с Дэном рассмеялись.
— Дракон?
— В каком-то смысле, — Дэн принялся рисовать на клочке бумаги, — если он существует. Местные, естественно, верят, что существует. Они называют его Ора.[6] Слухи ходят давно. Как-то на острове Сумба я беседовал с человеком — его деда слопал дракон. Еще был один китобой- островитянин. Байку мне рассказал. Много таких баек. — Дэн показал мне свой рисунок. Животное было похоже на крокодила с длинными ногами.
— Какой же это дракон, если у него крыльев нет? — возразил я. — Ненастоящий.
Дэн пожал плечами.
— Уходим на три года! — восторженно сообщил Тим.
— На два или на три, — поправил Дэн. — Как получится.
— А от чего это зависит? — спросил я.
Он снова пожал плечами.
У мистера Фледжа было китобойное судно «Лизандр». На тот момент оно как раз пришло из Гулля и теперь стояло под погрузкой в Гренландском доке. Дэн с Тимом собирались присоединиться к китобоям и присматривать за драконами и прочим зверьем на обратном пути. «Привезете дракона, — сказал им человек Фледжа, — и больше вам в жизни работать не придется».
Я дал Тиму шанс покрасоваться несколько дней, а потом отправился в Гренландский док. «Лизандр» оказался старой посудиной — таких уже больше не строили. Капитан как раз набирал команду, и я записался в матросы. Мистер Джемрак с легкостью мог найти себе другого работника.
— Я вам пригожусь присматривать за зверьем, — заверил я Дэна, сообщив, что нанялся на «Лизандр». — Я в этом смыслю лучше Тима.
Дэн откинул голову назад и прищурился, наблюдая за струйками белого дыма.
— Хорошо. Заодно и за Тимом присмотришь.
Матушка была безутешна.
— Джаффи, не уходи в море, прошу тебя, — запричитала она, когда я рассказал ей про экспедицию. — Я всегда знала, что этот день настанет, и мечтала, чтобы он не наступил. Жизнь в море — ужасна. Для тебя это будет слишком тяжело. Раз вышел в море — обратно не повернешь, надо понимать.
Матушка жила теперь в Лаймхаусе. Она сошлась с торговцем рыбой по имени Чарли Грант. Хороший был человек. Когда я пришел сообщить ей новость, она разделывала селедку: рассекала рыбинам животы и распластывала тушки на доске, поддевая хребты тупым концом ножа и выдергивая их одним движением.
— Знаю, мам. Я не захочу повернуть назад.
Учитывая ее состояние, было нехорошо слишком явно показывать свою радость, но удержаться было трудно. От волнения матушка раскраснелась и едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Что же до меня, то я буквально парил над землей.
— Вы его только послушайте! Сам не понимает, о чем говорит, — с досадой произнесла она.
Бедная матушка. Никто уже не принял бы ее за девочку: она стала еще более коренастой, кожа ее обветрилась, а волосы на висках начали седеть. Ходила она, правда, как и раньше, по-моряцки, вразвалочку.
— Всегда знала, что этим кончится.
Глаза у нее были на мокром месте, и мне стало не по себе. Матушку я сильно любил. Для меня она всегда была и останется теплым островком в постели, к которому я мог прибиться и уткнуться носом в подмышку.
— Что тебе привезти, мам? — попытался я взбодрить ее. — Скажи, чего ты хочешь?
— Ничего я не хочу, негодный мальчишка.
— Не волнуйся, мам! Это мой шанс. Не могу же я всю жизнь болтаться здесь! Какие здесь деньги? Как я смогу заботиться о тебе в старости, если застряну тут на веки вечные? Такая удача выпадает раз в жизни. Сама подумай!
— В том-то и беда, — сказала матушка, отталкивая меня испачканной в рыбе рукой и снимая передник. — Об этом-то я и думаю все время. Ох, горе ты мое. Ты хоть поел?
— Поел, и как следует, мам, просто чаю налей немножко.
— По мне, так вся эта история — сущая ерунда, — продолжала матушка, направляясь к очагу.
Я рассмеялся:
— В том-то и прелесть. Гордись! Можешь всем рассказывать: мой сын отправился охотиться на дракона. Как рыцари в старину.
— Ты же говорил, что не будешь ни на кого охотиться. — Она повернулась ко мне с укоризной, не выпуская из рук кочергу.
— Нет, нет, конечно, это я просто так сказал. Конечно не буду. — И я снова засмеялся. Я был близок к истерике. — Это Тим будет охотиться, но я тоже участвую в этом смелом предприятии.
Это слово звучало очень по-взрослому. Я снова и снова повторял его, стараясь произвести впечатление на девочек из «Матроса» и «Солодильни». Предприятие! Великое предприятие!
— Тебе же всего пятнадцать, — возразила матушка, — ты совсем еще ребенок!
— А вот и нет.
На самом деле я действительно еще не был взрослым, что давало и свои преимущества. Все эти толстые девки любили меня, как малыша, и хотели прижать к своим мягким телесам, которые пахли лимоном и лавандой. Не раз я зарывался лицом в сливочные холмы и наслаждался ими, точно ребенок материнским молоком, и с меня не брали ни пенса за то, за что другим приходилось платить. Но теперь я стану взрослым мужчиной. Прощайте, лондонские красотки! Джаф Браун отправляется в кругосветное плавание, и при следующей встрече ему будет что рассказать вам.
— Ох, Джаффи, не хочу я тебя отпускать! — Матушка недовольно прикрыла ладонью один глаз. — Лучше б ты…
— Мам, не надо. — Я был смущен и расстроен.
Хотелось сказать ей: «Пожалуйста, не надо все портить. Я ведь не хочу беспокоиться о тебе, пока буду в море, пойми! Пожалуйста, мам, не усложняй».
— Мне заплатят, мам, хорошо заплатят. У него очень много денег.
— Присядь, — велела она, — выпей чаю.
Матушка знала, что уже ничего не сможет изменить.
— Это все ерунда, — сказал мне при встрече Тим. — Ты бы слышал, что
Мы оба расхохотались. Зачем еще существуют сыновья, если не затем, чтобы разбивать материнские сердца!
— Сходим к Meнгу, — предложил Тим.
Ишбель сидела в таверне «У Менга» вместе с Джейн, девушкой из «Матроса». Так она и жила: по ночам работала в «Квоши», в «Розе и короне», «Гусыне Пэдди», а к вечеру перебиралась к Менгу. «Драго» давно исчез: был год, когда июнь выдался очень жаркий и зеленые водоросли воняли, как волосы у Нептуна под мышкой, — тогда-то суденышко и развалилось на куски всего за одну неделю. Таверна «У Менга» стала нашим новым судном. У входа посетителей встречал китаец в блестящей красной куртке. Картины на стенах
